Сидоровы Центурии

— Ну, распни меня! Виноват! Однако без черта точно не обошлось! Как раз на той скамейке у пруда когда-то сидел некий гражданин по фамилии Берлиоз. Не композитор. И общался с Дьяволом. А после этого у Берлиоза трамваем отрезало голову. Случай достоверный, описан в литературе, — начал выкручиваться Павлов.

— Стоп! — сказала Лена, остановилась и поставила сумку. — Прошу с этого места поподробнее. Вы хотите сказать, что именно на том пруду, где мы были, начиналось действие романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита"?

— Именно так, — сказал Павлов, пораженный эрудицией юного корреспондента "Пионерской правды". — Только раньше эти пруды назывались не Пионерские, а Патриарши.

— А я почему-то думала, что Чистые пруды и Патриарши пруды, это — одно и то же. О том, что есть пруды под названием Пионерские, узнало только сегодня, — посетовала она на свое невежество.

— Вы любите Булгакова? — спросил он ее, неожиданно для себя перейдя на "вы".

— Обожаю! Его "Мастера" перечитывала три раза! — восторженно сказала она.

— Тогда вы меня простите, — с облегчением сказал Павлов.

— Прощаю, пойдемте, — сказала Лена и подняла свою сумку.

………………………………………………………………………………………………………

Их ждали с большим нетерпением. Павлов достал из своего дипломата перочинный нож и газету "Известия", расстелил ее на спортивном снаряде под названием "конь" и начал резать докторскую колбасу. Лена и Нина раздали батоны и пакеты с кефиром, и ушли переодеваться в угол спортзала, где находился спортивный снаряд под названием "брусья". Там подопечные Галины Павловны устроили раздевалку — очень удобную для развешивания парадной школьной формы. Сложенные в ряд вдоль стены спортзала под шведской стенкой спортивные матрацы не первой свежести обозначили место предстоящего ночлега.

Ужин начался. Галина Павловна еще раз представила Павлова присутствующим. При этом она назвала его "известным московским журналистом и просто хорошим человеком". Павлов зарделся, и собрался было возразить насчет своей известности, но Галина Павловна сделала ему знак, дескать, так надо.

Юнкоры представились ему сами. Как положено: фамилия, имя, номер школы и класс. После того, как представление закончилось, Галина Павловна сказала, что все девчата учатся только на "хорошо" и "отлично", и очень талантливы, например, Лена Водонаева переводит с французского Франсуа Вийона. А Марина Князева — та вообще мастер спорта и призер чемпионата страны по фигурному катанию. И показала на скромно улыбнувшуюся в ответ черноволосую девушку в дорогом спортивном костюме Adidas.

Обстановка за импровизированным столом была легкой и непринужденной. Батоны и колбаса исчезали с фантастической скоростью, что и не удивительно, поскольку в последний раз юнкоры "Пионерской правды" плотно покушали в 10 часов утра в столовой гостиницы "Спорт", и с тех пор перебивались мороженым, лимонадом и конфетами.

Кто работал в школе, наверное, мог заметить, что у детей и подростков, часто, после пережитого физического и психологического стресса наступает более или менее продолжительный период подъема настроения, сопровождающийся всплеском положительных эмоций. При этом, любой повод, который в обычной обстановке способен вызвать лишь легкую улыбку, в ситуации, когда можно расслабиться, сопровождается неудержимым весельем и взрывами хохота. Вести урок в таких условиях решительно невозможно. Это — как бы истерика наоборот, первая фаза которой наступила у подопечных Галины Павловны, когда они приступили к приему пищи. Вторая фаза веселья началась, когда девушки, установив очередь, приступили к водным процедурам. Необходимые для этого банные принадлежности были ими немедленно извлечены из дорожных сумок и баулов.

— Как бы они школу не залили, — забеспокоился Павлов и попросил Галину Павловну проследить за порядком. Сам же он, немного перекусив, решил наведаться к школьному сторожу, поболтать и сделать нужные телефонные звонки.

Школьного сторожа Павлов застал в таком состоянии, когда про человека нельзя сказать, что он трезв и в то же время, что он — невменяем. Кузьмич адекватно отреагировал на его звонок в дверь, опознал и впустил в холл. Там же находилось и его рабочее место: маленький кожаный диванчик, стол и стул. На столе стояли настольная лампа, графин с водой (а может и не с водой) и обычный телефонный аппарат с диском для набора номера. Над столом на гвоздике висела бумажная иконка со стершимся ликом Иоанна Стратилата — того самого святого, который спасает от воров. Старик брал иконку с собой всякий раз, когда отправлялся на работу. Павлов попросил у него разрешения позвонить по телефону. Сторож не возражал.

Первый звонок Павлов сделал домой, чтобы предупредить отца о том, что он якобы заночует у подруги. Второй звонок Павлов сделал двоюродной сестре Людмиле. Она уже была у себя дома. От имени всех юнкоров "Пионерской правды" он поблагодарил ее за гостеприимство и подтвердил отсутствие угрозы обрушения здания школы и примыкающего к нему спортзала. Третий звонок он сделал в справочную Белорусского вокзала и спросил, на какие поезда завтра с утра есть в продаже свободные плацкартные билеты. Дежурная ответила, что есть билеты на проходящий поезд, отправляющийся по расписанию в 13.00 московского времени. Павлов попросил дежурную помочь ему, в порядке исключения, забронировать 12 билетов на этот поезд на имя Стручковой Галины Павловны. Вкратце объяснил ей ситуацию. Дежурная обещала помочь и попросила перезвонить через 10 минут.

Четвертый звонок он сделал своему старинному приятелю Сереге Домнину, проживавшему на улице Горького и имевшему собственный автомобиль "Жигули" четвертой модели. Он попросил у него одолжить до конца месяца 100 рублей, привезти их ему по указанному им адресу, поскольку он, якобы, вдрызг, проигрался в преферанс. Серега особенно не удивился, поскольку сам частенько проигрывался в карты, но предупредил его, что сразу, немедленно, выехать не сможет. Они договорились о встрече в 22.30 на улице Красина возле известной им школы.

Подождав 5 минут, Павлов снова набрал номер справочной вокзала. Дежурная узнала его по голосу и сказала, что Галина Павловна Стручкова может выкупить забронированные на ее имя билеты в 2-й кассе, которая откроется в 9.00. Павлов искренне поблагодарил девушку и спросил ее имя и фамилию, чтобы при случае презентовать ей коробку шоколадных конфет.

Кузьмич предложил ему остограмиться, но Павлов отказался, сославшись на нездоровье. Старик удивился, но повторять предложение не стал.

На обратном пути, проходя мимо похожей на гараж постройки, примостившейся напротив фасада бетонной коробки спортзала, Павлов замедлил шаг, а потом остановился. Ему показалось, что внутри кто-то есть. Осторожно подойдя к железной двери, он точно услышал чьи-то голоса и сдавленный смех. Присутствие на территории школы в столь позднее время посторонних лиц его совсем не устраивало. Он набрал в легкие воздух, резким рывком открыл дверь и заорал:

— А ну, марш, отсюда!

Его расчет на внезапность оправдал себя даже с большей эффективностью, чем план "Барбаросса". Не оказав ему совершенно никакого сопротивления, из постройки выскочили три подростка мужского пола и бросились бежать в разные стороны. Вслед за ними, поправляя задравшуюся на заднице короткую джинсовую юбку, из двери, пошатываясь, вышла рослая и полногрудая девица с распущенными волосами и густо наложенным на лицо макияжем. И даже попыталась с ним заговорить, дыша ему в лицо перегаром и никотином:

— Ты, что, в натуре, новый учитель, что ли?

— Пошла домой, шалава! — скомандовал Павлов.

Когда девица, немало удивленная такой формой обращения, повернулась, Павлов легонько, кончиком полуботинка под зад, придал ей дополнительное ускорение.

— А по жопе бить нельзя, сейчас не 37-й год! — неожиданно отреагировала девица на его непедагогический прием.

Удостоверившись в том, что нетрезвая школьница, спотыкаясь, идет восвояси, Павлов заглянул внутрь постройки. Весь объем помещения почти до самой крыши был заполнен разного рода макулатурой: книги, газеты, журналы, связанные в кипы и просто в развале. Он нагнулся и вытащил первое, попавшееся под руку, фолио издательства "Политическая литература" в твердом переплете. Им оказалась книга Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева "Малая земля".