Штык ярости. Южный поход. Том 1

– А дальше все просто, государь, – ответил Суворов. – Мы пришпориваем коней и мчимся по колее нового союза с цесарцами и островитянами против якобинцев. Не останавливаемся, пока победный стяг не взовьется в Париже. Надеюсь, в этот раз они образумятся и не будут нам ставить палки в колеса.

В это мгновение в кабинет с поклоном вошел Федор Васильевич Ростопчин, среднего роста и плотного телосложения. Широкое лицо его обращено было к императору, правильный, но короткий нос чуточку подергивался, пытаясь уловить, чем пахнет вызов императора. Голубые глаза быстро охватили собравшихся и заметив Суворова, Ростопчин немного успокоился. Двигался сановник быстро и, пожалуй, резковато.

– Это исключено, – тем временем твердо возразил Павел. – Знаете, что задумали англичане в отношении Мальты?

Ростопчин невольно дернул головой, указывая на меня, как на постороннего человека, но император уже не мог остановиться.

– Они решили захватить Мальту! – гневно заявил он. – Наши агенты готовы ручаться за эти вести! Мальту, находящуюся под нашим покровительством! Французский консул уже готов вернуть мне ее добровольно, а англичане тут же заберут ее! Хорош же защитник получается, то французы захватили, то англичане!

Вошел другой чиновник, надо полагать, Никита Петрович Панин. Молодой, высокий человек с холодным и надменным лицом. В глазах его сквозила самоуверенность, граничащая с высокомерием. Он поклонился императору и едва заметно – нам.

– Ради своих планов агрессии они уже успели потопить французский корабль «Свобода»! – продолжал негодовать царь. – В газетах написали, что это произошло по причине непогоды, но мы-то знаем истинную подоплеку этой гнусной истории!

– Тогда мы едем по другой колее, – сказал Суворов. – Навстречу союзу с республиканцами и безбожниками.

– Они хоть и рубят головы королям, но, во всяком случае, держат слово и не пытаются за наш счет захватить Италию! – тут же возразил Ростопчин, а император благодарно покивал ему несколько раз за поддержку.

– Ваше императорское величество, мы связаны с монархиями Австрии и Англии союзническим договором, – сразу напомнил Панин, сверкнув глазами на своего коллегу, поскольку оба они служили в Коллегии иностранных дел. – А французы доказали свою кровожадную сущность, казнив своего монарха и приверженность идеалам революции. Наш народ заволнуется, увидев, что мы водим дружбу с якобинцами.

– Австрийцы доказали не меньшее, если не большее вероломство, нарушив клятвы в Швейцарии и позволив врагу разбить армию Римского-Корсакова! – продолжал спорить Ростопчин.

– Возможно, эрцгерцог Карл неправильно понял распоряжения правительства, – пожав плечами, ответил Панин. – И произошла роковая ошибка.

– Ошибка! – воскликнул Суворов. – Вы называете ошибкой разгром русской армии в результате неприкрытого предательства! Я говорил, что Австрия ответит перед Богом за русскую кровь, пролитую под Цюрихом. Так вот, этот день уже близок!

– А Пруссия, ваше величество? – спросил Панин. – Если Пруссия выступит на защиту Австрии? Нам придется сражаться с двумя мощнейшими армиями мира одновременно. А Наполеон тем временем будет ждать, пока мы сделаем его работу и захватит все плоды нашей деятельности. Англия ему, сухопутному зверю, совсем не страшна. Он сделается властелином всего континента, пока мы будем сражаться с нашими естественными союзниками!

– Где это видано, чтобы Бонапарт отсиживался в сторонке, пока где-то идет драка? – насмешливо спросил Ростопчин. – Он, наоборот, лезет даже туда, куда его не просят. Уж поверьте, галльский петушок не упустит своего и захватит либо Вену, либо Берлин, если у Пруссии хватит глупости залезть в эту войну.

При слове «петушок» Суворов вытянул шею, захлопал руками и закукарекал. Ростопчин улыбнулся и тихо зааплодировал, а Панин брезгливо поморщился.

В это мгновение император поднял руку, словно арбитр, прекращающий бой на ринге. Все сразу умолкли и послушно посмотрели на правителя России.

– Союз с Англией и Австрией приказал долго жить! – закричал он, глядя на Панина. – Любые хищнические действия англичан против Мальты будут считаться объявлением войны! По данным наших агентов, в ближайшие месяцы, если не дни, это как раз произойдет, поэтому готовьте, Никита Петрович, островному правительству ноту протеста. Курс нашего корабля навсегда расходится с курсом лживого и вероломного английского корабля! Мы плывем в одну сторону, а они в другую. И вполне может статься, что вскоре наши корабли нападут друг друга, как римляне на карфагенян.

Он замолчал, глядя на дипломата, а тот тоже помедлил, не будет ли продолжения, но не дождался. У государя поддерживался рот и вращались глаза. Выждав, Панин ответил:

– Воля ваша, государь. Главное, чтобы мы не оказались Карфагеном. Тогда нас не спасет даже наш прославленный Ганнибал Баркидский, – и указал на Суворова.

– Я, Никитушка, с младых лет поставил себе примером не Аннибала, а Цезариуса, – тут же ответил полководец. – Так что дай мне только повод, устроим новые Фарсалы.

Император торжествующе рассмеялся и прокричал:

– Готовьте ноту, дружище, готовьте ноту! Мы покажем этим коварным островитянам, что с нами такие шутки не пройдут! А теперь идите, и возвращайтесь с обстоятельным докладом о положении наших торговых дел с Британией. Я хочу знать, какой ущерб мы понесем в случае разрыва отношений и закрытия портов.

Он похлопал Панина по плечу и сановник, снова поклонившись, вышел из кабинета. Все это время секретарь в углу продолжал бесшумно записывать все сказанные слова на бумагу. Я обратил внимание, что на листах и чернильницах красовался герб Российской империи. Император громко сказал:

– Оставьте нас наедине, – и секретарь и адъютанты вышли из кабинета. Император поглядел на меня, раздумывая, а потом милостиво промолвил: – Вы, как доверенное лицо Александра Васильевича, тоже можете присутствовать при нашей беседе.

Когда дверь плотно закрылась, он поглядел на нас и усмехаясь, сказал:

– А теперь мы можем переговорить с вами, господа. – И у меня есть для вас, Александр Васильевич, хороший подарок.

Царь прошелся по кабинету туда-сюда и возбужденно стукнул по столу кулаком.

– Если англичане отберут у меня Мальту, то я заберу их главную сокровищницу – Индию! Готовьтесь, ваше сиятельство, вы назначены главнокомандующим Южной армии! Где указ?

Он сунул руку в карман и извлек запечатанную бумагу. Внимательно осмотрел печать, затем сломал и развернул лист. Затем помахал бумагой в воздухе и торжествующе закричал:

– Вот, глядите! Указ о назначении и всемерном оказании содействия князю Италийскому, генералиссимусу российской армии, кавалеру многих орденов Суворову Александру Васильевичу!