Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

Сообщили Майеру, что от МК НС в конце декабря могут приехать 2–3 человека в Париж к Савинкову на совещание, через Вильно. Спросили, можно ли надеяться, что Майер не поступит с ними, как со шпионами, ибо эти люди не ведут разведывательной работы для Экспозитуры, а ведут только политическую антибольшевистскую работу? Можно ли рассчитывать, что им дадут заграничные паспорта с правом выезда и въезда в Польшу?

Майер ответил, что он даст паспорта за сутки и не поступит с ними так, как с шпионами, ибо знает только Мосбюро, которое ведет работу разведывательного характера для него. Секунда же высказал желание встретиться с едущими в Париж в частной обстановке и иметь разговор частного характера.

В разговоре Секунда хвалился, что у него на Полоцке есть проводник, с которым он сам без риска, когда угодно, может попасть в Полоцк и пробыть там некоторое время, так как у него есть надежная квартира.

Затем Федоров Андрей Павлович вместе с Шешеней Леонидом Николаевичем и Фомичевым Иваном Терентьевичем отправились в Варшаву. Там, Шешеня с Федоровым отправили Фомичева известить Д.В. Философова о своем приезде. В первый день пребывания в Варшаве Философов вечером через Фомичева пригласил их к себе на квартиру. Свидание прошло в разговорах о положении в России.

Под конец свидания Дмитрий Владимирович завел разговор о С.Э. Павловском. Его письмо было передано ему ранее. Философов расспрашивал о том, где и что он делает, когда думает приехать, почему он избрал район своих действий Сев. Кавказ, когда думает совершить экс, который бы дал возможность Савинкову начать работу, ибо, сидя в Париже, тот сам себя обманывает надеждами, не зная при этом, где занять денег лично для себя.

О Павловском был сделан доклад согласно легенде. Философов просил передать ему, чтобы Сергей Эдуардович берег себя, они все его очень любят и часто вспоминают.

На следующий день назначили встречу вечером в ресторане «Кристалл», там Дмитрию Владимировичу передали письмо к Савинкову. Разбились «на пары». Д.В. Философов разговаривал с А.П. Федоровым, а Е.С. Шевченко с Л.Н. Шешеней, который начал расспрашивать о работе, о целях, о силе организации, о том, что делает Павловский и когда приедет обратно. На первые вопросы Леонид Николаевич дал ответы, намекнув, что из конспиративных соображений не может детально все рассказывать.

В дальнейшем разговоре Шешеня стал критиковать И.Т. Фомичева, Философов ему поддакивал. Критика Леонида Николаевича сводилась к тому, что Иван Терентьевич, перейдя в мае границу из СССР в Турковщизне всю ночь солдатам рассказывал о том, где он был и что видал.

Дмитрий Владимирович за ужином спросил Федорова, зачем он приехал. Ему было сказано: для того, чтобы ознакомиться с действительным положением НС и разрядить атмосферу, которая создалась в отношениях с Майером и Секундой. Ответ удовлетворил Дмитрия Владимировича, но он был недоволен тем, что ему не дали использовать у начальника 2-го отдела Генерального штаба Бауэра всех тех процентов прибыли, которые могли иметь от того капитала, который из себя представляла организация и привозимые материалы (приказы). Он сказал, что Майер не дал снять копии приказов И.Т. Фомичеву. Философов обижался еще на то, что именно Ивану Терентьевичу в мае дали мандат к Пилсудскому.

В ответ на вопрос о визах в Париж Философов обещал все узнать в французском посольстве и написать Савинкову о возможности приезда в конце декабря к нему лиц от Мосбюро и «Л.Д.».

На следующий день, тоже вечером, вновь была встреча в ресторане «Кристалл». Присутствовали Д.В. Философов, Е.С. Шевченко, И.Т. Фомичев, Л.Н. Шешеня и А.П. Федоров.

Днем Фомичеву был какой-то нагоняй от Философова. Иван Терентьевич во время ужина волновался и от этого проливал попадавшиеся ему под руки рюмки, на что Философов смотрел очень презрительно. Затем не выдержав сказал: «Фомичев мне сегодня приносит пакет для Савинкова, в нем ненужный хлам, всякие перепечатки устаревших сведений, которую исключительно на что полезно употребить, так это на уборную». Фомичев стал оправдываться и говорить, что этот материал представляет большую политическую важность. Философов рассмеялся и посоветовал Фомичеву искать что-нибудь посущественнее.

После этого Философов заговорил с Федоровым, а Шевченко, как и прошлый раз, — с Шешеней. Евгений Сергеевич конфиденциально, по поручению Философова, передал просьбу помочь им деньгами для работы газеты и для них лично. Причем высказывалось большое удивление тому, что Фомичеву дали на содержание 25 долл., называя это развратом работников.

Евгений Сергеевич сказал, что если у них не начнется приток денег в конце декабря, то газета лопнет, а это равносильно тому, что Савинков уйдет в отставку и займется написанием мемуаров. Леонид Николаевич ответил, что не предполагал такое плохое материальное положение, обещал дать денег после того, как Майер заплатит им за работу. Позже из Вильно Философову было направлено 15 долларов.

Дмитрий Владимирович также через Шевченко просил передать Павловскому, что для того, чтобы они не погибли как политическая организация на Западе, необходимо прислать денег.

Евгений Сергеевич сказал, что он с удовольствием приехал бы к Павловскому и остался работать в Москве, если бы его не связывала работа в газете «За Свободу». После всех этих разговоров ужин закончился напутственными пожеланиями на дорогу.

Философов выйдя в фойе ресторана встретил какого-то знакомого и остался, а Шевченко проводил крокистов до Венского вокзала, по соседству с которым они жили в гостинице «Народовой». Попрощавшись троекратными поцелуями — разошлись.

Прибыв в Вильно из Варшавы, А.П. Федоров и Л.Н. Шешеня стали собираться в обратный путь. Иван Терентьевич 3 декабря высказал желание в январе поехать в Москву. На вопрос, по какому делу, ответил: «Как курьер от Секунды и от Мосбюро обратно». Леонид Николаевич ему ответил, что от поляков он может быть, но от Мосбюро курьером — нет до тех пор, пока не поставит на равную ногу

себя во взаимоотношениях с Секундой. При том положении, которое у него сейчас (на побегушках и полная зависимость), он никогда не отстоит интересов Союза и спасует. Как курьер от Савинкова он пригодится только в том случае, если возникнет экстраординарная ситуация, когда не будет в Вильно курьера от Мосбюро, и второе — он может приехать поработать на несколько месяцев, дать кому-либо из москвичей отдохнуть в Вильно. Со всем этим И.Т. Фомичев согласился.

До этого разговора Иван Терентьевич сказал, что, хотя он и получил от Москвы материальную поддержку, позволяющую ему выйти из зависимости от Секунды, но он оставляет за собой право на самостоятельную работу. Леонид Николаевич предупредил: если Фомичев считает себя членом НС, то должен подчиняться. Если он думает в делах с поляками что-либо делать по своему разумению, а не по полученным инструкциям, то пусть заранее скажет об этом и откажется получать средства из Москвы для жизни. В этом случае он попросит Дмитрия Владимировича дать в Вильно кого-нибудь другого. После такого разговора Фомичев резко изменился и стал в разговорах говорить: слушаюсь и т. д. и просил дать ему инструкции, как быть дальше с Экспозитурой. Ему было предложено поставить себя с Секундой и Майером так, что он является не работником поляков, а членом МКДиП НС, представительствующий в Вильно при Экспозитуре.

4 декабря Андрей Павлович и Леонид Николаевич выехали из Вильно в сопровождении Фомичева. Не доехав на подводах сто шагов до границы СССР, перешли ее благополучно, напутствуемые крестными знамениями Фомичева [162] .

А.П. Федоров («Петров») 13 декабря 1923 г. дополнил предыдущий доклад тем, что в Вильно, 22 ноября Фомичев показывал ему письмо от Деренталя, где тот сообщал, что ему на работе оторвало указательный палец правой руки. Лежит в госпитале и получает 10 франков от страхкассы. Его жена, Любовь Ефимовна, бегает целый день по урокам, чтобы прокормить родных и его, в данное время

162

ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 6. Л. 29–36.