Штурман по имени Ма

Разочарованно вздохнув, Марья Ивановна закрыла багажник и включила сигнализацию.

«Надо бы последить за ним, – думала она, возвращаясь. – Но как? Он же на машине, а мне что, пешком за ним бежать? Может, колёса ему проколоть?.. Ну да! Он всё равно купит новые, а Надюшке меньше денег достанется. Мужики ведь на этих машинах помешаны. Он скорей жену оставит голой и босой, а на свою тачку денег не пожалеет».

* * *

В тот же день, делая уборку, Марья Ивановна подумала: не обыскать ли квартиру? Но отогнала эту мысль. Было совестно. Не перед зятем – перед дочкой. Да и вряд ли здесь найдётся компромат. Зять, хоть и сволочь, но не дурак – зачем же он будет держать что-нибудь подозрительное у жены под боком? А записная книжка всегда при нём.

После уборки Марья Ивановна стала готовить плов. Порезала мясо, лук, морковь, зажгла конфорку, поставила на плиту казан и налила в него растительное масло… Внезапно у неё возник вопрос: а с какого расстояния пишет диктофон? И она решила это выяснить, пока масло будет греться.

Включив диктофон на запись, Марья Ивановна положила его на компьютерный стол возле монитора. А сама села в кресло (метра за три от диктофона) и негромко произнесла пару фраз. Оказалось, что на записи это слышно. А если подслушивать из другой комнаты? Опять нажав кнопку записи, Марья Ивановна оставила диктофон под монитором и вышла в прихожую… Внезапно – о, чёрт! – заскрежетал ключ в замке входной двери. Охваченная паникой, «экспериментаторша» бросилась в кухню и только потом сообразила, что надо было забрать диктофон. Однако исправлять оплошность было уже поздно – в прихожей раздался голос Павла: «Это я. Заскочил на минутку. Мне надо взять кое-что».

Слышно было, как хлопали дверцы шкафа, а потом закрылась межкомнатная дверь. Павел стал говорить по телефону. Марья Ивановна ещё больше запаниковала. Тумбочка с телефоном – возле компьютерного стола. Зять наверняка засечёт диктофон… Или кассета докрутится и щёлкнет!.. Может, войти и незаметно убрать?.. Что делать, что делать?»

Она чувствовала себя, как погоревший из-за пустяка разведчик-нелегал, на запястьях которого только что защёлкнулись вражеские наручники. Скольких разведчиков подвели под монастырь досадные оплошности! Как часто мелочь, пустяк, сущая ерунда могут нанести разведчику вред куда больший, чем все агенты вражеской разведки, вместе взятые. Закон подлости нигде не дремлет и никого не щадит!

Унюхав запах дыма – уже чадило масло, – Марья Ивановна уменьшила огонь, высыпала в казан лук с морковью… и услышала, как хлопнула входная дверь. Зять ушёл!

Она рысью помчалась в комнату. К счастью, кассета ещё не докрутилась. Павел наверняка не заметил диктофон – иначе обязательно спросил бы: зачем? Выключив диктофон, Марья Ивановна занялась пловом. И только потом прослушала запись. Информация оказалась подарком за нервотрёпку. Марья Ивановна торжествовала: «Попался, негодяй! Ну, сегодня я тебя застукаю!»

Глава 8. «Крошка», щупленький, «буфер». Санта-Клаус и пальма

Мерцая огнями неоновой вывески, ресторан, словно змей-искуситель, заманивал в свои грохочущие недра отдыхающую после трудов праведных (а у кого и неправедных) публику. Время близилось к девяти. Сумерки были, словно густой кисель. Угрюмую серую мглу слегка веселили яркие пятна освещённых витрин и жёлтые конусы от уличных фонарей.

Марья Ивановна, одетая в брючный костюм, что превращает женскую фигуру в мужскую, и в коричневой мужской шляпе, нахлобученной так, что поля затеняли половину лица, стояла у ресторана. Сведения, добытые из диктофона, оказались верны. Полчаса назад, прогуливаясь по другой стороне улицы, она видела, что на стоянку ресторана въехала машина зятя. Павел, в костюме (!), при галстуке (!) направился в ресторан, где должен был с кем-то встретиться. Марья Ивановна тоже хотела зайти, но её не пустила охрана – «Все места заняты». Пришлось караулить зятя на улице.

Отойдя подальше от входа, она остановилась у крайнего окна, которое в отличие от других было закрыто не портьерами, а вьющимися ветвями искусственной зелени. Приблизив лицо к стеклу, Марья Ивановна, сквозь просветы в зелёном орнаменте, попыталась разглядеть посетителей.

– Что ты высматриваешь, мужик? – ухнул за спиной грубоватый женский голос.

Испуганно вздрогнув, Марья Ивановна обернулась и увидела высокую женщину лет сорока, в спортивной куртке и джинсах. Вглядевшись в лицо под шляпой, незнакомка ухмыльнулась:

– О! Да ты баба! Своего пристукнуть хочешь?

– Нет, я не хочу его убивать, – растерянно пробормотала Марья Ивановна.

– Правильно! Кобеля надо брать живьём – и обязательно на месте преступления. Тогда не отбрешется. Тут и мой муженёк должен быть.

Марья Ивановна не стала уточнять, что выслеживает не мужа, а зятя. Она снова прильнула к стеклу. Женщина сделала то же самое.

– Вот он, подлец! – злорадно-ликующим голосом воскликнула она. – Со своей заместительшей пляшет. Нет, каков негодяй! – обратилась она за сочувствием к Марье Ивановне. – Сказал, что на работе задерживается – аврал! Я, как дура, поверила. А они вот какие авралы выплясывают!

Она вздохнула и вдруг ляпнула:

– Эх, завидую я дельфинихам!

– Кому? – удивилась Марья Ивановна.

– Дельфинихам, – повторила женщина. – Я вот недавно передачу смотрела. Говорят, что дельфины никогда полностью не отключаются, даже во время сна. Одна половина морды спит, а другая всё контролирует. Ну, как же не завидовать им, дельфинихам! Ихний-то кобель от них не смоется. – Она снова вгляделась через стекло: – Э, да их там целая куча во главе с боссом. Устроили коллективную пьянку!.. А куда это они?.. Кажись, к выходу… Ну, погодите! Сейчас я вас встречу!

И она устремилась к центральному входу. Марья Ивановна пошла следом. Поскольку через окно увидеть Павла не удалось, она решила караулить его у дверей.

Женщины подходили к ступенькам, когда из ресторана вывалилась шумная компания. Дружно задрав головы, она застыла – словно превратилась в «скульптурную группу», которую можно было назвать «Глядящие в небо». Но вот фигуры зашевелились и заговорили.

– Где же она? – спросила одна из мужских фигур, наиболее представительная.

– В тучах спряталась, – сказала другая фигура, самая импозантная.

– Тогда пойдёмте продолжим, – предложила третья, невысокая и щупленькая.

– Я тебе пойду! Я тебе продолжу! – вскричала женщина, бросаясь на щупленького.

Испуганно охнув, мужичонка спрятался за представительного. Тот, вынужденный стать буфером, отважно выпятил широкую грудь и властным баритоном рявкнул:

– Охрана, уберите хулиганку!

– Это моя жена, – пискнул из-за его спины щупленький.

«Буфер» кисло улыбнулся:

– Ах, вот оно что! Давайте познакомимся, мадам. Я – директор фирмы.

– Я знаю! – отмахнулась от него женщина и погрозила кулаком щупленькому, который испуганно выглядывал из-за плеча босса: – Ты у меня получишь, негодяй!

– Ну почему сразу «негодяй», крошка? – обиделся щупленький, который был почти на голову ниже супруги.

– А кто мне наврал, что работает в своей шарашкиной конторе?

«Буфер», нахмурившись, прорычал:

– Мадам, не смейте оскорблять мою фирму и моего главбуха! Эта ложь была вызвана производственной необходимостью. У нас юбилей. Мы отмечаем его коллективом, без дорогих, – это прозвучало как «осточертевших», – родственников.