Сильмариллион (др. перевод) (илл. Несмита)

В ту пору халадин жили в довольстве в Таргелионе. Но Моргот, видя, что обманом и ложью не удается ему окончательно рассорить людей и эльфов, пришел в ярость и попытался причинить людям сколь можно больше вреда. Потому выслал он отряд орков: пройдя на восток, враги миновали осадные лагеря, а затем прокрались тайком назад через перевалы Эред Линдон, по Гномьему тракту, и атаковали халадин в южных лесах земли Карантира.

А халадин не выбирали себе вождей и не жили кучно: каждый двор стоял отдельно и на каждом дворе бытовали свои порядки; и не спешили они объединяться. Но нашелся среди них человек по имени Халдад, отважный и властный; собрал он всех храбрецов, кого только смог отыскать, и отступил туда, где сливались Гелион и Аскар, и в самом углу того участка земли выстроил он частокол от реки к реке, и за ним укрылись уцелевшие женщины и дети. Так выдерживали халадин осаду, пока не кончились запасы еды.

У Халдада были дети-близнецы: дочь Халет и сын Халдар; и оба отважно сражались, держа оборону, ибо Халет наделена была великим мужеством и силой. И вот Халдад был убит в вылазке против орков, и Халдар выбежал из-за укрытия, дабы спасти тело отца от надругательств, и пал рядом с ним. Тогда Халет сплотила вокруг себя народ свой, хотя те уже утратили надежду; были и такие, что в отчаянии бросились в реки и утонули. Но семь дней спустя, когда орки вновь пошли на приступ и уже почти прорвались сквозь частокол, вдалеке вдруг запели трубы и с севера подошел Карантир с войском и оттеснил орков в реки.

Приветливо взглянул на людей Карантир и оказал Халет великие почести, и предложил ей богатые дары как виру за смерть отца и брата. И убедившись, хотя и с запозданием, сколь велика доблесть эдайн, сказал ей так: «Если пройдете вы дальше к северу, там обретете вы дружбу и защиту эльдар и свободные земли себе в удел».

Но Халет была горда и не желала следовать чужим указаниям или подчиняться чьей-то воле; и большинство халадин отличались таким же нравом. Потому поблагодарила она Карантира, но ответила так: «Я решилась, правитель, покинуть сумрачные предгорья и идти на запад, куда уже ушли другие из числа родни нашей». И вот халадин собрали всех уцелевших – из тех, что в панике бежали в леса, спасаясь от орков; и подобрали все до мелочи из имущества своего, что еще можно было отыскать на пепелище; и избрали Халет своим вождем. И она увела наконец народ свой в Эстолад; там они и поселились до поры.

Халадин так и остались обособленным народом: впоследствии эльфы и люди называли их Народ Халет. Халет правила ими до конца дней своих, но не взяла себе мужа, и правление перешло после к Халдану, сыну брата ее Халдара. Очень скоро, однако, Халет пожелала отправиться еще дальше на запад, и хотя большая часть ее народа воспротивилась этому замыслу, она вновь повела халадин в путь, – не ища ни поддержки, ни подсказки эльдар; и, перейдя Келон и Арос, халадин вступили в полные опасностей земли между горами Ужаса и Поясом Мелиан. В ту пору края эти еще не являлись таким средоточием зла, каким стали после, однако смертным не пройти было тамошними путями самим, без помощи. Немалые тяготы и лишения выпали на долю халадин; с великими потерями провела Халет народ свой через те земли, принуждая людей идти вперед силою собственной воли. И наконец они пересекли Бритиах, и многие горько раскаялись, что не остались на месте, но пути назад уже не было. Потому в новой земле халадин, как смогли, вернулись к прежней жизни, и расселились отдельными дворами в лесах Талат Дирнен за Тейглином, а некоторые далеко углубились в земли Нарготронда. Однако многие любили госпожу Халет и желали идти туда, куда поведет она, и жить под ее властью: их она увела в лес Бретиль в междуречье Тейглина и Сириона. Туда возвратились многие из ее разобщенного народа, когда настали черные дни.

А Бретиль являлся частью владений короля Тингола, хотя и находился за пределами Пояса Мелиан, и Тингол готов уже был изгнать Халет, но Фелагунд, связанный с Тинголом узами дружбы, узнал обо всем, что довелось вынести народу Халет, и добился для нее милости. Халет получила дозволение свободно жить в Бретиле, с одним лишь условием: народ ее должен был впредь охранять Переправу Тейглина от любых врагов эльдар и не допускать орков в свои леса. На это ответила Халет: «Где Халдад, отец мой, и Халдар, брат мой? Если король Дориата опасается, что Халет станет водить дружбу с теми, что пожрали родню ее, тогда и впрямь непостижны для людей мысли эльдар». И Халет жила в Бретиле до самой смерти, и народ ее воздвиг над ее телом зеленый могильный холм на возвышенности в глубине леса: Тур Харета, курган Госпожи, Хауд-эн-Арвен на языке синдарин.

Вот так случилось, что эдайн обосновались во владениях эльдар, одни там, другие здесь; одни странствовали от места к месту, другие селились семьями или небольшими общинами, и по большей части вскорости переняли язык Серых эльфов и изъяснялись на нем промеж себя в обиходе; а многие, к тому же, движимы были стремлением постичь эльфийские знания. Но со временем эльфийские короли, видя, что негоже эльфам и людям селиться вместе без разбора и что людям необходимы свои правители, назначили эдайн земли в удел, чтобы жили они там своей жизнью, и передали те земли избранным ими вождям в свободное владение. Люди по-прежнему оставались союзниками эльфов в войне, но в походах теперь подчинялись своим предводителям. Однако многие эдайн радовались дружбе с эльфами и жили среди них, пока имели на то дозволение; юноши же часто поступали на временную службу в воинства эльфийских королей.

Хадор Лориндол, сын Хатола сына Магора сына Малаха Арадана в юности оказался при дворе Финголфина и завоевал расположение короля. Потому Финголфин отдал ему в удел Дор-ломин, и в этой земле собрал Хадор почти весь народ свой, став самым могущественным из вождей эдайн. В доме Хадора говорили только на эльфийском наречии, но и собственный язык его народа не был забыт: от него произошел общепринятый язык Нуменора. А в Дортонионе владычество над народом Беора и земля Ладрос были дарованы Боромиру, сыну Борона, внука Беора Старого.

Сыновья Хадора звались Галдор и Гундор; а сыновьями Галдора были Хурин и Хуор, а сыном Хурина был Турин, Погибель Глаурунга; а сыном Хуора был Туор, отец Эарендиля Благословенного. Сыном Боромира был Брегор, а сыновья Брегора звались Бреголас и Барахир; а сыновьями Бреголаса были Барагунд и Белегунд. Дочерью Барагунда была Морвен, мать Турина, а дочерью Белегунда была Риан, мать Туора. А сыном Барахира был Берен Однорукий – тот, что завоевал любовь Лутиэн, дочери Тингола, и вернулся из обители Смерти: от них происходит Эльвинг, жена Эарендиля, и все короли Нуменора последующих времен.

Все они запутались в тенетах Приговора нолдор, и свершили они великие подвиги, что эльдар помнят и по сей день в ряду деяний королей древности. В те дни сила людей подкрепляла мощь нолдор, и ярко сиял для них свет надежды, а Моргот надежно заперт был в кольце осады, ибо люди Хадора, привычные к холодам и долгим странствиям, не страшились уходить порою далеко на север и следить за передвижениями Врага. Народы Трех Домов множились и процветали, самым же прославленным среди них был дом Хадора Златоглавого – правителя, почитаемого равным среди равных промеж эльфийских владык. Люди этого рода обладали великой силой и могучей статью: жадные до знания, отважные и стойкие, вспыльчивые и смешливые, славнейшие из Детей Илуватара в пору юности человечества. По большей части были они золотоволосые и голубоглазые, но иначе выглядел Турин, сын Морвен из дома Беора. Эдайн этого дома, сероглазые, с темными или темно-русыми волосами, из всех людей наиболее схожи были с нолдор и пользовались их особым расположением. Ибо эти люди обладали пытливым умом и искусными руками; быстро все постигали они и нескоро забывали; легче было пробудить в них сострадание, нежели вызвать смех. Весьма походил на них лесной народ Халет, но те были ниже ростом и не столь охочи до знания. Немногословные и замкнутые, халадин не жаловали больших скоплений людей; многие из них предпочитали одиночество и странствовали на воле по зеленым лесам, не уставая дивиться всему новому, что открывалось их взорам во владениях эльдар. Но недолго прожили они в западных землях, и многие страдания выпали им на долю.

По подсчетам людей срок жизни эдайн с приходом в Белерианд заметно удлинился; однако настал день и умер Беор Старый – а прожил он девяносто три года, из которых сорок лет и еще четыре прослужил королю Фелагунду. Когда же скончался он – не от ран, не от горя, но потому, что настигла его старость, – тогда впервые осознали эльдар, сколь быстротечна жизнь людей; и увидели смерть от усталости, каковой в своем народе не знали; и немало скорбели они об утрате своих друзей. Но Беор в последний миг охотно распростился с жизнью и опочил в мире; и много дивились эльдар странной участи людей, ибо в эльфийских преданиях про то не было ни слова, и дальнейшая судьба смертных оставалась от них сокрыта.

Тем не менее эдайн древних времен быстро перенимали у эльдар искусство их и знание, доступные людям; и сыновья их обретали все большую мудрость и мастерство и наконец далеко превзошли все прочие людские племена – те, что по-прежнему жили к востоку от гор и не знали эльдар, и не видели лиц, в коих сиял отблеск света Валинора.

Глава 18 О гибели Белерианда и смерти Финголфина

И вот Финголфин, правитель Севера и Верховный король нолдор, видя, что народ его умножился в числе и обрел немалую мощь и что союзные эльфам люди многочисленны и отважны, вновь задумался о штурме Ангбанда. Хорошо знал Финголфин, что эльфийские королевства в опасности, пока не сомкнуто кольцо осады и Моргот волен трудиться в своих подземных шахтах, творя зло, а какое – никто не в состоянии предугадать прежде, чем он явит его миру. То было мудрое решение, – в меру разумения Финголфина, ибо нолдор еще не постигли, сколь велико могущество Моргота и не убедились, что воевать с ним, не заручившись помощью и поддержкой, значило обречь себя на поражение, независимо от того, помедлят ли эльфы или поторопятся. Но цветущие земли, где раскинулись обширные владения эльдар, радовали глаз, и большинство нолдор довольны были положением дел и полагали, что так будет всегда; и не спешили начинать штурм, который, верно, отнимет много жизней, что бы ни ждало нолдор, победа или поражение. Потому не склонны были эльфы прислушиваться к советам Финголфина, а сыновья Феанора в ту пору – менее всего. Из всех нолдорских владык короля поддержали только Ангрод и Аэгнор: они жили в том краю, откуда виден был Тангородрим, и постоянно ощущали нависшую угрозу. Так замыслы Финголфина ни к чему не привели, и еще некоторое время на земле царил мир.