Сильнее времени
Шрифт:
С этими словами Александр Сергеевич достал из внутреннего кармана своего шерстяного пиджака сложенный вчетверо лист бумаги, на котором, Ася узнала почерк Аньки, было написано целое послание для сыщика. Бегло пробежавшись по письму, племянница графа почувствовала сомнение. С одной стороны, рассказав все как есть, есть надежда на помощь Гнездилова в поиске настоящего преступника – Цыгана. С другой же, узнай дядя, что она рассказала сыщику всю правду, гнева его не избежать.
Ася дрогнула, не смогла выдержать взгляда сыщика, опустила глаза. Отпираться более не имело смысла…
– Хорошо, я вам всё расскажу, но при одном условии.
– Решилась, наконец, розоволосая. И кажется, Гнездилов даже знал, какое условие она назовет.
Глава 30. Версия невероятная и неожиданная корреспонденция
Россійская
Александр Сергеевич никак не мог воспринять то, что услышал буквально час назад от племянницы графа Терепова. С одной стороны, её рассказ очень хорошо сочетался с тем, что повествовала в своём письме Анна Алексеевна, с другой же, поверить в то, что кто-то, да ещё и при помощи сушей безделицы – кольца, может перемещаться во времени, в такое Гнездилов, как человек передовой и рациональный, поверить никак не мог. А потому, как только поезд остановился на более-менее крупной станции, он принял решение ехать дальше вместе с парочкой авантюристов. Было это своеволием, даже Филиппов был не в курсе о том, куда отбыл Гнездилов, но любопытство и желание узнать что-либо о Анне Алексеевне, найти ключики к поимке Цыгана, овладело надворным советником. А начальству можно и объяснить, почему он поступил так или иначе. В конце концов, Гнездилову доверяли и некоторые свои шаги он мог предпринимать самостоятельно.
В голове Александра Сергеевича выстроилась теперь уже понятная ему версия. Всё больше он склонялся к тому, что граф и племянница его говорят правду, и если кружок революционный и был, то лишь как декорации к замыслу Цыгана. Но это не помешало Ивану Плутову искренне верить в идейную борьбу и собирать для взрыва высокопоставленного лица самую, что ни на есть, настоящую бомбу. Ася уверяла сыщика, что предполагаемый взрыв состояться никак не может, поскольку все материалы были обнаружены в схроне на Апрашке, но Александр Сергеевич чувствовал: не так и прост этот Плут, и если решил участвовать в подобном деянии, так пойдёт до конца, как бы сложно не было в то поверить его возлюбленной Асе. Гнездилов решительно не понимал, что привлекло в Плуте розоволосую девицу. Он видел разительные отличия в их воспитании, мировоззрении, поступках и никак не мог найти тому объяснение. Остановившись на мнении "любовь зла", Гнездилов решил больше и не забивать себе голову. В конце концов, какое ему до того дело?
Гораздо больше его интересовало будущее, в котором могли, по рассказу Аси, бывать Порфирий Георгиевич и сама его племянница. Каково оно, это будущее? Помнится, Аннет писала о том, что Россию ожидают страшные события. Представить даже было сложно, о чем именно знала Анна Алексеевна. Кроме того, ещё одна мысль не давала теперь покоя сыщику. Ежели гувернантка и вправду из будущего, то с Николаем им никогда не быть счастливыми. Она покинула их время по договорённости с разбойником ради спасения жизни Николая. Что уж там был за договор, он не ведал, а граф и розоволосая девица о том не сказывали: может, не знали, а может, не хотели говорить.
В любом случае, теперь Гнездилову был ясен мотив исчезновения Анны. Да только уход её хоть и стал объяснимее, не давал понимания, что теперь с этим делать Николаю. Гнездилову было жаль приятеля, который по уши втрескался в прекрасную незнакомку, и теперь пожирал себя от невозможности её вернуть. Знание о том, куда могла пропасть девушка, легли на душу Александра Сергеевича тяжким бременем. Он мало верил в перемещения во времени, но сопоставив все факты, всё больше склонялся к тому, что это возможно. Безумно, удивительно и невероятно! И все-таки возможно. Ведь, он же видел собственными глазами, как Цыган испарился из комнаты, когда они с Николаем устроили ему засаду на квартире. Кто знает, каков на самом деле мир вокруг нас? Насколько он бывает чудесен и необъясним? Возможно, перстень действительно умеет что-то такое.
В Бологом Гнездилов отправился прямиком в кабинет начальника станции и испросил у того разрешения отправить телеграмму. В ней он известил Николая об отъезде и просил передать извинения Натали и её родителям. Знал же, что в «щедрый» вечер его будут ждать в особняке на Галерной, но события, которые прямо сейчас разворачивались вокруг сыщика, не давали ему возможности вернуться в Петербург. Он должен был узнать все и самое главное, поймать, наконец, Цыгана. Сыщик и правда очень сожалел, что проводит канун Нового года не рядом со своей избранницей в уютной гостиной Ильинских, а в поезде с семейкой слегка чокнутого концертмейстера и его взбалмошной племянницы. Но ничего поделать не мог с собой. Очень уж ему хотелось поговорить с батюшкой Аси Алексеевны. Почему-то Гнездилову казалось, что именно
в их имении прольется, наконец, свет на эту тёмную и запутанную историю.***
Санктъ-Петербургъ, Россійская Имперія, 1912г. отъ Р.Х.
Когда Николя вернулся на квартиру сыщика Гнездилова, его уже ждала телеграмма от Александра Сергеевича. Ильинский поначалу удивился, что за обстоятельства вынудили его вдруг оказаться в поезде, спешащем в Москву, но в телеграмме о том сказано не было, а гадать, посчитал Николай, дело – глупое: все равно никогда не узнаешь наверняка. Вот вернется Саша со своего предприятия, сам и расскажет.
А пока Николя думал, что ж ему делать с просьбой Гнездилова известить семейство Ильинских об его отсутствии на предновогоднем ужине. Молодой граф решил, что это отличный шанс повидаться с родными и поздравить их с праздником. Возможно, отец смягчится и даст ему свое благословение и тогда не придется обивать пороги кабинетов высоких генералов после Крещения.
А еще Николай думал о том, что, если бы Аннет не исчезла, не покинула его по одной лишь ей известной причине, это было бы первое их совместное Рождество. Они могли бы отмечать его вместе, ходить в гости, веселиться, как принято во время Святок, но судьба распорядилась иначе. Вместо невероятных зеленых глаз, которые все еще снились Николаю по ночам, нежных девичьих губ, пахнущих летом, он вынужден был проводить праздники в одиночестве, надеясь лишь на то, что дни ожидания пролетят быстро и исполнится его заветная мечта об армии. Об Анне он и не мечтал – запрещал себе даже в фантазиях представлять, что они вновь встретились, снова вместе. Это было невыносимо тяжело. С этими тревожными, выматывающими мыслями Николай и уснул на узком диванчике в гостиной Гнездилова, любезно пожалованной им Ильинскому для временного обитания.
***
Липецкая область, г. N., наши дни
Третий день Аня разбирала документы. Сегодня был канун Нового года, и Аня планировала уйти домой не позднее обеда. Яков Семенович разрешил, но с условием, что Аня закончит с бумажными артефактами Михельсона. Девушка с радостью согласилась – печатной продукции осталось совсем немного – несколько газет, пара журналов и с десяток праздничных открыток начала XX века.
Расположившись за конторкой владельца, который ушел домой пить чай, Аня старательно сортировала документы, когда колокольчик над дверью в антикварный магазинчик зазвонил, оповещая о визите посетителей.
От неожиданности Аня насупилась. Кому приспичило прийти в антикварную лавку вместо нарезки салата оливье? Встала из-за конторки и выглянула в зал. На пороге топтался субтильного вида молодой человек, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
– Здравствуйте! – Поприветствовала Аня. – Рады вас видеть. Что-то конкретное интересует?
Молодой человек наконец разглядел Аню и облегченно выдохнул.
– Меня? Нет, мне посылку передать. Срочная доставка на ваш магазин.
Аня с удивлением подошла к парню. Тот довольно резво скинул с плеч торбу, похожую на сумку почтальона, и принялся доставать из нее посылку. Посылкой оказался картонный конверт, на котором был написан адрес лавки Михельсона. Из недр сумки курьер извлек бланк, в котором Ане, как получательнице, надлежало расписаться. Девушка решила, что хозяин прикупил какие-то очередные артефакты через интернет, поэтому совершенно спокойно расписалась и отдала бланк курьеру. Тот поблагодарил, закинул сумку на плечо и исчез так же быстро, как и появился в лавке.
Сначала Аня хотела отложить конверт, чтобы сам Михельсон открыл его, но любопытство победило. Аня пошарила на конторке, нашла нож для бумаги и осторожно вскрыла упаковку. Отправителя на конверте не значилось. Это было странным, но, наверняка, хозяин-то знает, у кого какие именно экземпляры он покупал.
Аня открыла конверт и достала из него сложенную газету. Интересно, что за номер? Наверное, довольно редкий, подумала она. Другие Яков Семенович не покупает. Аня с интересом рассматривала выпуск петербургской газеты, удивляясь отличной сохранности номера. В глаза бросилась дата – 3 января 1913 года. Почти 110 лет. Надо же, через три дня у газеты юбилей, улыбнулась про себя. Стало страшно интересно, что же там происходило сейчас? Тоска сковала ее душу, напоминание о том, что совсем недавно она и сама могла купить свежий номер газеты и прочитать новости, огорчили и ввели в состояние дикой ностальгии. А потом она увидела заметку прямо на титульном листе, прямо посередине разворота. Там, где всегда помещались самые важные новости. Аня бегло пробежалась по тексту и замерла. То, что она прочитала в заметке оглушило ее, шокировало. Не может быть! Этого просто не могло, не должно было случиться!