Синдром Клинтона. Моральный ущерб

— Три! Три, если быть точным! — Заметив, что ответ экзаменатора не устроил, Тихон с пренебрежительным выражением, с коим всегда отвечал на семинарах по социологии, проговорил: — Я совершенно уверен в том, что Вика Золкина, приемная дочь профессора Берга, три дня ночевала у меня, а остальное время проводила у Берга, или, как он это называет, дома. Вас устроил ответ?

— Вполне, — и Берг, поглаживая изнутри щеку языком, отвернулся.

Тихон нервно подкинул на руке предмет и наконец-то его рассмотрел. Это была женская заколка для волос, украшенная стразами. Обычная металлическая заколка, на японский манер. Необычным было лишь то, что именно такую заколку, со стразами Сваровски, Тихон Куртеев подарил Вике Золкиной через месяц их совместной жизни. Получал он тогда немного и потому выбрал подарок с минимальным количеством камешков Сваровски. Ошибиться Куртеев не мог. На следующий же день они прямо с порога куртеевской квартиры начали раздевание, происходило это стремительно, так что они даже не смогли добраться до кровати. Вот тогда-то Тихон и погнул заколку. Вынимая ее из волос Вики, он хотел убрать ее в сторону, но заколка вонзилась в спинку кровати и изменила форму. А потом полвечера он ее выпрямлял, пытаясь добиться первоначального вида. Естественно, довести работу до идеала у него не получилось. Впрочем, Вику это не расстроило. В ее прическе дефект заколки был незаметен. И сейчас Тихон вертел меж пальцев шпильку с едва заметным изгибом у основания. Он вертел ее и думал о том, что и на сей раз аксессуар не снимался аккуратными женскими руками, а срывался с головы. Понятно, что на этот раз это происходило не в порыве страсти.

— Берг… — прошептал Тихон. Поняв, что до сих пор оставшийся с ними надзиратель не понимал ни слова из разговора, а теперь, когда речь зазвучала тише, насторожился, Куртеев прокашлялся и заговорил громко: — Берг, вам знакома эта штука?

Профессор посмотрел лениво, даже нехотя.

— Нет.

— Это заколка Вики.

— Где вы ее нашли?

— Под сиденьем.

Тихон сказал это и побледнел. Вика была здесь. Ее били, над ней издевались… Сорвавшаяся с головы заколка — такие украшения просто так с головы не падают…

— Я убью его.

Берг поморщился и покачал головой.

— Она была в этой машине, Игорь Оттович!..

— Я понял, понял.

Куртеев был изумлен спокойствием профессора до такой степени, что даже не обратил внимания на то, что салон микроавтобуса снова заполняется.

— Итак, господа, делать нечего, — возвестил Истасов, поглядывая почему-то на одного Тихона. — Девушка исчезла. Но в городе остались два человека, которые знают почти столько же, сколько и она. Я только что разговаривал с Лукашовым. Куртеев скажет вам, Берг, кто это такой. Так вот он уверяет, что вы высказали одну забавную мысль. Не Вика высказала, а именно вы. Ей, видимо, такое даже не пришло в голову. А вы предположили, что она может перевести деньги на свой счет для того, чтобы потом сдать его прокуратуре. Если вы таким образом думаете о поступках другого человека, тогда, позвольте вас спросить, где гарантия того, что вы сами-то не направитесь в прокуратуру сразу после того, как выйдете из этой машины?

В салоне пахло каким-то сложноцветием. Орлиное дерево, мускус, табак, цветочный аромат — все перемешалось. Как перемешивается запах в компаниях близко сидящих друг к другу мужчин. Шестеро в салоне, считая водителя, трое из которых явно в хорошей спортивной форме.

— А вам не приходило в голову, что мы там уже побывали? — улыбнулся Берг.

— Видите ли, уважаемый профессор, — Истасов пожевал губами. — Господин Лукашов утверждает, что вас вели все то время, когда вы вместе с этим парнем, — он кивнул на Куртеева, — впервые появились в «Регионе». Вы посетили много мест, но ваши контакты исключали встречу с сотрудниками правоохранительных органов. В какой-то момент между вами случились разногласия, и вы стали дублировать действия друг друга. Так вы посетили, например, офис Пятько.

— Вы были у Пятько? — покосился на Берга Куртеев.

— Был. Продюсер находился в истерике.

— Он постоянно находится в истерике, — помог конфликтологу Истасов. — Но визит консультанта действительно довел его до ручки. Впрочем, мы отвлеклись. Будем откровенны. Вы мне мешаете.

— Мы всем мешаем.

— Мне плевать на всех. Трогай, Макс…

Макс тронул. Через полчаса Куртеев узнал за окнами очертания развязки МКАД на Можайском шоссе.

— Вы нас везете в свой дом на Рублевке?

— Нет, мы остановимся чуть раньше.

Куртеев облизал губы и посмотрел на профессора. Тот спокойно встретил его взгляд и поправил очки.

— А где именно мы остановимся? — уточнил Берг, не поворачивая головы в сторону Истасова.

— Нам нужно переговорить, — быстро, словно ожидая этого вопроса, ответил Борис Борисович. — В Сколкове живет человек, который поможет нам разобраться в ситуации.

«Сколково? — подумал Тихон. — Интересно, кто бы мог там жить из тех, кто смог бы помочь нам разобраться…»

— П-простите мою старческую любознательность… — пробормотал Берг, усаживаясь поудобнее и потирая руки.

Тихон поднял взгляд на профессора и медленно, в три приема, сглотнул набежавшую в рот слюну.

— Простите мою старческую любознательность, но разве не нужно было сворачивать на Сколково с Можайского шоссе на Вяземскую улицу? Дело в том, что с развязки МКАД мы уедем куда угодно, но только не в сторону Сколкова.

Тихон еще раз подбросил заколку и зажал ее в кулаке.

— Улица Сколковская, на которую выходит Вяземская, перекрыта, — сообщил сидевший за рулем Макс. — Опять, черти, перекопали все… Фонтан бьет до пятого этажа, телевизор не смотрите, что ли? Сейчас на М1 вывернем, а там рукой…

— Можно вопрос, Борис Борисович? — не сводя с Тихона глаз, поинтересовался Берг.

— Да сколько угодно. — Истасов уже не выглядел напряженным, как в первую минуту встречи. Им овладело какое-то нервозное, показное спокойствие. Он, словно бывалый сердечник, пытался убедить себя в том, что случившийся второй инфаркт — ерунда, главное — не третий.

— Вы хоть раз видели Вику Золкину? Иначе, — Берг сделал ударение на «и», — говоря, вы п-представляете, как она выглядит?

— Нет, к сожалению, — и этот ответ очень походил на искренний. — Но очень хотелось бы посмотреть на женщину, которую ищут и стар и млад. — Борис Борисович перегнулся через сиденье и окинул взглядом гостей своей машины. — Разных возрастов, убеждений и внешности. Наверное, на такую женщину стоило бы посмотреть хоть раз в жизни.

Микроавтобус миновал развязку и мчался со скоростью никак не меньше ста двадцати километров в час.

— Борис Борисович, раз уж мы разговорились… — Берг снова поправил очки и посмотрел на Куртеева. — Я знаю, кто свел Пятько с Лукашовым. Ваш глуповатый малый Пусодин. Менеджер, как сказал Куртеев. Но вы-то как оказались в связке? Вы же, насколько мне известно, до этого не общались?

Истасов молчал, глядя перед собой. Видимо, на эту тему разговаривать с малознакомыми людьми он не собирался.

— Ладно, не отвечайте.

И Тихон с изумлением посмотрел на профессора.

Тот поправил очки.

— Может быть, — процедил консультант по корпоративным отношениям, — вам известно еще что-то, что вы пожелали бы держать от меня в тайне?

— Быть может, — согласился тот.

— Быть может, я вам нужен был только для того, чтобы вы беспрепятственно вошли в «Регион»?..

— Вы удивительно проницательный малый, — согласился Берг и в очередной раз поправил очки.

— А быть может, старая шкура, ты имеешь что-то общее с этими педиками?

— Куртеев, я знал, что вы умный малый, но не догадывался, насколько. Видимо, мне стоило принять это во внимание, готовя вас для «Региона».

Невероятно заинтригованный беседой пленников, Истасов развернулся и теперь с нескрываемым интересом наблюдал за ссорой недавних партнеров.

— А быть может, ты такой спокойный, потому что никто не помешает мне разбить твое гадкое лицо? — Голос Куртеева крепчал с каждой секундой. — Ты думаешь, что находишься здесь, среди подельников, в полной безопасности?