Сила отчуждения

Круто развернувшись, Светлан успел засечь новое видение, на бреющем полёте пронёсшееся по перпендикулярному коридору. Теперь это оказался не измождённый бородач в пышных одеждах, а… совсем наоборот. Бабища была крупная, мясистая – если можно так сказать о призраке. Как раз для здешних любителей обильных форм и мясной диеты.

– Случаем, это не валькирия? – спросил Светлан. – Прекрасная и нагая, гм… Или они должны носить доспехи?

– Что, си-ир, голые девки мерещатся? – прыснула Жанна. – Это от воздержания – я же говорила!..

– Не разглядела, что ли? Молодая ишо, глаз не набит.

– Может, сам и набьёшь? – фыркнула девушка. – Да из-за твоей спины слона не приметишь!

– Ну, разница небольшая, – сказал он. – Эдакое облако… без штанов. Представляешь, каково возлежать на такой груди?

– А второй накрываться, ага.

– У других «мальчики кровавые в глазах», а у меня раздетые бабы, – пожаловался богатырь. – Ну никакой солидности!

– Мальчики – это иная ориентация, – пояснила ведьма. – Э-э… нетрадиционная.

– А кровавые – это когда и садомазохизм?

– Да-а, – ответила она с томным придыханием.

– Вот уж вправду: «И рад бежать, да некуда… ужасно!».

– Да-а, – выдохнула Жанна столь же задушевно.

– Вообще, нормальному мужику такая краля показалась бы соблазнительной, – заметил Светлан. – Может, и меня пытаются подманить этими пышностями?

– А богатыри, сир, славятся своей гипр… сикс…

– Гиперсексуальностью?

– Вот, точно! Они ж там не ведают, что ты вегр… винг…

– Винегрет? – предложил Светлан.

– Вегетарианец! – вспомнила девушка. – И что не кидаешься на мясные туши.

– А кидаюсь на кости, ну да. Или даже на сухие стручки.

– Вот уж неправда, сир! – возмутилась ведьма. – В нужных местах и на нас довольно мякоти. Но мы – во плоти, а не тени, брошенные с того света. И если б весили столько, на сколько выглядит твоя валькирища…

– Ладно, – сказал он. – Хоть я не создан для блаженства, а поглядеть любопытно. Ведь если коровы летают, значит, это кому-нибудь… Ну, ты идёшь?

И в том же сопровождении: ворчащей девы и безмолвной кобрис, – богатырь двинулся по новому следу, уводящему вглубь здания. В отличие от других, выглядело оно заброшенным. Наверно, та бесшабашная пара и забралась сюда в надежде, что тут не побеспокоят… живые. А привидений юнцы ещё не научились бояться или считали их менее опасными.

– Интересно, а призраки умеют превращаться? – спросил Светлан. – Уж слишком этот след смахивает на предыдущий. Кабы не видел ту летающую толстуху…

– Да кто их знает, сир? – пожала плечами ведьма. – Большинство – наверняка нет. Но с веками, может, и обрастают навыками. Ведь чем древней привидение, тем на большие пакости способно.

– Это радует, – пробурчал он.

На сей раз призрачный след, пару раз повернув, упёрся в массивную дверь. Железные створы, как и положено, ржавые, отворились со скрипом, наводящим тоску.

– Смахивает на ловушку, – заметила Жанна.

– А то не вижу, – проворчал Светлан. – Но пройти мимо открытой двери… Или я не богатырь? Хотя, если желаешь, могу сопроводить тебя к Артуру, – прибавил он без особенной надежды. – Поможешь ему трясти святош. Ты ж любишь общаться с духовными лицами?

– Ряхами, – переиначила ведьма. – В рясах… Нет уж, сир, не надейся, что пущу тебя одного!

– А как насчёт того, чтобы приказать? – полюбопытствовал тот. – Всё ж таки я твой начальник… как бы.

– Да разве ты умеешь приказывать? Ты и просишь-то – с большой неохотой.

– Умная больно, – буркнул он. – Вырастил на свою голову.

– Голову ли? – хихикнула шалунья. – Хотя верно: зависит от размера…

– Всё, цыц! – велел богатырь. – Не отвлекай.

И, прихватив со стены факел, шагнул в проём. С покорным вздохом Жанна двинулась следом. Вот Агра не тронулась с места, застыв в изваяние.

– Что, решила не соваться? – спросил Светлан, оглянувшись на неё. – И правильно. Здоровье надо беречь.

Здешняя комната по размерам вполне могла зваться залом. Конечно, в ней не было ни горящих светильников, ни окон, выходящих наружу, но даже без факела здесь оказалось бы не темно. А исходило сияние от нескольких призрачных силуэтов, плавно двигающихся посреди помещения и словно бы разыгрывающих пантомиму. Угрозы в них не ощущалось, хотя глядеть было жутковато. Это были не призраки, уже обретшие некоторую вещественность, и даже не тени, бесплотные, но вполне цельные проекции сознаний, лишённых жизни сравнительно недавно, а всего лишь фантомы – то есть сиюминутные оттиски умерших рассудков, всего и способные, что раз за разом прокручивать некие сцены, часто довольно пустяковые.

– Словно бы смотришь старый фильм, – пробормотал Светлан, – где все актёры – давно покойники.

– Да ну его на фиг, такое кино! – откликнулась девушка.

Железная створка позади них вдруг захлопнулась с пугающим лязгом, и тут же перед ней рухнула каменная плита, вывалившись из потолка.

– Нас вроде как поймали, – хмыкнул богатырь, поглядев на плиту без особенного почтения. – Сейчас начнут рэзать, а?

Затем он ощутил, как воздух вокруг стал быстро остужаться, будто заработал мощный рефрижератор. Жанна заволновалась, бросая по сторонам тревожные взгляды.

– Спокойно, спокойно, – сказал Светлан. – Температура упала градусов на сорок, не больше. До абсолютного нуля далеко – даже в Арктике холодней намного.

– Это для тебя, сир, пустяк, а мы, тутошние ведьмы, к морозам не привыкли!

Смахнув с плеч широкий плащ, богатырь закутал девушку по самые глаза.

– Теперь я тоже буду привидением, – хихикнула она, поднимаясь в воздух. – Диким, но симпатичным.

– Но что мне не нравится тут…

– И что же, сир?

– Раз энергию забирают, то, верно, не без причины. А если направить её в одну точку, сорока градусами не обойдётся. И даже четырьмястами, боюсь…

Ведьма опять заволновалась:

– Чего же ждать, мой господин?

– Держись поближе ко мне, егоза. Не дай бог, саданут жаром!

Прищурясь, Светлан оглядел комнату, фиксируя все подробности. Несмотря на стужу, уже покрывшую инеем редкую мебель, фантомы продолжали разыгрывать представление, сейчас несколько смахивая на призрачных снеговиков. Ну, и откуда ждать?

– Когда ты так смотришь, делаешься похожим на тигра, – сообщила девушка. – И сразу хочется спрятаться у тебя за спиной. В обычное-то время забываешь, что ты – богатырь.