Шумерские ночи. Том 3

Но Акосов получил эту честь больше за выслугу лет, чем по заслугам. Ему сто тридцать лет, он стал магистром, когда у Креола еще не выпали молочные зубы.

В те времена от архимагов требовалось больше. В те времена Гильдия воистину славилась кудесниками. Всемогущий Шурукках, премудрый Утухенгаль, благочестивый Бизаль, смертоносный Арза, всевидящая Галивия, собственные Креола отец и дед… да что там говорить, даже Халай Джи Беш! Поганый старик был только магистром, но превосходил половину нынешних архимагов!

Возможно, Креол — последний из истинно великих. Лугальбанда уже сейчас понижает планку. Что будет дальше — в архимаги посвятят всех магистров поголовно? Может, вообще отменят уровень магистра… а точнее, переименут магистров в архимаги, а мастеров нарекут магистрами?

Креол не хотел об этом думать. Все равно сегодня ему исполнилось восемьдесят восемь, и воды в его клепсидре осталось чуть. Еще лет шесть или семь, быть может, а потом…

— … А потом мы поменяемся ролями, — произнес Элигор так самодовольно, что у Креола лопнул сосуд в глазу. — Прости, что снова заявился без спроса, но у меня не так много живых контракторов. Я уже говорил, что мне нравится твой дворец? Наслаждайся им, пока можешь. Кстати, наследника уже назначил?

Сегодня Элигор был словоохотлив. Болтал без умолку, раздражая Креола все сильнее. Хозяин Шахшанора даже не пытался изображать радушного хозяина и просто молча таращился на незваного гостя.

— Мне кажется, или ты сегодня не в духе? — спросил Элигор, плюхаясь в кресло и кладя ноги на обеденный стол. — А ведь у тебя день рождения. Не празднуешь? Что так?

Креол сжал челюсти. Это было его любимое кресло. Его сделал мастер Атюбин, лучший столяр Ура. Ножки были вырезаны в виде драконьих лап, а сиденье поддерживалось распорками, так что кресло не шаталось.

— Знаешь, это становится невежливым, — произнес Элигор, глядя в потолок. — Ты даже не желаешь поговорить со…

Он не договорил. Креол с размаху пнул кресло, и Элигор полетел кувырком.

— Не клади ноги на стол, — процедил маг, швыряя Стрелу Мардука.

— Нападение!.. — заахал Элигор, исчезая в одном месте и появляясь в другом. — На меня!.. Да помнишь ли ты наш уговор?!

В его голосе не было испуга — только насмешка. Но Креол снял с пояса цепь, шагнул вперед — и словно весь Шахшанор шагнул вместе с ним.

В каком-то смысле Трой оказал ему услугу. За годы этой странной войны Креол превратил свой дворец в настоящую крепость. Напитал каждый кирпич защитными чарами, наложил столько заклятий, что сбился со счета.

И сейчас сами стены стали ему союзниками.

Элигор, кажется, этого не понимал. Он все еще по привычке считал Креола тем же магом, с которым заключил договор тридцать пять лет назад. Но сейчас его накрыло Бессилием, шарахнуло Копьем Мардука — а вокруг вспыхнули незримые печати.

Элигор вдруг почувствовал себя в огромном капкане — и впервые Креол увидел на его лице тень страха. Свистнула цепь — и демон в алой мантии увернулся лишь чудом. Второй удар — и руку Элигора захлестнуло, а из горла вырвалось шипение.

— Ты приходишь ко мне домой и оскорбляешь меня своим поведением, — скучным голосом произнес Креол. — Гнусная лярва. Ты ничто без Хранителя Врат Бездны, вся твоя сила — объедки, что он уделяет со своего стола.

— Да, я постоянно от него это слышу, — скривил губы Элигор.

— И теперь ты приходишь подразнить меня!.. меня!.. Иш-карра-хан!!!

Теперь на стенах, полу и потолке в самом деле зажглись печати! Засветились нестерпимым для демона сиянием — и Элигор закричал от боли. Архимаг надвигался на него, и его пальцы скрючились, жезл полыхал, а на губах замерло слово-ключ…

— Ты думаешь, что спасешься, убив меня?! — вскричал Элигор, закрываясь алой завесой. От него хлынули демонические миазмы. — Ошибаешься, Креол! Если договор расторгнут по твоей вине, обязательства снимаются с нас, но не с тебя! Перечитай одиннадцатый пункт!

— Да я просто хочу тебя убить! — рявкнул Креол.

Но цепь не взметнулась. Магу нестерпимо хотелось прикончить Эмблему, но… но он все равно не сможет. Даже если убить Элигора — тот все равно возродится у трона Йог-Сотхотха. Получит, возможно, от того пинка, но и только-то.

А Креол… Креол потеряет и те несколько лет, что у него все еще остались.

— Пошел вон, — бросил маг, гася печати. — В следующую нашу встречу я убью тебя.

— В следующую нашу встречу ты встанешь на колени, — сказал Элигор, открывая дверь в воздухе. — Наслаждайся жизнью, пока можешь, Креол.

Когда он убрался, маг скрипнул зубами, поднял упавшее кресло, восстановил сломавшуюся ножку, открутив назад время, и еще несколько минут очищал залу от скверны. Перетрусивший Элигор насмердел так, что замутил ауру, а сунувшийся на шум Хубаксис аж перекосился от отвращения.

— Собирайся, раб, — велел ему Креол. — Мы снова отправляемся в путешествие.

— Куда, хозяин? — с готовностью спросил джинн.

— Куда?.. Всюду.

Охватившая Креола злость словно замерзла. В состоянии ледяной ярости он решил, что вывернется наизнанку, доберется до трона богов, перепродаст себя Хвитачи, уничтожит сам Лэнг — но рабом Элигора не станет. Он собрал походную суму, сутки медитировал, сотворил и отправил Трою проклятие помощнее и раскрыл книгу на страницах, куда когда-то занес то, чему научил его Тей.

— Я ухожу, — сказал маг Ше-Кемше, когда управляющий явился на зов.

— Надолго, хозяин? — спросил старый раб с беспокойством.

— Не знаю, как получится. Возможно, навсегда. В мое отсутствие делай все, как обычно.

Ше-Кемша прикрыл лицо ладонями. Он управлял Шахшанором почти полвека, он одряхлел на этой службе, и на него хозяин всегда мог положиться. Когда Креол отсутствовал, в его дворце все шло своим чередом, а по возвращении выглядело так, словно он вовсе не уходил.

И даже если в этот раз Креол не вернется — Ше-Кемша будет ждать и заботиться о Шахшаноре. А когда старик умрет — это будет делать его наследник, Креол об этом распорядился. Они будут считать хозяина живым, даже если надежда угаснет, потому что пока Креол считается живым — рабы тоже живут, пользуясь его имуществом, как своим.

А вот если Креол умрет… кстати, в этом Элигор был прав. Маг окунул калам в чернила и начертал на папирусе несколько строк. Потом нарисовал руну на стекле переговорного зеркала и подождал, пока с другой стороны не появится бледное осунувшееся лицо.

— Акосов, я снова отлучусь, — коротко сказал он. — Пока меня нет — обязанности Верховного на тебе.

— Почему на мне? — спросил Акосов.

— А потому что больше никого нет, — раздраженно ответил Креол. — Вот, я написал доверенность на тебя. Но если я вернусь — она сгорит.