Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья

Арест участников группы Шандора Радо в начале 1943 года особо не повлиял на степень критичности информирования Москвы о ситуации в германском «Урановом проекте». К тому времени темпы его реализации значительно снизились.

Тем не менее советских ученых продолжало интересовать все, чем занимались их немецкие коллеги. Так, в начале 1944 года Игорь Курчатов получил из ГРУ очередное донесение по атомной проблеме. Внимательно изучив этот документ, ученый 11 июня 1944 года написал «Заключение на разведматериалы ГРУ о работах в Германии и США по созданию атомной бомбы». В нем он, в частности, указал:

«Сообщаемые в письме сведения о ходе работ по проблеме урана представляют для нас огромный интерес, так как очень ярко характеризуют как общее направление, так и размах, который получили эти работы. Особенно важны сведения, что ураном занимаются, и в Германии, и на французской базе, в лаборатории «Ампер»».

Через месяц, 11 июля 1942 года, Игорь Курчатов в письме начальнику военной разведки попросил добыть сведения о том, «какие методы получения урана-235 нашли в Германии наибольшее развитие, ведутся ли там работы по диффузионному методу или же приняты другие методы разделения изотопов».

В конце 1944 — начале 1945 года ГРУ предоставило в распоряжение Игоря Курчатова новые данные о германском атомном проекте. На этот раз разведка добыла описание конструкции немецкой атомной бомбы, принципа инициирования цепной реакции в урановом заряде и другие важные технические подробности.

«Нелегал» ГРУ, работавший в одной из европейских стран, сообщил в Москву о том, что немцы планировали использовать для доставки атомных бомб к цели ракеты «Фау».

Оценивая материалы о немецкой атомной бомбе, добытые военной разведкой, Игорь Курчатов в марте 1945 года писал:

«Материал исключительно интересен. Он содержит описание конструкции немецкой атомной бомбы, предназначенной для транспортировки на ракетном двигателе «Фау»…

Перевод урана-235 через критическую массу, который необходим для развития цепного атомного процесса, производится в описываемой конструкции взрывом окружающей уран-235 смеси пористого тринитротолуола и жидкого кислорода. Запал урана осуществляется быстрыми нейтронами, генерируемыми при помощи высоковольтной разрядной трубки, питаемой от специального генератора.

Для защиты от тепловых нейтронов футляр с ураном окружают слоем кадмия.

Все эти детали конструкции вполне правдоподобны…».

В 1945 году советская военная разведка была единственной в мире, которая смогла добыть сведения о том, что в Третьем рейхе производились испытания крылатых ракет в качестве носителей атомной бомбы. [117] Хотя и она не смогла полностью ответить на все вопросы советских ученых.

«Грязная» бомба

В «Семнадцати мгновениях весны» не был затронут один важный момент. Третий рейх к началу 1945 года все же обладал «оружием возмездия». Оно было значительно слабее, чем атомная бомба, но эффект от его применения мог быть более сильным и деморализующим противника, чем обстрелы Англии ракетами «Фау-2». И здесь Штирлиц мог оказать реальную помощь Москве.

117

Лота В. ГРУ и атомная бомба. — М., 2002. С. 180–187.

Все началось с сенсационного заявления немецкого исследователя Райнера Карлыша. В своей книге «Бомба Гитлера. Тайная история немецких ядерных испытаний», которая зимой 2005 года была издана в Германии, он утверждал, что Третьему рейху не только удалось создать ядерную бомбу, но и провести ее испытания весной 1945 года на балтийском острове Рюген. Оговоримся сразу, что речь идет о так называемой «грязной» бомбе. При ее подрыве происходит радиоактивное заражение небольшого по площади участка местности. В наши дни такая бомба считается одним из самых опасных видов оружия международных террористов.

«Они (нацисты) называли бомбу «Вундерваффе», что значит «чудо-оружие». Ее взрыв привел к тотальным разрушениям в радиусе 500 метров. Погибли многие сотни военнопленных, на которых, собственно, и испытывали бомбу», — утверждает автор книги. Исследователь ссылается на документы — некие проекты патентов бомбы, датированные аж 1941 годом, и на обнаруженный им «первый работоспособный немецкий атомный реактор в окрестностях Берлина».

Также Райнер Карлыш ссылается на российские архивы. Якобы в них он нашел доклад Главного разведуправления (ГРУ) об испытаниях «бомбы Гитлера» в марте 1945 года и ответное письмо Игоря Курчатова со словами: «У меня нет полной уверенности, что немцы действительно делали опыты с атомной бомбой». Что, в общем-то, не подтверждает, но и не опровергает факт существования нацистского ядерного оружия.

А вот профессор истории из «Юнион Колледжа» в штате Нью-Йорк Марк Уокере считает, что «у немцев никогда не было настоящей атомной бомбы, как у США или СССР, но можно не сомневаться в том, что в Германии существовала группа ученых, которая пыталась на основе ядерной реакции создать супероружие».

Американец уверяет: ученые Третьего рейха не знали, как рассчитывать критическую массу, поэтому наугад брали обогащенный уран, окружали его обычным взрывчатым веществом и поджигали. Заряд взрывался, рассеивая частицы урана и заражая местность радиацией. Это не настоящая атомная бомба, а всего лишь «грязная», по современной терминологии. Столь смешные с научной точки зрения подробности содержатся, по словам историка, в рассекреченных несколько лет назад, но малоизвестных документах допроса немецких физиков Дибнера и Герлаха, доставленных в 1945 году в английское местечко Фарм Холл. [118]

118

Лаговский В. Взорвал ли Гитлер атомную бомбу? // Комсомольская правда. 2005.18 марта.

Саботажники «Уранового проекта».

В фильме «Семнадцать мгновений весны» подробно рассказывается о том, как Штирлиц занимался организацией саботажа проекта и к чему это привело. На самом деле чекисту не нужно было так рисковать. Отдельные участники проекта, без поддержки и указаний советской разведки, занимались тем, что в СССР в те годы однозначно квалифицировалось как вредительство.

Среди тех, кто препятствовал созданию атомного оружия, были физики Вернер Гейзенберг и Карл Фридрих фон Вайцзеккер. В послевоенные годы они утверждали, что сознательно затягивали сроки реализации проекта.

Сейчас невозможно достоверно утверждать, был ли это на самом деле вклад немецких ученых в сопротивление нацизму, как утверждали они сами после окончания войны, или на пути их разработок возникли трудности иного свойства.

Хотя имеются некоторые данные, свидетельствующие о сопротивлении ученых. Стали известны слова Вернера Гейзенберга об «активном» и «пассивном» сопротивлении физиков. «Я сознательно возглавил «Урановый проект», чтобы, насколько это было возможно, затормозить его развитие», — говорил он сам. Но при жизни он так и не решился опубликовать эти слова — даже для послевоенной Германии это было слишком.

Документы того времени свидетельствуют, что, когда речь заходила о возможной передаче разработок немецких физиков-ядерщиков в промышленное производство, Гейзенберг прибегал к различным «тормозам». Например, на заседании Уранового союза в июне 1942 года рейхсминистр вооружений Альберт Шпеер задал физику вопрос: «Господин Гейзенберг, сколько денег вам необходимо для успешной работы?» Ученый в ответ назвал сумму 40 тысяч рейхсмарок, которая по тем временам была попросту смешной для подобных проектов. Тогда, видимо, рейхсминистру вооружений со всей очевидностью стало ясно, что ничего толкового с данной командой ученых не добиться. Об этом было доложено Адольфу Гитлеру. Фюрер отреагировал сдержанно: «Это же фундаментальные исследования, они не оказывают решающего влияния на исход войны».