Сила притяжения

— Здравствуй, — приветливо улыбнулся мне парень.

— Привет, — кивнула я Кузнецову, — Вижу, и тебя позвали на эту вечеринку.

— Да, Юлиан позвонил утром и строго-настрого велел быть здесь, — подтвердил мои слова парень, — И теперь я, кажется, понимаю, почему.

Ох, это что, была сейчас попытка флирта? Нет? Тогда почему в помещении вдруг резко стало жарко? Или всё это — всего лишь плод моего воспалённого воображения?

— Эм…да? — пробормотала я, по привычке убирая прядь волос за ухо, — И почему же?

— Здесь ты, — просто ответил Давид, подтверждая мою догадку.

На это я смогла лишь улыбнуться, чувствуя, как мои скулы окрашиваются в нежный цвет помидора. Ответить я ничего не успела, потому что в этот момент Юлиан жизнерадостно сообщил, что им пора готовиться к шоу, а нам — проваливать. Давид, услышав это, поднялся на ноги и протянул мне руку, приглашая проследовать с ним на выход. И я с мягкой, чуть смущённой улыбкой, позволила ему это сделать.

Мы действительно заняли места «в первом ряду», а точнее — максимально близко к сцене. Народ, почувствовав приближение шоу, начал собираться, окружая нас и нетерпеливо гудеть. Я даже различала возбужденное попискивание отдельных девушек, но всё это смешивалось, уступая место другому ощущению — руки Давида, которой он сжимал мою ладонь. В ответ на мой вопросительный и чуть удивленный взгляд, брошенный в сторону наших сцепленных конечностей, он лишь пожал плечами:

— Чтобы мы не потерялись в этой давке.

Я хотела справедливо заметить, что сделать это будет несколько проблематично, поскольку клуб был не то, чтобы сильно большим, но всё же решила промолчать. Юлик нередко говорил, что я бываю излишне занудна и мне нужно учиться вовремя затыкаться. Что же, друг будет счастлив, когда я признаю его правоту. Если я, конечно, когда-нибудь это сделаю.

Когда все посторонние звуки стихли, а напряжение и ожидание в зале загустели настолько, что их можно было бы есть ложкой, из колонок раздался громкий голос моего лучшего друга:

— ВЫ готовы?!

Ответом ему был довольный рёв.

— Не слышу! ВЫ ГОТОВЫ?! — еще громче крикнул Юлик.

Вопли толпы усилились до такой степени, что стекла в клубе, кажется, задрожали. Хм, если Кораблёв не даст этим людям то, что им так нужно — от визгов разлетится вся посуда в баре. Не думаю, что сотрудники будут от этого в восторге.

И всё же, я не могла не признать того, что этот чёрт отлично мог управлять толпой. Манипулируя сознанием фанатов, он получал от них то, что ему было так нужно — энергию. Как вампир, заряжаясь от зала, после каждого шоу он чувствовал себя королём мира, способным свернуть горы. Но перед этим ему было, кажется, жизненно необходимо подразнить своих приспешников.

Но даже Юлиан не мог издеваться над людьми вечно. Услышав, кажется, вопль именно того диапазона, который был ему нужен, он снисходительно усмехнулся в микрофон. Я могла только догадываться об этом, ведь на сцене по-прежнему было пугающе пусто.

— Ладно-ладно, убедили…

И с этими словами сцена взорвалась. Не буквально, но было очень похоже на то. А всё Меридов, который с силой ударил по тарелкам, вырывая из них пронзительный звук. Одновременно с этим вспыхнули прожекторы и на сцене появились Лёша Смирнов — светловолосый басист и Никита Летучий, который тут же занял своё место у сразу трёх синтезаторов. Не хватало лишь главного действующего лица.

И он появился. Но не сразу. Сперва все в зале услышали переливы его гитары — что-то очень сложное, многоступенчатое и невероятно красивое. А после раздался и его голос — невероятный, пронизывающий, глубокий и бархатный, подчиняющий себе. И лишь после первых двух пропетых строчек, звезда явила себя миру, почти вбегая на сцену со своим инструментом наперевес.

Юлик был невероятно красив в свете софитов. В тёмных джинсах, красной футболке и накинутой сверху чёрной рубашке, с призывно блестящими голубыми глазами, лёгкой щетиной и дерзкой улыбкой, он был живым воплощением греха — манящим и притягательным. Неудивительно, что завидев его, все девушки в зале завизжали, приветствуя его.

Каждый концерт начинался одинаково — сперва на сцене появлялись ребята, но Юлик всегда выходил последним, порой даже где-то к середине песни. Всем наверняка казалось, что это было чем-то вроде их личной фишки, но лишь я и парни из группы знали правду. У Кораблёва была боязнь сцены. Да, вы не ослышались, и глаза вас не обманывают. Этот парень, который, кажется, был сам без ума от своего голоса и обожал выступать, нередко трясся перед тем, как явить себя миру. Каждый раз он волновался, как в первый, и ему приходилось уговаривать себя сделать это.

Однажды перед одним концертом, когда паника грозилась захлестнуть Юлиана с головой, я поднялась к нему за кулисы и попыталась успокоить. Когда ни уговоры, ни убеждения, ни даже угрозы не помогли, я предложила ему выход — начать петь за кулисами, когда его никто не видел. Он тогда, помнится, посмотрел на меня, как на идиотку, но, подчинившись моему суровому взгляду, дал сигнал парням. После чего, не прерывая зрительного контакта между нами, заиграл. Он перебирал струны гитары пальцами и я видела, как его лицо расслабляется, уступая место привычному дерзкому выражению. Он был в своей стихии, делал то, что ему нравилось, и его видела только я. Зато слышали — все остальные. И им нравилось. И никто не собирался его принижать и оскорблять. Поняв это, тот неожиданно широко улыбнулся и, подмигнув мне, почти выпрыгнул на сцену, продолжив отжигать.

Это было одно из самых фееричных и ярких выступлений группы на тот момент. Уже после концерта Юлик крепко обнял меня и признался, что я буквально спасла его от позорного бегства. Я же лишь напомнила ему, что друзья для того и нужны.

С тех пор ни один концерт не мог начинаться иначе. Только так — сперва за сценой, для самого себя. И для меня. Он однажды признался, что в первые секунды поёт лишь для меня и лишь потом вспоминает, что в зале есть еще и другие люди. И это приятно, чёрт возьми.

Когда первая песня закончилась, Кораблёв решил всё же поздороваться со своими фанатами. Подняв руку с зажатым между пальцами медиатором, он крикнул:

— Привет, Queen!

Ответом ему был восторженный гомон. Как и обычно. Широко улыбнувшись, Юлик продолжил:

— Чертовски рад вас всех видеть! Я, правда, половину из вас знать не знаю, но всё равно рад! И давайте знакомиться уже! С помощью музыки! Следующая песня — для моей музы, которая стоит в первом ряду. Она её, к слову, и написала.

Подмигнув мне, Юлиан заиграл, представляя миру композицию, которую я помогла создать. Ту самую, что он исполнял на уикенде, и которой теперь делился с остальным миром. Она и тогда звучала шикарно, сопровождаемая лишь гитарой. Но в обрамлении баса, барабанов и клавишных, песня словно обрела новую жизнь. Она затягивала, манила и творила что-то совершенно невероятное с моей душой.

Как и с душами всех остальных. Люди слушали Юлиана — и они его СЛЫШАЛИ. Затаив дыхание, внимая каждому его слову. Я чувствовала это — ту невероятную энергетику, которую они посылали ему. Я сама словно стала частью этого потока, стремясь подарить Кораблёву как можно больше.