Шустрые ребята

Ну и ушла. Ищем мы, что поесть, но, похоже, ни хрена нет путного у старой перечницы. То бурда какая-то невкусная, а то и вовсе пойло дерьмовое. Пришлось все же слопать, сам понимаешь, голод не тетка. Нажрались, значит. А бабки все нет и нет! Что же это за инструмент, если его так долго точить надо?!

Говорю жене:

— Пойдем, что ли, сами взглянем, коли надо, то и поможем! Вы-лезли из избушки значит Глядь, а бабка здоровенный топор наждаком точит. Увидела нас бабка, видать удивилась, потому что морда у ней сделалась шибко недовольная. Да и говорит нам своим противным голосом:

— Так вы все-таки очнулись, касатики?!

А сама бросила точить и на нас с этим самым топором уже и над-вигается! Как глянули мы на это дело, да и давай, тут же когти рвать! Куда там бабке нас догнать! Правда, в самой чаще нам показалось, что кто-то крикнул откуда-то сверху:

— Я еще с вами разберусь, голубчики.

Да ведь, как говорится, со страху и не такое учудится! И что са-мое интересное, сразу дорогу домой нашли. Как будто и не плутали совсем. Ой, что это я с тобой тут заболтался. Мне давно уже домой пора! Похлебка стынет. Жена все-таки разобрала, из чего ее бабка готовила!

— Что за бабка-то была?

— А пес ее знает! Ну, все, бегу. Пока.

23 июня 2004 г.

Первый звонок

— Ага, Коля, это я, Вася! Молодец, что узнал. Слушай, что я тебе сейчас расскажу. Случай тут у нас с месяц назад приключился.

Повезла одна баба, да ты ее знаешь, Зинка косая. Точно, с ней ты тогда, бутылки на лесопете сдавать в соседний поселок. ездил. У нас чего-то тогда не принимали. А ей, видишь ли, втемяшилось. Баба, она

27

Сергей Редькин. Шустрые ребята

и есть баба. Какие бутылки? Как какие? Да уж не молочные, конечно. Повезла, значит, да и пропала. Как сквозь землю провалилась. День ее нету, два. Даже соседи и те беспокоиться стали. Жалко, говоришь бабу! Тебе-то, может и жалко. А мужу ее, Петьке, совсем нет. Да,да он, он тебя тогда за это дело вздул. «Сама, — говорит, — виновата, коли дороги назад не чуешь, то и нечего ехать».

Поискали ее малость. Так для вида. Петька, муж, тот и вовсе не по-шел, да и бросили. Чего зря время терять, неужто другим заняться нечем. Это в деревне-то. Да и правильно, выходит, сделали. В аккурат через неделю она сама и вернулась. Только уже без велосипеда. На-силу, говорит, дотащилась. Оказывается, ее приезжий там один снял. Еще бы, баба при деньгах, да и с лисапедом в придачу. Покутили они, значит, денек другой, третий, короче, пока у нее монеты были. Потом он воспользовавшись тем, что она дрыхла, сел на ее лисапед, да и уехал в неизвестном направлении. Кажись, с тех пор никто его так больше и не видел.

Откуда знаю-то? Да бабы по секрету сказали. Она им потом сама призналась. Не, мужу ничего не сказала. Наврала, что цыгане ото-брали. Он теперь этих цыган на дух не переносит. Как где увидит, там

и накостыляет. Сам знаешь, какой он здоровущий! Чего звоню-то? Так и мне тоже телефон поставили. Когда? Только что, вот я тебе сразу

и позвонил, чтобы друга обрадовать. А ты, чего не рад что ли?! Тьфу ты, разъединили. Или трубку сам бросил. Так бросил

или разъединили? Плохо, если бросил. Выходит, обидел я его чем-то. Только вот чем, никак в толк не возьму.

22 июня 2004 г.

Приключение

(Рассказ)

— Эй, Нилыч! Шкандыбай сюда. Здорово! Чо я тебе счас рас­ скажу!..

Забрался я вчерась ночью к Кольке в сарай, тяпнуть винца домо-рощенного. Он ведь обещал мне, да зажал, подлюга. А там уже ихний этот, как его… да не сын,.. свин. Видать, и его потянуло. Здоровущий такой, к корыту не подберешься. Не Жучка ничего не сказала. Я ее хо-рошо знаю. Кость в зубы и бери, что хочешь. Я с одной стороны зашел,

28

I. Чертова дюжина

с другой, все равно никак! Скотина, а туда же! Знаешь, как в корыте выжимки рылом давит, брызги аж до потолка! Я его по ушам, значит, чтобы вспомнил свое место. Не понимает, чуть за ногу не хватил. Тог-да я его ногой в пятак, так ведь оно больнее! Поначалу опешил он. А потом, как понял, то и совсем озверел, сволочь. Драться начал. Но и я тоже не из робких. Ох, и сцепились же мы! Клубком катались! В нем пудов двенадцать будет и во мне не меньше восьми. Все, что только могли, сломали нахрен. Еще бы, двадцать пудов. Это я тебе скажу, сила. Когда нас растащили, то оказалось, у нас с ним ничья приклю-чилась. Он меня помял малость, до сих пор ребра болят. Зато я его до крови укусил. За правое ухо. Не, Колька не очень обиделся. Я же обещал все возместить. Когда? Как только, так сразу!

Не, выпить нет! А чего позвал-то? Так это, выпить есть? Тоже нет! Плохо дело О вот и Колька идет Привет; греби к нам. Я Нилычу уже рассказал, что ночью-то было. Все равно, говоришь, не нальешь и Нилычу тоже?! Эка беда-то! В магазин-то только к часу завезут! Ну, да ладно, пожалуй, побегу я по пути к Нинке заскочу, может, и даст взаймы. А там — то да се, глядишь, и магазин откроют.

24 июня 2004 г.

Сказочная сценка

(Сказочка)

— Шеф, кажись, русалки объявились!

— Откуда знаешь, — начальник пристально посмотрел в глаза рыбинспесктору, но тот и ухом не повел.

— Лесник рассказывал. — Брешет, небось. — Да, не похоже. — Ладно, а где он сейчас?

— Да торчит в приемной, аудиенции добивается. — Пьяный?

— Да не совсем еще. — Тогда зови!

Входит лесник, ну, точь-в-точь артист Бычков. — Кузьмич, ты чего это воду, понимаешь ли, мутишь?

— Так святая же, правда ведь, Абрам Моисеевич. Мамой клянусь!

29

Сергей Редькин. Шустрые ребята

— И чего ты там углядел?

— Так это. Трое их. Две бабы и мужик, русал, значит. Как ни гляну с похмелюки в окно, а они все там. То он их на катере катает, то воду, видишь ли, нижними частями в самом рыбном месте мутят.

— Может, это всего лишь туристы какие-нибудь? — С хвостами-то?

— А вдруг это ласт у них такой!

— Скажете тоже, что я ластов что ли не видел?! — А где это?

— Так на ведьмином озере, в аккурат перед моей избушкой. — Давно?

— Дней десять.

— Чего же до сих пор молчал-то?!

— Хотел убедиться, чтобы напраслину не пороть. Вот вы и теперь не верите.

— А показать сможешь?

— Почему нет! Во всяком случае, с утра они там уже были. — Ладно, поехали!

На озере. Шеф рыбинспекторов из окна избушки лесника наблю-дает в бинокль.

— Твою мать, — говорит шеф, — сам не видел, точно бы не по-верил! Только не пойму, на кой хрен катер им, русалкам-то?

— А бес его знает. Бабы-то, те все больше плавают да ныряют. Этот же — нет. На палубе все валяется, загорает, небось!

— Ладно, Кузьмич, пойду, узнаю. Не старый ведь еще. Могу и с девчатами разок другой пообщаться. Поговорить, стало быть, что да почем!

К вечеру возвращается Кузьмич уже еле на ногах стоит, а туда же, бдит! Как в разум придет, сразу в окно смотрит. Видать, понимает, что дело это ответственное! Оплошать никак нельзя!