Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942

Планомерная реализация переданных В. Тулоджецким материалов позволила бы немецкой контрразведке продвинуться далеко вперед во вскрытии польских агентурных сетей, так как давала возможность путем их анализа устанавливать источники утечки секретных сведений.

Но «острый» характер полученных материалов и поведение В. Тулоджецкого на первых встречах заставили О. Райле усомниться в его искренности. По этим причинам он от дальнейшего контакта самоустранился. Когда В. Тулоджецкому стало известно, что он находится под подозрением у поляков как германский агент и в желании смягчить свою участь он сознался капитану Жихоню в своем предательстве. По результатам расследования В. Тулоджецкий предстал перед военным окружным судом в Торуни, приговорившим его к казни. 10 ноября 1931 года приговор был приведен в исполнение.

Широкое освещение хода процесса в польской прессе заставило немцев признать, что, предлагая сотрудничество абверу, В. Тулоджецкий был вполне искренен в своих намерениях. Переданные им ранее материалы, которые до казни считались дезинформацией, были вновь пересмотрены и приняты к изучению и реализации. Но время было уже упущено. Поляки сумели воспользоваться создавшейся паузой и своевременно принять необходимые меры безопасности [162] .

Случаи сотрудничества с германской разведкой штатных служащих польских спецслужб не исчерпываются делом В. Тулоджецкого. В 1920-е годы польскими контрразведчиками было вскрыто еще три таких факта. С 1923 года на германскую разведку начал работать сотрудник краковской экспозитуры Второго отдела польского Генштаба Игнатий Стаховяк. После ареста ему удалось сбежать из-под стражи. Другой сотрудник познаньской экспозитуры, поручик Юзеф Ковалковский, проработав некоторое время на абвер, решил не искушать судьбу и, не дожидаясь разоблачения, вместе со своей невестой перебежал в Германию. Через некоторое время он продолжил работу на германские спецслужбы, но уже в качестве агента берлинского полицайпрезидиума.

162

Cwiek H.S. 114–115.

Третий случай несколько отличается от двух предыдущих тем, что демонстрирует широко применявшуюся тогда тактику засылки «троянских коней» в лагерь противника. Такие операции позволяют инициаторам «прорыть глубокие кротовые норы» в системе безопасности противоборствующей стороны и сводить на нет ее дальнейшие планы.

В первой половине 1920-х годов польскими контрразведчиками была спланирована операция, имевшая целью проникновение в агентурную сеть германской разведки. Ведущая роль в операции была возложена на опытного агента Кароля Ягелло. На начальном этапе операции агент выполнил стоящие перед ним задачи, успешно установив контакт с представителями абвера. Впоследствии, правда, оказалось, что он, разуверившись в целесообразности продолжения своей работы на польскую контрразведку, рассказал своим германским операторам о характере проводимой поляками работы. После того как немцы убедились в его искренности и лояльности, они вновь завербовали Ягелло, но уже в качестве агента-тройника [163] .

163

Cwiek H.S. 107.

Всего в 1931 году в рамках 139 уголовных дел польской контрразведкой было задержано 279 человек, работающих на иностранные спецслужбы, включая 56 агентов немецкой разведки [164] .

Ценным агентом ACT «Остпройссен» в Польше считался Эрвин Плитт. Проходя службу в польской пограничной страже, он имел хорошие возможности по добыванию в интересах германской разведки информации. В 1929 году он был завербован сотрудником абвера в Мариенбурге Генрихом Раухом. Действуя в регионе польского Поморья и в районе Данцига, Плитт передал немецкой разведке большое число информационных материалов о работе польской пограничной стражи, военного отдела диппредставительства в Данциге, документацию частей 8-го военного округа.

164

Ibid. S. 115.

Кроме чисто информационной Плитт проводил и активную вербовочную работу. Через завербованного им Юлиана Дембка, поддерживавшего отношения с сотрудниками повятовой мобилизационной команды в Старограде, ему удалось получить мобилизационные документы этого учреждения. Через некоторое время аналогичные материалы были получены от служащих радиотелеграфной роты. Позже Ю. Дембок исполнял обязанности курьера между Раухом и Плиттом. На завершающей стадии своего сотрудничества с кёнигсбергским филиалом абвера Э. Плитт сумел добыть важные документальные материалы о состоянии фортификационных сооружений в крепости Торунь и мобилизационный план 16-й польской пехотной дивизии.

В октябре 1932 года Плитт за шпионаж в пользу Германии был приговорен к расстрелу, но по решению президента страны Игнатия Мосьциского казнь была заменена на 10 лет тюремного заключения. Тем не менее по не совсем ясным причинам первый приговор был приведен в исполнение 27 октября.

После казни Плитта начальник польской экспозитуры № 3 капитан Жихонь получил агентурную информацию о том, что Г. Раух нашел возможность поставить Ю. Дембка в известность о ведущихся в его отношении проверочных мероприятиях по подозрению в работе на абвер [165] .

165

Cwiek H.S. 115.

Понятно, что такого рода информация могла исходить только от источника в польской контрразведке. Возможно, этим источником был упоминаемый в мемуарах Оскара Райле сотрудник польской полиции, скрытый под псевдонимом «Кокино». Его вербовка, состоявшаяся в конце 1920-х годов, свидетельствует об использовании абвером в вербовочной работе не только фактора материальной заинтересованности, но и фактора устрашения и шантажа.

Через своих информаторов О. Райле стало известно, что сотрудник польской полиции, часто посещавший по делам службы Данциг, поддерживает связи с лицами, занимающимися контрабандой наркотиков. Проведенная проверка подтвердила первичную информацию о противоправной деятельности полицейского и позволила О. Райле под жестким давлением завербовать «Кокино» в качестве агента германской контрразведки [166] .

166

Райле О.Указ. соч. С. 66.

Довоенный Данциг был своеобразным перевалочным пунктом европейского незаконного оборота наркотиков, чему способствовал статус Вольного города. В круг участников и организаторов этих акций входили многие польские, а до прихода нацистов к власти — и немецкие государственные служащие. Еще с одним персонажем, занятым в этой сфере, мы столкнемся ниже.

В последующем «Кокино» предоставил абверу много сведений о деятельности польских спецслужб, тем самым срывая их планы по нейтрализации германской разведки. По сведениям О. Райле, в конце концов польская контрразведка смогла вычислить источник утечки информации и без суда и следствия ликвидировала «Кокино».

Об уровне активности кёнигсбергского филиала абвера в Польше и не менее результативной деятельности польской контрразведки свидетельствует число завербованных и разоблаченных агентов. В 1932–1933 годах было нейтрализовано 18 агентов, завербованных только при участии сотрудников полицайпрезидиума в Данциге [167] .

В их числе были разоблаченные агенты: Ян Лучковский, служащий народной школы в Гдыне, Янина Поверская — танцовщица одного из кабаре в Данциге. Суровый судебный приговор, вынесенный в октябре 1932 года (смертная казнь Лучковскому и 15 лет заключения Поверской), указывает на большой ущерб нанесенный ими вооруженным силам Польши. За время сотрудничества с абвером была получена разноплановая информация о работе коротковолновых военных радиостанций, планах перевооружения ВМС, о структурном построении частей береговой обороны, их вооружении и т. д. [168] .

167

Cwiek H.S. 116.

168

Cwiek H.S. 116.

В мае 1932 года с предложением своих информационных услуг к Оскару Райле обратился польский майор «X». За материальное вознаграждение он обязался на регулярной основе передавать представителям абвера доступные ему мобилизационные планы своей воинской части. Проверочные мероприятия с использованием возможностей частного детективного бюро Шульца в Берлине показали, что поляк действительно в прошлом проходил службу в названных им ранее местах, включая работу в польской разведке. Однако в связи с финансовыми злоупотреблениями был уволен с действительной военной службы.

Курировавший к тому времени майора Ганс Горачек доказал своему командованию целесообразность и необходимость его вербовки, которая была завершена в начале 1934 года. Позже Г. Горачек писал: «Я знал из опыта, что великие контакты, позволяющие проникнуть в планы и намерения руководства противника, бывают безмерно редко. Поэтому необходимо безоговорочно ловить любую возможность для установления таких контактов, так как иначе дело далеко не зайдет» [169] .

169

Левицкий С.Указ. соч. С. 185.