Штурмовой удар

Да, изменился, — Егор посмотрел Наташе в глаза. — Но мои чувства по отношению к тебе не изменились, не смотря на разлуку.

Она отвела взгляд.

Я не знаю, что тебе ответить.

Я и не жду ответа. Я — рядом. Остальное решать тебе.

Наташа удивленно на него посмотрела, оценивая услышанное. Егор своим ответом окончательно поставил ее в тупик.

Слушай, Егор, хочешь чая?

Хочу, — он открыл планшет и достал оттуда плитку шоколада из носимого аварийного запаса. — А это — к чаю.

Наташа с улыбкой покачала головой.

Спасибо.

Это тебе спасибо, милая.

Знаешь, я сейчас вспомнила наш мединститут, общагу, друзей. Вспомнила, как ты меня шоколадками угощал.

Мне было хорошо с тобой, — задумчиво сказал Егор. — А как там Фельдшер поживает?

Ну он уже не Фельдшер. Он военврач, работает сейчас здесь, в Кабуле. В центральном госпитале.

Не ожидал, не ожидал. А ты теперь — лейтенант медицинской службы Рогозина. Звучит, — Егор засмеялся.

Егор, не язви.

Да я шучу, Солнышко, — он обнял Наташку за плечи и поцеловал.

Наташа шутливо стала от него отбиваться.

Ладно, кто–то обещал напоить меня чаем.

Они пили чай, шутили, смеялись, вспоминали прошлое: учебу, студенчество. Находили друг в друге мелкие, заметные только им черточки, удивлялись произошедшим в них самих переменах. Егор был на седьмом небе от счастья, шутил, балагурил. Откровенно любовался Наташей, радовался ее звонкому смеху, ее веселому настроению. Но что-то оставалось между ними — хрупкое, невысказанное. Некая грань, о которой они оба знали, но не решались и не хотели ее переступить, храня хрупкое равновесие.

Они не заметили, как пролетело время. В дверь тихо постучали, и в проеме показалась голова солдата-вестового.

Товарищ лейтенант, вас в штаб вызывают.

Понял, сейчас иду. Вы свободны, — кивнул он солдату.

Егор поднялся из-за стола, застегнул рукав комбинезона. Поправил ремни снаряжения, взял с кушетки летный шлем. Наташа поднялась ему навстречу.

Егор… Береги себя.

Он обнял Наташу.

Наташенька, милая, любимая моя, я буду скучать по тебе.

А ты больше не приедешь?

Ну почему же. Обязательно приеду. Ты теперь от меня так просто не отделаешься, — улыбнулся он.

Они вместе пошли к штабу вертолетной группы. Там их встретил майор Боровик.

Ну что, лейтенант, готов?

Так точно, товарищ майор, — четко ответил Егор.

Наши технари уже починили там твою стойку шасси, самолет осмотрели и заправили.

Спасибо.

Да не за что. Может, тебе еще блоки НУРСами снарядить, а? Путь ведь неблизкий.

Спасибо, но не нужно. Если что, так мне пушки хватит.

Смотри сам, — рассудительно ответил майор. Потом обратился к стоящей возле пилота Наташе. — Ну, как вы оцениваете состояние здоровья этого орла? — майор указал на Егора. — Лететь сможет?

Состояние здоровья нормальное. Есть небольшое переутомление, а так — все в порядке. К полету лейтенант готов, — спокойно и бесстрастно ответила девушка.

Майор Боровик подмигнул Егору — мол, смотри, какая у нас серьезная медицина.

Ну тогда — можешь лететь лейтенант.

Егор откозырял и побежал к самолету. Взлетев, он положил машину в пологий вираж. Внизу, на земле, он увидел маленькую фигурку девушки в белом халате. Жаркий афганский ветер трепал ее волосы, цвета красной меди. Она смотрела в небо…

* * *

Вернувшись на свой аэродром, Егор сразу же попал под ненавязчивую опеку «старых знакомых» — офицеров Особого отдела армии. Они ему объяснили, что никаких самолетов он не сбивал, в том квадрате никогда не был и быть не мог. Так, что Егора мягко попросили помалкивать…

Егор, естественно, не мог знать, что в ВВС Пакистана, в связи с этим инцидентом, произошли серьезные кадровые перестановки. И что Америка отказала Пакистану в приобретении партии новейших истребителей.

Другой радостной вестью было возвращение Сергея из госпиталя. Егор увидел его, когда тот выходил из дверей столовой.

Привет выздоравливающим! — шутливо поприветствовал летчика Егор.

Они крепко обнялись.

Ну что, поставили тебя на ноги?

Да, наш медперсонал — просто золото.

Да, — задумчиво согласился Егор.

А я слышал, ты за меня отомстил?

Ага, сбил гадов.

Ну, ты и уникум.

Ладно, пошли на постановку. Нам еще летать и летать.

Однако полетать они сегодня не смогли. Поднялся ветер, и все утонуло в песочно-серой мути. «Афганец» продолжался и весь следующий день. Полетов, естественно не было, и аэродромный персонал, и летчики едва успевали откапывать самолеты из-под нагромождения песчано-пылевых завалов.

Первое их задание, после того, как ветер утих, было тоже связано с разбушевавшейся стихией. Афганский Ан-12 потерял ориентировку в пыльной буре и, отклонившись от курса, совершил посадку в дикой горной местности. Егор и Сергей вылетели на прикрытие спасательных вертолетов, которые должны были эвакуировать людей и груз с поврежденного транспортника. Штурмовик Егора теперь украшали две алые звезды с белой окантовкой, нанесенные с левой стороны фюзеляжа под кабиной пилота.

Звено транспортно-десантных вертолетов плыло над острыми клыками скалами. Стволы бортовых пулеметов настороженно глядели вниз. Рядом неслись штурмовики.

Выходим на цель, Ноль-восемнадцатый.

Вас понял, «Пчела-один».

«Грачи» вырвались вперед, высматривая затаившихся боевиков. Сделали «змейку», вираж, разошлись в стороны.

«Пчелка», можете садиться. Если что — мы будем наготове.

Вас понял, иду на посадку.

Внизу уже прыгали, размахивая руками, маленькие фигурки людей. Из вертолетов выпрыгивали десантники, занимали круговую оборону, тащили людей и грузы к вертолетам.

Егору показался подозрительным участок между двух скал.

Ноль-девятнадцатый, проверь скалы справа от тебя. Я прикрою.

Понял, командир, выполняю.

Штурмовик Сергея заложил крутой вираж и «на ноже» пронесся между скал. Развернулся, набрал высоту, выполнил «бочку».

Я — Ноль-девятнадцатый, все чисто. Прием.

Ноль — один — девять, прекрати хулиганить. Как понял, прием.

Вас понял, Ноль-восемнадцатый.

Вертолетчики, тем временем, закончили с погрузкой и пошли на взлет.

Ноль-восемнадцатый, я — «Пчела». Необходимо уничтожить остатки самолета.