Схватка призраков

Ему должно было быть за семьдесят, но седые волосы оставались густыми, а тело – гибким и поджарым. Одежда старика не отличалась от одеяния Камаля, а на лице застыло выражение глуповатой растерянности.

Оставалось непонятным – зачем его сюда привели?

Этот вопрос, похоже, волновал не одного Виктора. Смолянич покосился на директора лагеря с нескрываемым изумлением и осведомился:

– А этого зачем притащили?

– Эх, доктор, – ответил Монро, посадив Михайлова на один из стульев. – Вы же знаете, что Антон – наш талисман и что без него мы не проводим ни одного серьезного дела.

– Ну как знаете. – Смолянич развел руками, всем видом показывая, что он к дурацким суевериям отношения не имеет.

На губах Сагановски появилась и в то же мгновение исчезла полная злого превосходства улыбка, а во взгляде Джером, обращенном на психиатра, промелькнула насмешка.

Ни то ни другое не заметил бы человек, не прошедший обучение «призрака».

– Ладно пикироваться, коллеги, нам нужно принять решение по важному вопросу, – сказал Монро, и Виктор ощутил, как в него, а точнее в Камаля уперлось пять внимательных взглядов.

Стулья были расставлены полукругом, так что сидящий у стены пациент был одинаково хорошо виден со всех сторон.

– Э... что вы от меня хотите? – спросил ощутивший неловкость Камаль. – В чем дело?

Ему никто не ответил. Монро открыл тонкую папку, что до сих пор держал в руке, вынул из нее листок и принялся читать:

– Виктор Зеленский, тридцать восемь лет. Уроженец Земли, по первой профессии – журналист, играл в любительском театре...

– Простите, а я тут при чем? – набравшись смелости, громко спросил Камаль.

– Помолчите, – с неудовольствием сказал Смолянич. – Сейчас решается ваша судьба!

Камаль сжался и испуганно притих. Он понимал, что находится среди врагов и что излишняя смелость, скорее всего, приведет к неприятным последствиям.

– Вербовщик Эрик Фишборн, – продолжил читать директор лагеря. – Выпуск школы на острове Грасьоса две тысячи двести девятнадцатого года, был лучшим на курсе. Работал под руководством Деметриоса Загоракиса, шесть успешных операций, пять лет назад получил капитана. И ни одного провала!

– Судя по всему, хороший агент, – медленно, растягивая слова, проговорил Сагановски.

Камаль вздрогнул, встретившись с его пристальным, изучающим взглядом. Первый раз на бывшего солдата Армии Освобождения Селлаха смотрели как на покупаемую на рынке вещь.

– Это понятно, – хмыкнул Смолянич. – Плохие обычно не доживают до того, чтобы попасть на Меру, они погибают во время проваленных операций!

Монро едва заметно сжал челюсти, в глазах зажглась и сразу же пропала ненависть.

– Коллега совершенно прав, – когда директор заговорил, голос его звучал спокойно, без каких-либо эмоций. – Не наше дело обсуждать качества кандидата. Мы должны решить, годен он или нет.

– Я – за, – неожиданно басом проговорила Алина Джером.

– И я, – кивнул Сагановски. – Планы у нас большие, людей понадобится много.

– А я – против. – Тихий, шипящий голос принадлежал Лю Ван Таю. – Подозрительно, что такой хороший агент «сломался» так быстро, после десяти лет работы. Да и Загоракис – та еще лиса...

– Вы думаете, этот парень – шпион? – Смолянич хмыкнул. – Он у нас больше месяца и все это время вел себя так, как положено «сломанным»! Кроме того, я же объяснял, что вероятность «слома» не зависит от того, насколько хорошо агент готов. Лишенная полноты воплощения через личность психика подсознательно стремится компенсировать свою ущербность, пытается воплотиться всеми доступными путями, а таковыми оказываются как раз «маски»! И хороший агент, чья психика подверглась максимальной деформации, а личность сведена к имени в документах, как раз...

– Остановитесь, коллега. – Монро чуть заметно поморщился. – Вы не на конференции, так что хватит потчевать нас своими теориями. Как я понимаю, вы – за?

– Да, – кивнул Смолянич. – Последнее слово за вами, босс.

Монро потер подбородок и зачем-то покосился в сторону сидящего в углу Михайлова. Тот монотонно раскачивался на стуле и что-то мычал себе под нос, тряся головой.

– Мы берем его, – сказал директор лагеря. – Верно подметил Марек, людей нам в ближайшее время понадобится много.

Камаль переводил взгляд с одного на другого, ему хотелось оказаться как можно дальше от этого места. Понятно было, что с ним что-то собираются сделать, возможно, куда-то завербовать...

Но куда и зачем – оставалось непонятным.

– Эй, Бират! – крикнул Монро так, чтобы услышали в коридоре. – Отведите его на место!

На зов тут же явились санитары. Они молча отстегнули наручники и вывели Камаля из комнаты. Последнее, что он слышал, была сказанная совсем не женским басом фраза:

– Ну что, мне опять в лес идти?

10-й день 98 года летоисчисления колонии Меру, лагерь «Острова Блаженных»

Сегодня доктор Кобиашвили выглядел не так, как всегда. На свирепом лице читалась растерянность.

– Что, док, проблемы? – поинтересовался Орлов после окончания осмотра.

– Некоторые, – отозвался психиатр. – Собирайтесь, Дмитрий, вам придется идти со мной.

– Это еще куда, брателло? – встревожился Орлов. Принять мысль, что он находится в клинике для душевнобольных, глава крупнейшей в Москве молодежной банды сумел, но истребить в себе агрессивную подозрительность к происходящему так и не смог.

– На обследование, – пояснил Кобиашвили. – Вы все еще думаете, что мы хотим причинить вам вред?

Орлов насупился и полез в шкаф за ботинками. Тот момент, когда Дмитрий осознал, что он на другой планете и что кореша далеко и никак не смогут ему помочь, стал для него откровением. С того дня он больше не буянил и не пытался драться с санитарами.

Несмотря на все самомнение, Орлов понимал, что сбежать отсюда ему не по силам, что джунгли, тянущиеся на сотни километров, станут непреодолимым препятствием.