Шрам

— Давай. Веди, Сусанин, — усмехнулся я.

— Кто, простите?

— Веди, веди...

Дом и внутри оказался неплох, вот только мебель... Мебель была обычной для этого мира — примитивной. Но это мы исправим, дайте только время. Булыч повел меня по дому, рассказывая, какое помещение и под какие цели использовалось прежними хозяевами.

На первом этаже мы прошли через переднюю с винтовой лестницей на второй этаж и в коридор. Посмотрели кабинет, гостиную и столовую. Столовая сообщалась с пристроенной к дому верандой, имеющей сход в сад. Там же, на первом этаже, располагались: будуар, спальня, гардеробная и лестница в подвальный этаж.

Не поленился я спуститься по лестнице и туда. Кстати, в подвальный этаж был и отдельный вход: с улицы, через сени. А на самом этаже помещались следующие комнаты, соединенные коридором: людская, кладовая, комната для повара, кухня.

Вышли через вход для слуг и староста показал, где во дворе находятся конюшня, дворницкая и уборная. Снова зашли в дом через парадный вход и из передней, по винтовой лестнице, поднялись на второй этаж.

На втором этаже помещались: детская, комната для кормилицы, комната для прислуги и выход на вышку. Я не преминул воспользоваться моментом и «завис» на вышке на несколько минут, рассматривая окрестности.

Как я уже говорил, село располагалось на возвышенности, а господский дом стоял в самом центре села, на самом высоком месте. В самом селе имелось еще только одно двухэтажное здание — местная харчевня, все остальные постройки были одноэтажными.

Поэтому из своего наблюдательного пункта я видел практически все: дворы и улицы села, а также местность, окружающую Оряхово. Дом мне очень понравился. Ничего не придется переделывать, кроме внутреннего наполнения. А вот село на первый взгляд не вдохновляло, но я еще по нему проедусь!

Прибыли слуги. Я отдал приказ разместить в доме семью лекарки, наемников и приготовить все для помывки и трапезы. А после обеда решил принять доклад о положении дел в маноре. Попросил Алму передать повару остатки продуктов, которые мы привезли с собой, так как прежние хозяева вывезли все. Ну, или после них все подчистили. С такой встречей, какую мне оказали, я могу и это допустить.

Пообедал в гордом одиночестве. Со сменой сословия, наряду с плюсами, появились и вот такие минусы. За столом мне прислуживала женщина средних лет. Она постоянно на меня настороженно косилась. Что она там себе надумала, только предки ведают. Главное, она была чистой, как и ее одежда. После немудреного, но сытного обеда, я героически поборол подступающий сон и, забрав старосту, пошел в кабинет.

Никаких документов у Булыча с собой не было, поэтому я сказал ему, что проверю весь учет позже. На высказанное удивление этим моим желанием, я любезно поведал ему историю со старым кастеляном нашего лорда.

Похоже, последнее желание старосты «поделиться вселенской мудростью» с молодым шалопаем-дворянчиком пропало. И лицо Булыча неуловимо изменилось. Предо мной стоял мужчина с умными, внимательными глазами, без всякого налета нахальства или сельской псевдоглупости.

Наверное, во всех мирах, подчиненный или зависимый человек знает: с дурака спрос меньше. Люди-то не идиоты, вот и делают глупые лица, когда «барин приезжает». Авось, махнет рукой да отстанет. Но сейчас, похоже, староста был самим собой.

— Ладно, присядь, — усадил я Булыча напротив себя. — Расскажи, как дела в селе и вообще в маноре.

— Я отвечаю не только за село Оряхово, как таковое, но и за сбор налогов со всего манора, — начал рассказ староста. — Работа уже ведется и через несколько дней из деревень начнут свозить ежегодный налог. Его собирают не в конце местного года, а после урожая. Склады к приему продуктов готовы.

Мы должны собрать натуральных продуктов на стоимость в двадцать аурисов. И этот налог надо сдать барону до окончания первой десятицы студня*. Это очень тяжело сделать, так как раньше основной доход манора давало рыболовство, а сейчас оно почти сведено на нет.

Из-за рыскающих по морю тилинкитов, рыбаки далеко в море не выходят, а пытаются ловить рыбу недалеко от берега. А основные места лова так близко к берегу не располагаются. Люди пытаются добрать недостающее сельскохозяйственной продукцией и животноводством, но земля в маноре скудная.

* - декабрь, см. Глоссарий.

— Нам уже довели, что на следующий год король приказал увеличить налог на десятую часть. Это неподъемно, — продолжил Булыч. — Я не представляю, как мы будем собирать товара на двадцать два ауриса. Мы и этот-то собираем с большим трудом.

— Ты обеспечь сбор налога своевременно и в полном объеме в этом году, а в следующем, если будешь меня слушать, мы сдадим увеличенный налог без особых проблем, — успокоил я недоверчиво глядящего на меня старосту. — Какая в маноре установлена плата с арендаторов?

— У арендаторов мы забираем 40% урожая и мяса после забоя, а у рыбаков — рыбы, — продолжил Булыч. — Ремесленников мало и все работают на внутренний рынок, сбывая свою продукцию натуральным обменом.

Размер выделяемого участка для арендаторов — не более восемнадцати гектар*. На барщину мы загоняем каждого совершеннолетнего селянина, на два дня в десятицу.

* - все меры в книге, за исключением денежной системы и названий месяцев даются земные, чтобы излишне не загружать читателя.

— Остались ли еще бойцы, которые служили старому господину? Есть ли инвалиды, получившие увечья в боях?

— После последнего похода на Вранское графство в живых осталось только три человека, — грустно ответил староста. — А инвалидов, к сожалению, хватает. Они есть в каждой деревне и живут на средства семьи, или милостью родственников.

— А как вы поля используете? Каждый год засеваете? Где пасете скот? — мне было интересно, на каком уровне развития находится сельское хозяйство в Варнии.

— Дык, нет. Надо же отдыхать давать пашне, — с охотой объяснил Булыч. — Один год засеваем, а на второй отдаем под выпас скота. И земля отдыхает и скот ее унаваживает.

«Дремучее двуполье», — подумал я про себя. — «Надо посидеть, подумать, смогу ли я ввести хотя-бы трехполье». Несмотря на то, что всю жизнь занимался дачей, я был городским жителем и, если что-то понимал, то больше в выращивании овощей. Как раз из-за этой самой дачи.

Все эти озимые и яровые для меня темный лес. Не! Теоретически я, конечно, «подковался». Но реально, пшеницу от ржи я не отличу. Не хватило мне времени сделать все, что хотелось бы, при подготовке к переходу на Этерру. Так-то, трехполье тоже старина глубокая, но получится ли его ввести лично у меня? Не знаю. Буду думать, но потом, хе-хе.

— Через сколько ты сможешь собрать всех жителей села перед моим домом? — спросил я старосту. — Маленьких детей и совсем старых не надо.

— За час все село соберу.