Сила двух начал

— Лестное определение. У вас, что, вражда между факультетами? Продолжаете начатое Салазаром Слизерином?

— Многие из его идей были здравыми. Хотя бы о том, что грязнокровки не могут в магических школах обучаться.

— Значит, здравая идея?— сузила Мэгги глаза в гневе, смеряя юношу, удивленного донельзя ее реакцией, уничтожающим взглядом,— хочешь сказать, маглорожденные, какими бы одаренными они ни были, не имеют никакого права обучаться волшебству? Тогда это у тебя завышенное сверх меры самомнение. Пожалуй, я с тобой достаточно пообщалась, Малфой, и, раз уж ты такой принципиальный, пойду, поищу себе другую, менее предвзятую, компанию.

— Что это ты так разозлилась?— протянул Малфой недоуменно,— борешься за права маглов? Нет? Или, может, у тебя друзья – сплошь грязнокровки? Сама-то ты чистокровная!

— С чего ты взял, что я чистокровная?— спросила Мэгги с подозрением,— может, ты ошибаешься?

— Я так не думаю – ведь уверен в том, что таких глаз, как у тебя, у маглов не бывает.

От одних только этих слов волшебница ощутила к Драко сильную симпатию, что заставила ее забыть о правах маглов. Но еще больше ее удивило то, что и он испытывал к ней симпатию. Да, если это только из-за глаз…

— Ну, что это мы остановились?— спросила Мэгги с весельем в голосе,— приводя Малфоя в себя,— неужели ты передумал вести меня в свое купе?

Драко, усмехнувшись, покачал головой, устремляясь вновь вперед. И уже через минуту Мэгги зашла в то купе, что юноша назвал своим. Четверо слизеринцев, что сидели здесь, разом обернулись, пронзив волшебницу удивленно-презрительными взглядами.

— Что это ты тут забыла…?— начал было один из них, темноволосый и смуглый парень с раскосыми глазами.

— Она – наша будущая однокурсница, Забини, так что будь вежливее,— произнес Малфой, входя в купе вслед за Мэгги,— ее зовут Мэгги Мейнджен.

И Драко по очереди назвал имена остальных трех своих однокурсников – Винсент Крэбб, Грегори Гойл и Пэнси Паркинсон. Последняя презрительно фыркнула, спросив:

— Почему же она, раз едет в Хогвартс впервые, не вместе с первокурсниками?

Мэгги, разумеется, не стала слишком уж распространяться на эту тему – объяснила все дальностью обитания от школ волшебства.

— А что насчет родителей?— продолжала расспросы Пэнси вызывающим тоном.

— Живу с мамой, она же и научила меня всему.

— А отец?

— Его не стало, когда мне год исполнился.

— Отчего он умер?— встрепенулся до сих пор молчащий Малфой.

— От Убивающего проклятия,— холодно пояснила Мэгги, чувствуя, как растет раздражение.

Драко, мгновенно смутившись, пробормотал слова извинения. Пэнси, было, хотела сказать что-то, но, встретившись глазами с угрожающим взглядом Мэгги, промолчала.

Обстановку разрядило появление тележки со сладостями. Слизеринцы, все, как один, столпились возле тележки, выбирая сладости, Мэгги же и не потрудилась взглянуть на товары, вместо этого разглядывая проплывающие за окном деревья и поля с умиротворенным видом.

— Что это ты себе ничего брать не стала?— спросила Пэнси по возвращению в купе,— неужели еще беднее Уизли?

— Я не знаю, насколько бедное семейство Уизли – ни разу о них не слышала,— откликнулась Мэгги,— у меня на сладкое с детства аллергия, так что мои сбережения никогда не истратятся на то, что только что купила ты и твои сокурсники.

— Вряд ли Мэгги беднее Уизли,— протянул Малфой с уверенностью,— эти побили все рекорды нищеты – предатели чистокровных волшебников…

— О чем это ты?— спросила Мэгги с недоумением.

— Только Уизли имеют детей больше, чем могут себе позволить – целых семеро. Вот и выглядят все до одного так, словно милостыню просят. И, кроме того, с маглами водятся – позорят все волшебное сообщество…

В голосе Малфоя было столько презрения, словно этот факт приравнивал все семейство к маглам. Мэгги, возмутившись до глубины души таким отношением, собралась было что-то возразить, но ее опередил Забини, что произнес:

— Интересно, кто в этом году займет должность преподавателя защиты от Темных сил?

— Надеюсь, не те идиоты, которые до этого были,— отозвалась Пэнси.

— Лучше вспомни, кто их нанимает,— бросил Малфой презрительно,— Дамблдор! С его-то взглядами на вещи где выбрать хорошего преподавателя! К примеру, Снегга…

— А что Снегг преподает?— спросила Мэгги, пытаясь вспомнить, где же она могла слышать это имя.

— Зельеварение. Но хочет преподавать защиту от Темных сил. И, кстати – он – декан факультета Слизерин.

— И поэтому ты хочешь, чтобы он защиту от Темных сил преподавал?

— Да, верно,— кивнул Малфой согласно,— вообще-то, было бы неплохо, если бы он вел и защиту, и зелья, но такое вряд ли возможно…

Тема разговора сменилась – теперь слизеринцы обсуждали шансы на победу в квиддиче в этом году. Правда, обсуждение плавно перетекло в очернение игроков всех остальных факультетов, прежде всего – гриффиндорцев.

— Я в команде ловец,— пояснил Драко для Мэгги, что не принимала никакого участия в разговоре,— половина успеха матча зависит от моих усилий.

— И как часто выигрывает ваш факультет?— поинтересовалась Мэгги больше из вежливого интереса, чем по любопытству.

— До недавнего времени – постоянно. Но последние три года нас неизменно обходят гриффиндорцы.

— Только из-за Поттера,— бросила Паркинсон со злобой.

— Что, он так талантлив?— полюбопытствовала Мэгги.

— Да весь его талант – обладание «Молнией»,— презрительно сплюнул Малфой,— если бы не это, его команда не смогла бы нас обойти.

Мэгги даже удивилась тому, сколько ненависти было в голосе Драко – даже больше, чем той, что она чувствовала во время пыток в особняке Волан-де-Морта. Не в силах и дальше оставаться в наполненном негативом купе, волшебница выбежала в коридор, остановившись у открытого окна. Вдохнула полной грудью воздух, чувствуя, что силы возвращаются…

— Что это с тобой?— произнес голос позади Мэгги,— неужели один лишь вид конфет у тебя тошноту вызывает?

— Скорее выражение твоего лица, когда ты о Поттере говорил.

Малфой было ухмыльнулся, но, осознав, что это не шутка, тут же посерьезнел.

— Так ты – поклонница Поттера?— протянул он нехорошим тоном,— вот уж не думал…

Мэгги презрительно фыркнула:

— Я Поттера даже в лицо еще не видела. Но твоя неприязнь к нему меня задела потому, что чувства для меня вроде прикосновений.