Синдром властного негодяя
Шрифт:
Клиентов не было, как и звонков. Непыльная у меня работа. Простая. Ску-у-учная.
Ближе к десяти утра, когда спина совсем затекла, а все интересные статьи в интернете закончились, я вытащила из сумки пачку салфеток и протёрла стол. Основательно так, со всех сторон, ножки тоже не забыла. Потом очередь дошла до стула, но салфетки закончились. Подошедшая Саня протянула мне ведро с чистой водой и тряпку. Как-то вне обязанностей администратора, зато руки заняты.
Я протёрла все доступные поверхности, затем начала мыть пол, вежливо попросила Валентина и его друзей покинуть диван, а после переобуться, чтобы не топтаться по чистому. Переодеться, потому как прежняя одежда не подходила к чистой обуви. Помочь
Так сидеть на месте администратора стало приятнее, но не веселее. Клиентов по-прежнему не было, находиться в одном помещении с Саней, Шуркой, Вальком-Аполлоном и прочими — некомфортно, дальше пялится в телефон глупо — и от всего этого я чувствовала себя донельзя несчастной и никому не нужной. Ден не писал и не звонил, как и положено настоящему негодяю.
Я хотела было сбежать ненадолго с работы и поговорить с Надей, но Саня и Иоган перегородили дорогу и сказали, что сдадут с рук на руки Песцу, иначе тот их разорвет на части. Поговорить о самом Песце тоже не вышло, как и о Выдре. Поэтому за остаток рабочего дня мы с парнями очистили всю прилегающую территорию от снега, не очень ровно закрасили “Автосерв”, а после вместе набросали примерный макет новой хорошей вывески и даже заказали ее. Вряд ли это сильно поможет раскрутить данное ИП, зато скоротали время. И парни стали смотреть на меня как-то странно. Александра — тоже.
А после за мной зашел Тамати. Распахнул дверь, шагнул в “административную” часть сервиса, мигом выдавив из нее весь воздух, ткнул в меня пальцем и с жутким акцентом произнес:
— Док ждьот!
Друзья Валька опешили, но вмешиваться не стали. Только Саня шепнула мне на ухо, что в случае чего готова помочь ушатать здоровяка. Как полутораметровая тощая кнопка собиралась это делать — понятия не имею, но уверена, что в случае необходимости она бы и помогла, и в одиночку ушатала. Но на улице поджидал Блади Фалькон, и я поняла, что нужно сдаваться. Тем более Доктор Все не самый худший компаньон на вечер. Не страдает раздвоением личности, не скрывает брата близнеца, не прикрывает волосами присосавшегося мозгового червя — словом, далеко не такой сумасшедший, как Ден.
= 37 =
Разуверилась в этом я ровно в тот момент, когда его администратор выдала запечатанный пакет и указала на комнату, где нужно переодеться для сеанса “разблокировки детских зажимов”. В пижаму с утятами и пушистые тапки-панды. Почему-то этот диссонанс коробил сильнее всего. Ну как можно сочетать утят и панду? В этом же никакой логики! Вот тапки-кролики подошли бы больше, вроде как животные с фермы.
Я прогнала эти бредовые размышления, поправила пижаму и распахнула следующую дверь. За ней была комната страха, вместившая в себя все возможные оттенки розового и голубого. Точнее, она оказалась поделена на две зоны: мальчуковую и девчачью. В одной — куча автомобилей, самолетов, какой-то робот, кровать-машинка и спортивный уголок, в другом — куклы, бантики, плюшевые медведи, нечто под балдахином и ковер с длиннющим ворсом. На котором и сидел Доктор Все в похожей на мою пижаме, только с весёлыми барашками.
Если на меня еще клоун выпрыгнет, то пора либо сдаваться психиатрам, либо искать источник сильного света, ибо я умерла. В реальности такого происходить просто не могло. Как, как высокий и накачанный мужчина с внешностью кинозвезды может находиться посреди сюрреалистической комнаты, одетый в детскую пижаму?
— Фира, садись, — он похлопал по месту рядом с собой. — Или вначале хочешь немного поиграть? Потрогать что-то? Сходить на горшок?
Взгляд сам собой зацепился за предложенный горшок, железный такой, в цветочек, отчего я сглотнула и попятилась к выходу. И про "поиграть-потрогать"
звучало как-то чересчур бессмысленно. На такое лечение я точно не соглашалась.— Можно без игр?
— Конечно! — Док согласился подозрительно легко, после пододвинул к себе столик с целой горой сладостей. — Тогда возьми что-нибудь отсюда. Что-то такое, что всегда хотелось, но мама тебе не давала?
— Учебник анатомии?
Ну правда, не люблю сладкое. Точнее люблю, но не настолько, чтобы запихивать в себя шоколад, конфеты, леденцы, сладкую вату и что там еще было. Все такое яркое, красивое, манящее, точно в рекламе, а не в реальности.
— А ты шутница! Держи!
И протянул мне какую-то странную книгу: “Тайные техники соблазнения и получения удовольствия от “А” до “Я”. Издание второе, дополненное”. На язык так и просилось, что не так просто получить удовольствие от букв, сложнее только соблазнить их, но спорить с Доктором себе дороже. В конце концов, быстрее начнем, быстрее выйдем из этой комнаты.
— Я решил, что пора бы и разобраться с твоей девственностью, все же ждать до семидесяти — перебор. Понимаю, членство в клубе не та штука, которой принято разбрасываться, но на стороне порока есть свои плюшки.
— Лично разобраться хотите?
За неимением сумки я пристроила книгу на ковер, придавила сверху одной из валявшихся тут же подушек, с тайным умыслом забыть все это здесь.
— Посредством твоего негодяя, конечно! — просиял Док. — Я же милый славный парень, никогда не решусь на подобное. А ему по статусу положено развращать невинных дев!
— Вот с ним и обсуждайте эту тему. Деве положено быть стеснительной, пугливой и не даваться! И вообще, почему вас это так волнует?
Доктор сам вытащил из горы сладостей карамельку и съел с противным хрустом. А я чем больше времени проводила здесь, тем хуже себя чувствовала. От слишком ярких цветов и запаха сладостей ломило в висках, не хватало воздуха, хотелось бежать отсюда.
— Потому что, Фира, когда двадцатилетняя блондинка отказывается от плотских наслаждений из соображений "ах, все это слишком хорошо, чтобы случится в моей жизни" — это трагедия не только для меня, но и для всего человечества! Ладно, не всего, только мужской его половины.
— Вы преувеличиваете.
— А ещё ты боишься отношений, потому как тогда придется многое менять в своей жизни.
— Не…
— Боишься искать работу.
— Уж…
— Ой, дайте мне спокойно лежать в моей раковине на самом дне океана, — Доктор дурашливо накинул на себя плед на манер платка и кого-то пародировал. — Можете лить на меня сверху грязь, топтать ногами, бросить в одиночестве, только не заставляйте вылезти наружу!
— Хватит! — я вскочила, сбросила тапки и вернула Доку его книгу. — Это никакое не лечение и не путь к счастью, а одно сплошное издевательство. Я разрываю контракт, а деньги можете оставить себе!
— Штраф в один миллион за преждевременный уход из моей программы по поиску счастья, Сорока!
А дальше он взял и швырнул в меня подушкой. Прицельно, прямо в голову. Та же глухо шмякнулась по моему лицу и упала на пушистый ковер.
Один миллион! Целый миллион, которым этот ненормальный взял и привязал меня к Дену на месяц. Ладно, уже на три недели. Как можно?!
Я подняла подушка и теперь мяла ее онемевшими пальцами, пока Док продолжал глумиться.
— Ой, злой-злой Коуч отправил нашу Фирочку к суперсексуальному обеспеченному красавчику, который на нее дышать боится, в рабство. Какой подлец! Дал шанс воскресить первую люб…
Подушка врезалась в его плечо и обсыпала Доктора пухом. Я же замахнулась во второй раз и огрела его снова. И так до тех пор, пока в руках не осталась одна пустая тряпка, а воздух не заполонили летающие перья и пух.
Док же беззаботно рассмеялся, встал и крепко обнял меня.