Схватка с судьбой

Взбешённый Бриш замахнулся сотнями воздушных бичей на хаггареса. Майяри выставила щит, но после первого же удара он пошёл трещинами. Она поспешила подложить под него второй, и следующий удар, сильнее прежнего, разбил верхний щит и повредил подложенный. Упрямая девушка наложила на повреждённую защиту новую.

– Он отвлекает! – заорал Казар. – Сейчас другие придут в себя…

– Не придут, – уверенно заявил харен, внимательно следя, как тени вырубают ошеломлённых атакой хаггареса хаги и стаскивают их в одну кучу.

Ещё один хлёсткий удар защита выдержала, и Майяри умудрилась ещё тряхнуть землю, но Югеш успел остановить её атаку и в ответ бросил свою. Девушка сдавленно охнула: держать два очень больших щита было не так просто. Братья ударили одновременно, и она, стиснув зубы, едва-едва удержала щит. В глазах вспыхнули пятна. Майяри попыталась ухватить нить реальности и укрепить щиты. Ещё один удар она выдержала, даже пришла в себя настолько, чтобы успеть соорудить новую защиту.

Удара не последовало, но щит проломился как стеклянный. Майяри ахнула, ощутив, как мощная сила придавливает её к земле, приготовилась к боли, но её не последовало. Опасливо открыв глаза, девушка осмотрелась.

Царила тишина. Фигуры не двигались, не шелестел ветер. Звуки исчезли. Жуткое ощущение бессилия накатило на Майяри. Она трепыхнулась, но давление не исчезло. И паника начала душить её.

– Тш-ш-ш, Майяри, – попытался успокоить её Ранхаш. – Всё хорошо.

– У меня такое ощущение, что моя атака с чем-то смешалась, – подозрительно протянул Казар.

Бриш и Югеш пытались подняться на ноги.

– Смотри, – шепнул Ранхаш на ухо Майяри и кивнул на маячившую впереди ограду.

Девушка сосредоточила внимание на ней и увидела брешь. Кладка была разрушена. Не очень сильно, пролом имел всего-то полсажени в ширину.

Высокая фигура, облачённая в потрёпанный плащ, явилась совершенно неожиданно в каких-то десяти саженях от них. И Майяри дёрнулась на руках Ранхаша, сразу узнав брата.

– Ёрдел, – выдохнула она.

Брат молча подошёл ближе, осмотрел сестру и смахнул с её головы мусор.

– Хорошо выглядит, – сделал он комплимент Ранхашу и спокойно прошёл за его спину.

– Господин? – Казар, задницей чувствовавший в незнакомце могучего противника, настороженно осмотрел его.

– Брат Майяри, – сухо отозвался Ранхаш.

– Это многое объясняет, – хаггарес попробовал улыбнуться союзнику, но улыбка стекла по его лицу, стоило ему заметить окаменевшую кожу. – Боги…

– Именем хайнеса, остановитесь! – прогремело над разгромленным парком.

Хаги встрепенулись, тени упали на одно колено, смиренно склоняя головы, а в парке появились оборотни из личной охраны хайнеса.

– Вот Тёмные, – опечалился за всех Казар и посмотрел на небо. – Ну хоть рассвет увидели напоследок.

Светлеющее небо пересёк крылатый силуэт, и Майяри, вскинув голову, уставилась на опускающуюся сову. И вздрогнула, увидев голую, ощипанную грудь птицы. Кровь отхлынула от сердца. Боги, неужели сам господин Иерхарид встал, но он же… он…

Птица упала наземь и, издав гортанный крик, начала оборачиваться.

Через минуту на ноги поднялся совершенно голый Узээриш. Сквозь рвано обрезанные волосы яростно взглянули жёлтые глаза, ноздри хищно шевельнулись, и молодой хайнес, сложив руки на груди и широко расставив ноги на взрыхлённой земле, процедил:

– Какого хрена вы здесь устроили? У меня под носом, поправ все порядки и законы! Мне вас во Многоимённые земли всех сослать?

Глава 40. Торжество справедливости

Повисла гнетущая тишина. Лишь слегка успокоившийся, но готовящийся продолжиться бой замер окончательно. Тени не поднимали голов, хаги нервно переглядывались, и только их предводители досадливо морщились. Но если у харена Ранхаша досада проявилась только в лёгком прищуре, который можно было объяснить и любой другой причиной, то тот же господин Югеш выглядел куда недовольнее.

Узээриш порывисто развернулся, и почти все взгляды невольно привлеклись к нему. Молодой хайнес был так белокож, что даже мужчины не могли оторвать от него удивлённых взглядов. Хоть Жаанидый и полнился байками о похождениях хайрена Узээриша, смеялись, что снежной сове не раз приходилось со всех крыльев улепётывать от возмездия со стороны мужей, отцов и братьев, но вот голым он попадался не так часто. Да и привыкнуть к такому сложно: жутью потусторонней веяло.

Кожа и волосы господина Узээриша были почти одного оттенка: снежно-белые, без единого пятнышка желтоватой молочности. Плотный белый цвет, делающий хайнеса похожим на Светлого духа, какими их часто рисовали в храмах. Под жутковато светлой кожей перекатывались тугие валы мышц, особенно крутых, как это часто бывало у оборотней-птиц, на руках и спине. А по ногам, длинным и крепким, переплетаясь, сходились и расходились голубоватые сетки вен. Эти же голубоватые полосы виднелись внизу живота и разбегались по предплечьям и кистям. Майяри, может быть, даже залюбовалась, если бы злилась немного меньше.

Узээриш повернулся – его поджарая задница напряглась и явила взорам ямочки – и обвёл присутствующих пронизывающим жёлтым взглядом. Глаза были единственной яркой частью в его облике, и это тоже немного пугало. Будто статуя внезапно ожила и уставилась звериным взглядом.

– Кто зачинщик? – разъярённо прохрипел Узээриш.

Ответом ему было молчание. Ранхаш оправдываться не собирался. Он действительно нарушил несколько законов, заставил Жаанидый, только-только пришедший в себя после беспорядков, вновь затрепетать в страхе и поставил под угрозу мирное сосуществование с хаги.

Но он был в своём праве.

Хаги тоже считали, что были в своём праве, но Бришу и Югешу требовалось время, чтобы прийти в себя и заявить об этом. В их планах явления хайнеса не было. Да и… Мужчины обвели разрушения вокруг растерянными взглядами. Этого тоже в их планах не было.

– Ох, боги! Что вы тут натворили?

На вершине насыпи показалась хрупкая фигура господина Шереха. Под руку с ним шёл господин Фоший, и не было ясно, кто кого поддерживает: то ли домоправитель господина, то ли господин слугу, деревянная нога которого увязала в разрыхлённой почве.

– Консер, я требую от вас ответа! – рявкнул Узээриш.

Шерех удивлённо взглянул на него и с искренней обескураженностью пробормотал:

– Я, право, ещё сам ничего не знаю…

– Не крутите мне уши, – прошипел хайнес. – Ночью я достаточно наслушался… о вашей заботе.

Лицо старого консера мгновенно переменилось и озарилось виноватой улыбкой.

– Мне так не хотелось беспокоить вас по таким пустякам. Всё же чисто семейное дело… Будут говорить потом, что Вотые пользуются в своих целях расположением правящей семьи.