Синдром гиперпоздней конверсии

Подойдя к группе людей, Юль предоставил сопровождающему его мужчине возможность пройти через кучку столпившихся и познакомить ее с любимым актером. Тот бесцеремонно пробурил себе проход к цели и бесстрастно продекламировал:

– Лис, тут с тобой кое-кто хочет познакомиться, - и тотчас же исчез.

Все смотрели на Юля. Кто-то из компании усмехнулся.

– Привет, - начал Лис. – Ты, наверное, тот монстр, которого я должен буду утопить в пещерных водах в следующем эпизоде? – тут он и вся его компания рассмеялись. Один из них добавил:

– Не, не – это тот старый пердун колдун, которого Эллекс отмутузил в прошлом сезоне – только молодой!

Тут Лис прищурился и сунул руку в карман:

– Не, это, кажется тот балерун с яйцами с того мема в интернете!

Через мгновение в его руках был телефон с фотографией Юля в трусах. Гогот стоял несусветный. Телефон передавали по рукам со все новыми всплесками смеха. Кто-то даже присел на корточки от слабости.

Униженный, высмеянный любимым актером, Юль развернулся, и слезы потекли по его щекам. Пока он дошел до лифта, все его тело содрогалось от неконтролируемого рыдания. Шмыгая носом, он нажал на кнопку вызова. Табло показывало цифру 1. Не зная, куда себя деть от посторонних взоров, Юль забрел за шахту лифта и дошел до края крыши.

Внизу тянулась полоса пляжа, омываемого скромными волнами спокойного океана.

«Как было бы хорошо сейчас умереть» - подумал он и представил, как падает вниз на тротуар, как его неуклюже-большой череп трескается и сознание уходит, и это ни капельки его не напугало. Он поднялся на бетонный бортик, в который были вживлены совсем-таки невысокие ограждения…

Еще секунду Юль глазел вниз на тротуар, представляя свое уродливое, переломанное, лежащее в луже крови, тело.

«Дзын-н-н-ь!» - поднялся с первого этажа лифт.

Воскресенье

«Дзын-н-н-ь» - микроволновка оповестила своих эксплуататоров о готовности чего бы то ни было, что они в нее запихнули.

– Юлечка! Спускайся, родная! – крикнула из кухни мать, - завтрак готов!

Из комнаты вышел Юль в ночнушке и направился в ванную. Входившая в столовую обернувшаяся за ночь Лена в это время направлялся в столовую. Женское лицо было подменено привлекательным мужским. Теперь роста своего бойфренда (на данный период – друга, который не остался на ночь, зная о той неловкой ситуации на утро после обращения) Лен проводил недоумевающим взглядом сестру, тащившегося зомбиобразной походкой до ванны. Входя в столовую, он собрал длинные каштановые волосы в хвост, затем уселся на свое место за столом. Перед ним дымилась яичница с беконом, а рядом с тарелкой вызывающе блестел полный стакан апельсинового сока.

Алекс уже был за столом. Он покончил с завтраком и теперь, подогнув под себя ноги, сидел, уставившись в телефон, с которым не расставался даже в ванной.

– О, Леночка! Ты обернулась! Очень кстати – в гостевой ванной забился унитаз, а мне не хватает сил его прочистить, подсобишь? – Жанна хлопотала, стараясь успеть накрыть на стол до того, как все члены семьи соберутся для завтрака.

– Мам, ты меня не просветишь, почему гостевой унитаз забит, когда у нас нет гостей? – теряя аппетит, Лен взял полоску поджаренного бекона с тарелки и захрустел.

– Ну, Лен… Ты же знаешь, у меня от волнения бывает, - понизив тон, ответила ей мать.

– Господи, мам, ну тогда можно хотя бы не заставлять свою дочь на это смотреть, а просто вызвать сантехника? Поди, не бедствуем?

– Дай Бог тебе, дочь, всю жизнь прожить в достатке, коим сейчас располагаешь. А вот если бы пожил, как мы с отцом до вашего рождения, так каждую лишнюю копейку бы берег, - она перестала суетиться и взглянула на дочь. Лен нехотя дожевывал бекон, даже не притронувшись к яичнице:

– Почему Юль до сих пор ходит в ночнушке? Ты не купила ему пижаму?

– Как – не купила? Купила – отличную белую пижамку из «Бертоля», она же обожает этот магазин. Она опять в своей персиковой? Просто она ее обожает еще больше, - Жанна дошла до коридора и выглянула, вытирая руки кухонным полотенцем.

– Господи, как же там все дорого, в этом ее «Бертоле».

– Да не «БертолЕ», а «Бертолли». И это не магазин, а бутик. Там по умолчанию все дорого. А вообще, мам, кончай прибедняться – папа с Юлей нам всем до конца жизни безбедную жизнь обеспечили. Сядь лучше поешь сама. Только и делаешь, что носишься.

В столовую вполз Юль. Он только что умылся, но по мешкам под глазами было видно, что это не помогло ему согнать с себя сон, который напрочь отказывался посетить его до пяти утра. Все еще в персиковой ночнушке, он утомленно уселся за стол и почти басом пробубнил:

– Аа… яйца… как символично… - и он начал ковырять в них вилкой.

Алекс фыркнул, еле сдержавшись.

– Доброе утро, Юль… Юлик! - начала было Жанна, но тут же осознала что называть подобное утро добрым было чуть ли не большей ошибкой, чем так искренне радоваться несвоевременной и неудачной конверсии дочери, как она это сделала вчера - дочь стрельнул в нее таким взглядом, что Жанна могла только добавить:

– Я вот твои любимые бисквитики испекла. Хоть какая-то радость от этой твоей конверсии, - на что Юль не мог не рассвирепеть:

– Мам, ты меня уже совсем похоронила?! Ну, в смысле, меня девушку?! Ты бы хоть чуть-чуть старалась не выдавать этой своей радости по поводу моей конверсии! Пичкаешь меня этими булками – то есть, у тебя даже сомнений нет, что лекарство не подействует, что я так и останусь этим корявым заморышем на три года!

– Юль, я же…

– А вот хрен! Не собираюсь я твои булки есть! – Юль встал из-за стола. – Мне в пятницу приму танцевать! – и он целенаправленно вышел из столовой, при ходьбе размахивая уверенно взад-вперед руками. Ночнушка шлейфом уплыла за ним.

Алекс вслух расхохотался.

– Алекс, заткнись, бездушное ты чудовище, - Лен искоса посмотрел на мать и покачал головой, давая понять, что та опять так очевидно облажалась.

– Да чего я такого сказала?..

Глава семейства завтрака не дождалась. После столь же бессонной ночи, как и у его старшей дочери, Андрея Стольников немедля рванула на работу. Она договорилась со Штерном встретиться в лаборатории в восемь утра, но сама была на парковке здания «MutarLabs» уже без двадцати. Она закурила сигарету, как только подъехала, но, видимо, Эрик сам был заинтересован в предстоящем не менее Андреи, потому что не успела Стольников докурить, как увидела в зеркало заднего вида поднимающийся шлагбаум и шестилитровую громадину Штерна, проезжающую под ним. Когда тот поравнялся со Стольниковым на парковке, она уже нервно расхаживала туда-сюда перед входом в здание.

– Где дочь? – с ходу спросил Эрик, закрыв машину пультом.

– Я сказала ей подъехать к девяти часам. А пока сама хочу посмотреть, чем конкретно мы будем заниматься, когда она подъедет. Пошли, я хочу знать всю подноготную эксперимента, - они подошли к главному входу, и Андрея провела своим удостоверением перед приемником сбоку от двери. Признав магнитный импульс сотрудника, приемник пиликнул в до мажоре, и дверь поддалась.

– Эй, вы где тут? Пап! – Юль знал, где находилось рабочее место отца в здании, но ранее по телефону тот объяснил ей, что нужно подняться в саму лабораторию для проведения некоторых тестов. И вот он шел по коридору шестого этажа, одетый в новенькие голубые джинсы и модную разноцветную футболку все из того же «Бертолли». Стены и двери коридора были стеклянными, помещения лаборатории пустовали. Над дверями каждого из них светился красный индикатор – закрыто. Вертя головой, Юль наконец приметил индикатор, светившийся зеленым. Подойдя к двери, он увидел внутри отца с доктором Штерном и толкнул дверь: