Силиконовое сердце
Шрифт:
Дима напряг память:
— Да, нет. Кристина ничего не говорила… Она еле живая лежала, не до разговоров ей было. Так, пробормотала какой-то бред…
— Позвольте это решать следствию, — возразил Иван Костов.
— Кристина сказала: «Это я!» — ответил на вопрос Дима.
— Действительно, ничего особенного, — вздохнул следователь.
— Как интересно! — воскликнула Ева. — Когда я вытащила Таню из кустов, она тоже сказала: «Это не я» перед тем, как потерять сознание.
— Они что, сговорились? — удивился Дима.
— Интересный
— Друзья, давайте перекусим? — радостно предложил Глеб под уничтожающим взглядом Юрия.
— Юрий, держите себя в руках, — напомнила ему Ева. — Помните, что Глеб всю жизнь занимался своим телом, а не головой, понимаете?!
— Интересно, а белье здесь прошпарено горячим утюгом? — спросил Лев Леонидович в пустоту.
— Я, пожалуй, пока пойду, — встал Костов. — Надеюсь, что в дальнейшем вы не станете скрывать от меня важные факты?
Брат с сестрой проводили полицейского до двери и вышли на минуту на улицу.
— Не нравится мне наше нынешнее положение, — задумчиво произнес Дима, закуривая.
— Поясни.
— Во-первых, тень подозрения все-таки упала на нас, во-вторых, странную компанию мы собрали у себя в доме.
— Полностью с тобой согласна.
— Профессор, явно не дружащий с головой, который удар ножом в грудь жены называет всего лишь неприятностью и вообще мало интересуется состоянием супруги, перенесшей операцию, — проговорил Дмитрий.
— Наш прожорливый Глеб, который тоже мало напоминает грустного воздыхателя, у которого чуть не придушили и утопили подругу, — вторила брату Ева.
— Юрий, ненавидящий альфонса своей племянницы и готовый его убить, к тому же не состоявшийся как авторитетный родственник для Кристины.
— Ты еще не все знаешь. Юрий пострадал дважды, Татьяна была его любовницей, — сообщила Ева.
— Очень мило. У нас в доме собрались и муж, и любовник, круг замкнулся. Не доведет до добра такое соседство.
Они переглянулись: свидетелем их разговора стал мраморный памятник сыну болгарской королевы, который фактически убил свою мать и у которого она за это просила прощения.
Глава 13
Здание больницы было большим и старым. Капитального ремонта не проводилось со времен социализма, хотя оборудование обновлялось не раз, и больница в целом считалась неплохой, современно оснащенной.
Татьяна Коршунова лежала в отделении хирургии с повязкой на грудной клетке и с отсутствующим взглядом. Иван Костов зашел в ее палату в мятом медицинском халате, который, видимо, специально подобрали к его мятому костюму.
— Как себя чувствует мадам Коршунова?
— Превосходно! Что за глупый вопрос?! Как себя может чувствовать женщина, которой поранили такой важный и нежный орган — грудь? — ответила она, приподнимаясь на подушках и машинально ища пудреницу на прикроватной тумбочке.
— Главное, что вы остались живы, а
убийцу, вернее, покушавшегося мы скоро найдем. Вы не хотите мне больше ничего сказать, Татьяна?— По-моему, я вам уже все сказала, — поправила прическу Таня.
— Может быть, вы все-таки вспомните, почему оказались на пляже? — спросил полицейский.
— Я уже отвечала на этот вопрос. Гуляла, или это подразумевает что-то противозаконное? — с вызовом в голосе ответила она.
Лежала она одна в большой палате как иностранная гостья. Окна комнаты выходили на гору, покрытую зеленой растительностью, своей вершиной уходящую в синеву неба.
— У меня появились показания, что в тот злополучный день вы ждали на пляже Дмитрия Парамонова.
— Ну и что? Я могу засвидетельствовать, что его там не было, — ответила Таня, нисколько не смутившись.
— Вы же утверждали, что не видели нападавшего, почему вы думаете, что им не мог быть Дмитрий?
— Хотя бы потому, что в это время он спасал нашу студентку Кристину. Она, между прочим, уже навещала меня и все рассказала.
— Умные девочки, — усмехнулся Иван Костов.
— Почему вы подозреваете Диму?
— Мне кажется странным, что во всех происшествиях за последнее время в нашем курортном местечке он всегда выступает в главной роли.
— Парню просто не повезло… а вообще, он душка!
— Татьяна, а что означают ваши слова «это не я»? Что «не я»? — спросил следователь.
— А когда я такое сказала?
— Тогда, когда Ева вас обнаружила.
— Да я не помню… я бредила, наверное.
— Напрягите память, — настойчиво попросил Иван.
— Это не я… — задумчиво повторила Татьяна. — Возможно, увидев подругу, я захотела сказать ей что-то важное и волнующее меня… Это не я… А! Когда мы здесь на курорте неожиданно встретились, Ева обвинила меня в том, что я слежу за ней и Юрием.
— А при чем здесь Юрий?
— А вы не понимаете?! Или у такой красивой женщины не может быть приключений на любовном фронте? — приняла позу Татьяна.
— Ну, вы смелая женщина! Это при живом-то муже?
— Моем козлике? — уточнила она. — Он не более опасен, чем ягненок. Так вот, я хотела объяснить подруге, что я к этому не причастна. Это не я, а мой муж притащил меня сюда в отпуск. Встреча с Евой и Юрием для меня оказалась полной неожиданностью. А мой ослик…
— Кто? — запутался в зоологических кличках профессора Костов.
— Лев Леонидович не хочет ничего менять в своей жизни, не хочет испытывать какие-то новые ощущения, не хочет посещать современные курорты. Мой муж как привык, при социализме, от профкома института ездить в Болгарию на море, так и продолжает меня таскать сюда же. Вот я и хотела озвучить свои соображения… если вы считаете это важным…
Следователь помрачнел и почесал взъерошенный затылок.
— Хорошо, отдыхайте. Пойду навещу вторую пострадавшую, — Иван Костов тяжело поднялся со стула и направился к двери.