Штормовая волна
Шрифт:
Джеймс Блейми оказался в центре внимания. Днем он играл с детьми, изображая льва, а в сумерках рассказывал им истории о морских приключениях, штормах и битвах, так что они таращили глаза от восторга. Его отношения с Верити были удивительными, скорее, как у возлюбленного, чем у пасынка, но он добродушно над этим посмеивался. Демельза мечтала, что Джереми вырастет таким же, но только не уйдет в море.
На следующий после Рождества день устроили детский праздник для друзей Джереми. Помимо трех Тренеглосов из Мингуза пришли отпрыски шахтеров и крестьян. Неприятным последствием процветания стало то, что Полдарки теперь не могли впустить двадцать с лишним детей в недавно отремонтированную и меблированную библиотеку, поэтому из старой
Блейми слышал, что во главе русской армии недавно вновь поставили генерала Суворова, лишь он один по энергичности может сравниться с французами. Конечно, Россия не воевала с Францией, но если она ничего не затевает, то почему русская армия добралась аж до Баварии? В Раштатте собрался конгресс [5] , но неужели кто-нибудь считает, что он чего-либо достигнет? Французские армии в Европе слабеют. Очень скоро старая коалиция против Франции, полностью распавшаяся два года назад, снова начнет собираться.
5
Раштаттский конгресс 1797—1799 годов — международный конгресс, созданный для урегулирования территориальных вопросов по Кампо-Формийскому мирному договору 1797 года в немецком пограничном городе Раштатт. Пока шёл конгресс, началась новая война и Франция завоевала еще ряд территорий.
И всё по причине победы Нельсона, сказал Блейми. Недаром его провозгласили лордом Нельсоном Нильским и сделали герцогом Бронте. Он прекрасно продемонстрировал значение преимущества на море. Нужно вывести наши армии из Европы и укрепить владычество на море.
Во время прогулки они почти дошли до земель Тренвита, теперь земель Уорлеггана. Поместье огородили забором, но у края утеса оставался проход футов в пять шириной. Джордж еще не возвел стену — всему свое время.
Они остановились, и Росс положил руку на изгородь.
— Вражеская территория.
— До сих пор, Росс? Как жаль.
— Демельза хотела пригласить Джеффри Чарльза на вчерашний прием, но я знал, что мы наткнемся на отказ.
Блейми окинул горизонт опытным взглядом. Там виднелось лишь два паруса, ближе к Сент-Агнесс.
— Мы собирались заглянуть к ним по пути домой, Росс. Верити хочет увидеть своего племянника и, разумеется, Элизабет, и считает, что лучше нанести визит на обратном пути.
— Верная мысль. Всему свое время.
Изгородь установили четыре года назад, и некоторые деревянные столбы оказались негодными. Здесь, совсем рядом с морем, из-за дождя и соленого ветра древесина начала гнить у основания. Росс заметил это у столба, за который держался. Он на пробу качнул его взад-вперед, а потом навалился со всей силой. Столб треснул. Росс дернул его к себе, сломав всю перекладину, и теперь в заборе зияла дыра шириной около шести футов. Эндрю Блейми с поднятыми бровями наблюдал, как Росс подошел к следующему столбу и поступил с ним подобным же образом. Этот оказался прочнее, но приложив усилия, Росс и его сломал. Через несколько минут было повержено шесть столбов, и в изгороди образовался огромный проем. Вспотев от натуги, Росс подобрал сломанные столбы и перекладины и швырнул их с утеса вниз. Чайки с криком взметнулись в воздух.
Росс мрачно улыбнулся.
— Даже не знаю, почему никто не сделал этого раньше.
— А сторожа здесь есть?
— О да.
— Тогда, пожалуй, нам стоит уйти.
— Может, не стоило провоцировать неприятности. — Росс выкинул с утеса последний кусок древесины. —
Это был сезон доброй воли.Блейми посмотрел на него и осознал, где именно у Росса начинается и заканчивается добрая воля. Иногда с ним было непросто иметь дело, а сейчас долго сдерживаемое бунтарство готово было вырваться на поверхность. Взрыв был совсем близок, но лишь чуть-чуть не перешел грань разумного.
Когда они вернулись в Нампару, дети как раз расходились по домам. Джеймс Блейми снял сюртук, нашел где-то тонкую пружинку и использовал покалеченную руку в качестве рогатки. Демельза и Верити с растрепанными волосами были совершенно измучены, Клоуэнс сосала леденец, вымазав лицо в липкой сладости, Джереми слишком перевозбудился, и Джейн Гимлетт укладывала его спать. Россу стало стыдно. Неужели он слишком стар, чтобы в этом участвовать? Блейми уже пятьдесят, это другое дело. Росс подошел к Демельзе.
— Ты выжила, любимая?
Она удивленно посмотрела на него.
— Разумеется, Росс. Всё было чудесно. Это часть нашей жизни — иметь детей и растить их.
— Я знаю, — ответил он, — но мне следовало помочь.
— Ты делаешь, что должен. И этого достаточно.
— Разве делаю? Не всегда. Не всегда.
Клоуэнс вцепилась в его ногу и ныла, чтобы Росс взял ее на руки. Он поднял ее, до сих пор толстушку, и вдруг ее измазанное леденцами личико с взлохмаченными волосами оказалось совсем рядом с его. Клоуэнс поцеловала Росса, оставив огромное пятно на его щеке.
— Папа, тебя здесь не было.
— Да, милая, я отлынивал. Возьму вас обоих на прогулку завтра.
— Куда, папа, куда?
— Не знаю. Куда-нибудь.
— Даже если будет дождь?
— Дождя не будет, если я так скажу.
— Ох, что за выдумки! — сказала Клоуэнс, широко открыв глаза.
— Это правда. Ты прямо как твоя мама, видишь меня насквозь.
— Росс, это тоже неправда, — отозвалась Демельза. — Ну, полуправда.
— Согласна, — сказала Верити. — Она смотрит сквозь твою темную часть и видит лучшую.
Перед отъездом Верити осталась с Россом наедине в библиотеке и сказала:
— Дорогой, мы чудесно провели время. Благодарю, что пригласили. Так приятно было снова увидеть вас обоих.
— И нам.
— Росс, тебе нравится твоя новая жизнь?
— Моя новая жизнь? А, ты про парламент... Точно не знаю. Меня устраивает пробыть там еще год или два. Если я решу, что это может принести пользу — стране или графству, то, наверное, я буду рад.
— А личная жизнь, с Демельзой?
Он встретился с Верити взглядом, а потом перевел его на книги.
— Почему ты спросила?
— Дорогой, по естественным причинам — потому что хочу знать.
— Ты думаешь, есть какие-то особые причины спрашивать?
— Нет, если ты мне о них не расскажешь. Но раньше мы часто делились друг с другом своими трудностями и бедами.
— И ты считаешь, что у меня есть трудности и беды? Демельза это сказала?
— Разумеется, нет. И никогда не скажет. Но я заметила... или мне так показалось, что есть некое... напряжение. Я думаю... — Она похлопала Росса по руке и передвинула на столе несколько книг. — Вот ты, к примеру, Росс. Ты стал более... более беспокойным, чем за многие годы. Как будто вернулась твоя прежняя необузданность. Как в те дни, когда ты еще не был женат на Демельзе.
Росс засмеялся.
— Может, дело в том, что леопарда не отмыть от пятен. Надень на него шелковый фрак и панталоны, и он будет вести себя так, как диктуют обстоятельства. Но подобное поведение не длится вечно. Время от времени его природа восстает против этого, и он жаждет загрызть овечку. Леопарды охотятся на овец? В общем, ты понимаешь, о чем я.
— Да... о да. Я понимаю. Если дело в этом, то я понимаю. Но как это относится к твоей жизни с Демельзой? Мне бы не пришло такое в голову, учитывая характер Демельзы.