Шут и его жена

— Ты же знаешь, что нет, — тихо ответила Нири.

— Ну вот и не плачь тогда! — Он снова стёр пальцами её слёзы.

Вроде бы надо было идти, но они никак не расходились. Стояли на морозе в сумерках и не могли насмотреться друг на друга. Казалось, что сейчас они стали ближе друг к другу, чем были до этого. Сегодняшний день всё изменил. И они поняли что-то важное. По-крайней мере, Нири поняла. Догадывалась. Но даже думать боялась об этом. И в первый раз усомнилась — может ей не идти к дяде, не искать другой жизни? Вот так вот поселиться с Миком в каком-нибудь небольшом домике на краю села и жить обычной жизнью, так как всегда испокон века жили люди.

И она бы даже сказала об этом Мику, если бы не укоряющий взгляд отца, который она видела, стоило только закрыть глаза. У неё есть дело. И лишь потом, если Мик согласится.

Нири покраснела. Она не должна думать об этом! Отец осторожно готовил её к замужеству и говорил, что рано или поздно, придёт и её очередь упорхнуть из родного гнезда. Но никогда не давил на неё. Говорил, что не такие они уж и важные пташки и что она может выбрать себе жениха по сердцу. Ну и конечно балы для этого устраивал, а как же иначе. Только вот сердце молчала. И Нири смеялась. Да, наверное, когда-нибудь…

И вот сейчас, попрощавшись с Миком, она долго стояла и смотрела ему вслед, не решаясь зайти в избу и приложив ладони к горящим щекам.

«У меня только одна законная супруга» звучало в ушах. И взгляд Мика. И почему то слаще этого взгляда для неё ничего не было, да и не нужно было.

Она вошла в дом, когда уже совсем стемнело, а Мик давно скрылся из виду. Оглушённая, растерянная, но счастливая, открывшая в себе то, о чём боялась думать.

— Ну что, нагулялась? — Нахмурившись, смотрела на неё Карна. Но Нири не пугало её недовольство.

— Нагулялась, — кивнула она в ответ. И подняв глаза увидела, как травница беззвучно смеётся.

— Брат с сестрой они, а то как же! — Хмыкнула она. — Ладно. Иди ужинать и спать. А завтра я тебе новые рецепты покажу.

Нири благодарно улыбнулась и отправилась ужинать. На столе её ждала ещё тёплая каша с овощами и кружка молока. Простая еда, но она забыла уже почти, что когда-то давно у них был личная кухарка, которая готовила их с отцом любимые блюда. Отец, помнится, всегда кривился, при виде каши и говорил, что это — еда бедноты, хоть и полезна для желудка. Где теперь их кухарка? И как выглядит дом? Наверное, пришёл в запустение, а слуги разбежались кто куда.

Нири вздохнула и встряхнула головой, не желая портить такой замечательный день. Быстро поела, ополоснула посуду в тазе тёплой воды, поблагодарила Карну и прошла спать.

Она ещё слишком мало умела. Почти ничего из того, что могут обычные крестьянские девушки. Даже кашу сварить и то с трудом. Но она обязательно научится. Вот прям завтра попросит Карну показать ей, как готовить еду. Не всё же Мику её кормить!

Подумав о Мике Нири снова покраснела. Быстро легла в кровать, но сон не шёл к ней. Она почти до рассвета носилась на радужных крыльях мечты. И в них всё было так прекрасно, что верилось, что так обязательно и будет. А всё плохое обязательно обойдёт их с Миком стороной. Иначе и быть не может!

Глава 12

Мик

День, который начинался из рук вон плохо, закончился хорошо, даже слишком. Сидя в своей комнате, Мик вспоминал Нири, её слова, её взгляд и понимал. Что сон сегодня не для него.

Ему было больно и стыдно и в то же время радостно. Но он даже и подумать не мог, что Нири увидит его. Он пытался предупредить девушек, мягко говорил, что ему не нравится никто из них, намекал, что его сердце занято — потому что о таком не говорят открыто. Но, естественно, ему никто не верил. Влюблённость слепа почти всегда.

И когда очередная служанка поймала его в коридоре (кажется, это была новенькая — Мик не успел запомнить её имя), он не выдержал и присев собирать выроненные ей хозяйские кружева, прямо сказал всё, что он думает об их дурацкой затее.

Его это злило и раздражало, чего уж там. Когда другой был бы в восторге от женского внимания, Мик понимал что оно ему ни за грош не сдалось.

И надо ж было такому случиться, что когда он это всё выговаривал, его увидела Нири. Хуже не придумаешь. Хотя нет всё может быть ещё хуже, понял он, когда его наречённая супруга развернулась и бросилась вниз по ступенькам. И что-то говорило ему, что она не к травнице побежала.

Мик бросился следом. Потерять её сейчас и терзаться мыслями о том, что кто-то может её обидеть или о том, что она может себе напридумывать, равносильно смерти. И он припустил быстрее. И нагнал её только в лесу.И пожалуй ему было всё равно, что о нём будут говорить и кто. Мысль о том, что он может потерять Нири, не её саму, а что-то важное, какую-то связь с ней, сводила с ума.

Он потом подумает, зачем она это сделала. Не может же быть такого, что Нири… Мик старался не надеяться. Всё-таки надежда это слишком хорошо. Надо жить тем, что есть сейчас, ведь завтра может и не настать. Этой простой истине его научила жизнь в замке князя и ей он всегда старался следовать.

Сначала ему показалось, что Нири это от гордости, что она сейчас снова обдаст его презрением. Но когда она повернулась к нему — в глазах у неё стояли слёзы, а губы дрожали. И Мик понял и это понимание обожгло словно огнём, тем самым, что заставлял камень светиться. И слаще этого понимания ничего не было. Пусть его красавица супруга и не жена на самом деле, пусть она вернётся домой и забудет его. Да вот только он чувствовал как билось её сердце, словно синичка трепыхалась у него в руках. Да, от себя никуда не денешься и обязанности никто не отменял. Но это всё будет завтра. А пока есть только он и Нири.

Он довёл её до Карны и ушёл, понимая что ещё немного и уже не в силах будет с ней расстаться. И сейчас сидел и смотрел в огонь, как в пламени рождались причудливые фигуры. С некоторых пор он полбил это занятие. А ещё прислонился к стене и рассеянно наигрывал одну из мелодий, что не давала ему покоя и кружила в голове. Может ему музыкантом заделаться? Мик представил себя с арфой наперевес, наигрывающим почтенной публике унылую светскую мелодию и рассмеялся. Конечно, ему только арфы не хватало.

От смеха стало не на много, но легче. И всё же это не отменяло того, что с ним творилось. Им бы уйти сейчас, не дожидаясь, пока с дорог сойдёт снег. И тогда совсем скоро Нири вернётся к своей привычной жизни, в которой для него нет места. И станет легче. Потому что рано или поздно он просто не сможет её отпустить. Это всё равно, что вырвать большое дерево с корнем и пересадить в другом саду за много миль. Дерево либо зачахнет совсем либо отомрёт наполовину. Но таким же уже не будет.

Мик вздохнул и опустил голову на колени, отложив свирель. Самый трудный бой — с самим собой. Конечно, ему никуда не хотелось отпускать Нири. И она кажется была бы непротив. Но это не её мир. Он представил, как заставляет её саму зарабатывать на хлеб и жить впроголодь. Как ни продают её украшения и то что осталось от былой роскоши. Как она сама выполняет ту работу, что в доме князя Литара делали служанки, и понял, что никогда не сможет обречь её на такую жизнь. Она должна жить как княгиня. Должна вернуться и войти хозяйкой в свой дом. И, конечно, этому дому и хозяин нужен будет под стать — не чета ему.