Штурмовик из будущего 4

— А летчики что? Стрелки?

— Стрелков не было. Тогда еще «ильюши» в большинстве своем одноместные были — вы помнить должны, раз в Сталинграде воевали. А летчики…летчики погибли. Мы их потом, когда налет закончился, из-под обломков достали, документы вытащили и нашему особисту передали. Чтобы, значица, страна узнала своих «героев»! — последние слова старший сержант выкрикнул, сжав до хруста кулаки.

— И что? — осторожно спросил его экспат после небольшой паузы. — Что в итоге?

— А хрен его знает, — пожал плечами техник, отвернувшись. — Может, расстреляли других. Ну тех, что уцелели и обратно улетели. Или в штрафную сослали. Нам-то не все ли равно? Убитых все одно не вернешь. А там, знаете, весь берег в трупах был. И раненых тьма тьмущая. Поэтому я на всю жизнь запомнил, что такое налет Ил-2, — горестно произнес красноармеец.

Да уж, главное теперь и правда не зацепить киношников, думал Григорий, подняв махину штурмовика в небо. Расстояние от блиндажа до полигона плевое. Интересно, успеют они заснять атаку или нет? Если подумать, от точки поворота до них метров пятьсот. «Ильюша» преодолеет это расстояние секунд за шесть. А ну, как не попаду в кадр? Тем более, оператор просил слезно пролететь как можно ниже. Нет, лучше поступить иначе. Первую атаку выполню бомбами, решил экспат. Метров с восьмисот уйду в пике и врежу, как следует. А уж потом развернусь и выскочу над лесом на бреющем.

Сказано — сделано.

— Курс двести восемьдесят, высота восемьсот, цель справа, — доложил по рации руководителю полетов Дивин, найдя без труда полигон на лесной поляне. Смутно белели на ней сложенные крест накрест березовые стволы, изображающие артиллерийские позиции, чернели остовы трофейных грузовиков. — Идите-ка сюда, — прошептал летчик, загоняя мишени в перекрестие прицела. В принципе, за счет своих навыков он и так почти безошибочно мог определить, когда именно нажать на кнопку бомбосбрасывателя. Но, мало ли, вдруг на пленку попадет что-нибудь такое, что вызовет ненужные подозрения? — Вхожу в пикирование, угол тридцать градусов, — бесстрастно прокомментировал он свои действия в микрофон. Насколько он знал, киношникам в блиндаже тоже установили репродуктор, чтобы они могли слышать объяснения его действий. — Сброс!

Самолет привычно подпрыгнул, освободившись от бомб. Дивин аккуратно вывел его над самой землей и заложил резкий разворот. Ага, цель поражена! Бревна разлетелись в разные стороны, между ними густо чернели свежие воронки. Теперь очередь за «бреем». Как там было в театре — второй акт?

Штурмовик по широкой дуге ушел за кромку леса. Григорий перевел его в бреющий полет и повел над самыми верхушками деревьев. Высота минимальная, скорость немного увеличена. Пусть увидят, как на фронте бьют фашистских гадов сталинские соколы.

Экспат четко исполнил пару боевых разворотов, а потом «змейку». Не то, чтобы он хотел кого-то запутать, просто руки сами все сделали автоматически. И вообще, в эту секунду Дивин откинул мысль, что полет учебный, и делал все по-настоящему.

Вот и «автоколонна». Ил-2 резко взмыл вверх с небольшим креном, выскочив из-за деревьев, как чертик из табакерки. Но в следующий миг его нос опустился, хищно нацеливаясь на машины. Летчик еще не убрал до конца крен, а веер красных трасс уже прошил головную мишень. Доля секунды, и она вдруг взорвалась с оглушительным грохотом, выбросив вверх черный столб дыма.

Ишь ты, они, похоже, в кузова солому напихали и бензином ее хорошенько пролили, сообразил Григорий. Видать, решили произвести впечатление на киношников. Чтобы те сняли максимально эффектные кадры. Вот, жучилы! Ладно, сейчас еще раз повторим атаку.

— Товарищ майор, ну нельзя же так! — старший из киносъемочной группы тряс пухлыми щеками и потешно размахивал маленькими кулачками почти перед самым лицом экспата. — Что вы себе позволяете? Я буду на вас жаловаться! Да-да, жаловаться. Лично товарищу Мехлису!

— Не понял, — изумился экспат. — Вы что, ничего не сняли? Совсем ничего?

— Кроме испытанного всей группой панического ужаса и страха мы ничего не получили, — причитал толстячок, едва не плача. — Ни одного стоящего кадра.

— Ты прошел над ними так низко, что, говорят, едва не порубил всех в капусту, — бесстрастно сообщил Карпухин. Дмитрий Вячеславович стоял возле режиссера и лениво курил. — По крайней мере, так это выглядело со стороны. Мне самому судить сложновато, я с группой в это время был в блиндаже. Но, знаешь, жути ты нагнал. Даже меня пробрало слегка.

— Сами же попросили, — удивился Григорий.

— Попросили?! — взвизгнул толстяк. — Но никто из нас и в кошмарном сне представить себе не мог, что вы в бою летаете настолько низко. Боже мой, у оператора из-за вашего лихачества приключилась «медвежья болезнь». Какой конфуз! А он ведь, между прочим, лауреат Сталинской премии! Его картины вся страна знает.

— Придется тебе еще раз слетать, — контрразведчик тихонько вздохнул и посмотрел на летчика с сочувствием. — Приказ есть приказ. Ничего не попишешь. А вы, товарищ, — тронул он приезжего киношника за плечо, — идите и готовьте своих людей к повторной съемке.

— А вы будете с нами? — с надеждой осведомился режиссер, вытирая свое багровое, потное лицо большим клетчатым платком. — У нас одна надежда на вас, голубчик. Знаете, если бы вы на нас в прошлый раз не прикрикнули, мы, наверное, так и лежали бы до сих пор на дне окопа.

— Не бойтесь, не брошу, — пообещал ему Карпухин. — Куда ж я от вас теперь денусь?

— Я опять на «брее» пойду, — предупредил его Григорий. — Вы уж проследите, чтобы в этот раз у них все получилось. А то мне совсем не улыбается с ними весь день вошкаться.

— На «брее»? — насторожился толстяк. — А это…это низко?

— Ерунда, — добродушно усмехнулся Дивин. — Метров тридцать — сорок, не выше.

— О, Господи! — простонал режиссер, закатив глаза. — Очень хочется вспомнить, есть ли у меня в чемодане запасные брюки?

— Кощей, не увлекайся! — контрразведчик погрозил экспату кулаком. — Давай без своих фокусов. Люди на работе.

— Это уж как получится.

Глава 8

— Товарищ майор, а почему вы не приглашаете меня в кино?

Григорий мрачно вздохнул. Старший лейтенант Круминя за последние пару дней успела надоесть ему до чертиков. Как-то так все время получалось, что латышка то и дело сталкивалась с экспатом то здесь, то там. Хоть из казармы не выходи, право слово.

— Работы много, — нехотя ответил летчик. — Сами, небось, видели — сплошные полеты, тренировки, учеба.

— Да уж, — скорбно закивала девушка. — В столовой не протолкнуться. Сплошь незнакомые лица. Сочувствую вам. Тем более, как я заметила, почему-то сплошь новички прибыли. Или ошибаюсь?