Silence

– Ну, мы проснулись где-то в половину восьмого… Значит вышел я где-то в восемь.

– Кто еще кроме Дакоты и Роджера может подтвердить твои слова?

– Никто… – парень опустил глаза и совсем ушел в краску. Было заметно, что он откровенно врёт.

– Ты уверен? – настаивал Гордон. – От твоих слов, верных или ложных, может многое зависеть.

– Пффф… Ладно, – фыркнув, отвел взгляд в сторону подросток. – Еще Афина Фрост меня видела.

– Афина? – брови Гордона вновь поползли вверх.

– Она ночевала в доме Галлахеров. Утром мы столкнулись практически лоб в лоб.

А вот эта новость удивила даже меня. Афина и Роджер? Интересная парочка…

– Я почему-то думал, что у тебя есть харлей, а у тебя YAMAHA, – невозмутимо кивнул головой в сторону мотоцикла Гордон. Он даже не зациклился на Афине и Роджере, неужели совсем не интересно?

– Так есть у нас харлей… – переминаясь с пятки на носок, парень посмотрел на нас уже более уверенным взглядом.

– Правда? – Гордон повёл бровью. – Где?

– Вон же, стоит за машиной, – парень указал рукой в сторону черно-белого рэндж ровера. – Только я им не пользуюсь. Слишком к своему старому коню прикипел.

Мы обошли рэндж ровер и наконец увидели накрытый чехлом мотоцикл. Неужели мы могли подобное проглядеть?!..

Гордон уверенными рывками стащил с него чехол, и перед нами предстал новенький, блестящий чистотой, словно озёрное зеркальце, черный харлей.

– И как давно ты им не пользуешься? – поинтересовался Гордон.

– Да уж, наверное, с весны. Честно говоря, я на нем всего три или четыре раза прокатился, но я ведь говорю, мне мой старик больше по нраву. Так что стоит он здесь уже минимум полгода нетронутым.

Глава 41.

– Ты это заметила? – идя по двору Оуэн-Гринов по вымощенной камнем тропинке, застывшей от первых заморозков, хмыкнул Гордон.

– Да.

– Сырые темные разводы на бетонном полу под харлеем.

– Да он весь блестит – ни единой песчинки на шинах, которые три или четыре раза были обкатаны весной. Даже чехол был сырым.

– Несколько часов назад его тщательно вымыли, – остановившись в шаге от вранглера, констатировал Гордон. – Я почти уверен в том, что это наш харлей.

– Что значили слова Зака о том, что Максвелл “не одобрит эту девчонку”, когда он говорил о Дакоте Галлахер? – сдвинула брови я.

– Думаю, это значит, что Максвелл Оуэн-Грин недолюбливает “бедняков”, – скобки в последнем слове невозможно было не услышать.

– Думаешь, это он?

– А у тебя какие мысли на этот счет?

– Белый мужчина, сильно старше двадцати лет, достаточно богатый, чтобы иметь возможность позволить себе приобретение дорогостоящих таблеток наркотического действия… Максвелл Оуэн-Грин пичкал наркотой молодую и доступную, из ненавистных ему “бедняков” Зери Гвалу, чтобы пользоваться ей?

– Отличный ход мыслей. Только есть одна существенная несостыковка.

– Одна? Уже хороший результат… – я поежилась от резкого порыва ветра. За прошедшие двадцать минут, которые нас не было на улице, температура воздуха вновь заметно снизилась и беспросветные серые облака над нашими головами сгустились до консистенции расплавленного свинца.

– Не совпадает размер ноги. Следы, оставленные у нашего дома этим утром, сорок первого размера, а у Максвелла Оуэн-Грина, судя по ботинкам, стоящим в прихожей, и по оттискам, оставленным им на лужайке в процессе нашего прощального рукопожатия, нога сорок третьего размера – обратила внимание? Сечёшь?

Вот ведь!.. Нет, я не обратила внимания… Но я секла.

– Нога сорок первого размера могла бы надеть ботинки сорок третьего размера, но нога с сорок третьим не влезет в сорок первый. У Максвелла слишком широкая стопа, – я замерла. – А как насчет Зака?

– У Зака нога меньше. Думаю, парень носит сороковой, может даже тридцать девятый размер.

По моей коже неожиданно пробежали мурашки от странного ощущения. Я сдвинула брови и неосознанно бросила свой взгляд в сторону особняка Оуэн-Гринов, и сразу же встретилась взглядом… Сначала я подумала, что в окне второго этажа стоит Сабрина Оуэн-Грин, но уже спустя секунду, сквозь серую пелену пасмурного дня, рассмотрела в силуэте не женские черты. Старший сын Оуэн-Гринов?.. Как его там?.. Джастин?..

– А как насчет Джастина Оуэн-Грина? – сдвинула брови я, и Гордон машинально последовал вслед за моим взглядом.

Я была уверена: он успел заметить парня прежде, чем тот отошел от окна.

Я машинально нарисовала в голове образ старшего сына Оуэн-Гринов, и почему-то сразу вспомнились его порозовевшие от слёз белки глаз, запомнившиеся мне при нашей первой встрече.

– Ну, в прихожей стояли ботинки только Максвелла, – еще сильнее нахмурился Гордон.

– Выходит, нам необходимо узнать размер ноги Джастина и где он провел эту ночь. Вернемся? Мы еще не говорили ни с ним, ни с Сабриной…

Холодный порыв северного ветра заставил меня замолчать. Судя по сгустившимся со стороны горы облакам, где-то там сейчас падал снег.

– Погоди… Думаю, нам необходимо кое-что узнать у Кирана.

– У Кирана? – мои взметнувшиеся брови выдали моё удивление.

Гордон впервые приплетал к этой истории Кирана. С чего бы вдруг?..

…Я ощутила холодок, прошедший по моей спине, и бросившиеся в бега по рукам и ногам мурашки. Мы подобрались к разгадке. Почти впритык. Вот почему Гордон решил приплести Кирана.

Отъехав от особняка Оуэн-Гринов на достаточное расстояние, чтобы нас не было видно из их окон, мы остановились на обочине и Гордон набрал по громкой связи номер своего сына. Парень взял трубку после третьего гудка.

– Может объяснишь, почему мне будет лучше ночевать у деда? – сходу поинтересовался Киран, по-видимому наконец решив уточнить смысл утреннего наставления своего отца. – Что-то случилось?

– Всё в порядке.

– Неужели замутил с агентом ФБР? – хитро заулыбался парень.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой своих девушек, пацан, – строго, но не без затаенной улыбки отрезал Гордон.

– Значит, она уже тебе девушка?

– Эй, я всё слышу, господа, – сдвинув брови, недовольным тоном отозвалась я.

– Оу… Извиняюсь… – мгновенно потух парень.

– Ты лучше расскажи нам про свои походы и подкаты к Камелии Фрост, – строго заметила я. – Девочка еще из больничной койки не выпорхнула, а ты уже вокруг нее круги нарезаешь.

– Я же ничего такого…