Синдзи-кун. Тетралогия

– Преступник и есть преступник! – хмурится Читосе: – и с ним нужно поступать… соответствующе! – смотрю на нее и думаю, что вырастил я себе на голову линчевательницу. Как там говорят – vigilante, человек, который в правосудие не верит и предпочитает исполнять его собственными руками. Так и до анархии и экстремизма недалеко, до неприятия всех форм государственной власти. Моя девочка. Умница.

А правосудие – дело хорошее, но тут в Японии оно какое-то … избирательное, что ли. В прошлом году вон, наследник какой-то корпорации был обнаружен в номере пентхауза с тремя мертвыми проститутками, все задушены, все под наркотиками. Нет, дело возбудили, но только идет расследование не шатко не валко, а парня пока под залог выпустили. И да, сумма залога колоссальная, но он на свободе, а что-то мне подсказывает что расследование лет пять протянется, а потом и закроется тихонечко. Как все позабудут. Обычная схема – затянуть и замордовать дело в инстанциях, а там – либо шах помрет, либо ишак. И так на всех уровнях, если человек без связей и вообще никто и звать никак – так его сразу в тюрьму определят. А тюрьмы в этой Японии – удовольствие сомнительное, тут не Швеция какая. Человек оттуда бледной тенью себя выходит и еще лет пять как только национальный гимн слышит – так руки за спину и на колени падает. Потому то тут так якудза процветает – ибо не верит простой люд в справедливость судов и беспристрастность полиции, и не спроста простой люд не верит, есть у него причины, да. Потому склонность Читосе к линчеванию поощрять я не буду, но и запрещать тут нечего. Можешь сам по себе нести свою собственную справедливость в массы – неси. Добрым словом и пистолетом, так сказать. А у Читосе нашей не заржавеет ни за тем, ни за другим. Патронов бы хватило.

– Как с преступником поступать – это уже вопрос того времени, как ты его обнаружишь и поймаешь. А если ты начнешь всех направо-налево мочить, по любому подозрению, так и самой недолго в чудовище превратится. Кстати! – моя ладонь незаметно перекочевала на коленку Читосе. Читосе пока не замечает этого, она увлечена нашим общением, я молодец, умею девушке лапшу на уши развешивать.

– Кстати – я однажды читал записки человека, который лет пятнадцать в Нью-Йорке возглавлял отдел переговорщиков – ну, таких ребят, которые переговоры с террористами ведут, когда те заложников взяли. – продолжаю петь увлекательные сказки я, пока моя ладонь осваивается на ее коленке: – так вот, он сказал какое именно слово ему приходилось употреблять чаще всего в этих переговорах. Он вел переговоры с убийцами, с бандитами и членами сект, для которых человеческая жизнь ничего не стоила, с маньяками, которые захватили своих жертв и пытались выторговать свободу. Знаешь, какое общее понятие было у всех этих разговоров? Какое слово было моральным ориентиром и рычагом одновременно?

– Месть? Гнев? – гадает Читосе, пока моя ладонь совершает медленное продвижение по ее ноге, от коленки – вверх. Потому что безумству храбрых – поем мы песню. Вот сейчас – еще немного и …

– Справедливость. – говорю я: – слово, которое дорого всем и которое каждый понимает по-своему. Каждый маньяк считает, что он поступает по справедливости. Например, женщины ему всю жизнь сломали, мать его избивала, девочки в классе – издевались, жена – бросила, начальница – уволила. И вот, теперь он считает себя вправе мстить всем женщинам, потому что это – справедливо. Или наоборот – жертва изнасилования – берет месть в свои руки и идет уничтожать мужчин, просто потому что у них есть член. Робин Гуд грабит ни в чем не повинных торговцев, потому что богатый шериф когда-то обидел его. Хотя эти конкретные торговцы тут не при чем. Я ж говорю – люди ленивые. Никто не ищет там, где потерял, все ищут там, где удобно.

– По-твоему я была неправа, когда … ну когда в Токио съездила? – спрашивает Читосе. Я смотрю ей в глаза. А вот тут осторожно надо, думаю я и даже ладошку с бедра убираю. Формулирую мысль.

– Нет. Ты была права. – говорю я: – потому что твоя месть была адресной. То есть не просто «всем мужикам» или там «всем кто снимает грязные фильмы» или даже «всем кто смотрит такие фильмы». Я, кстати, сразу хочу признаться, что обычную порнографию – обожаю, уважаю людей, которые в ней снимаются и снимают – если все добровольно, разумеется. У меня даже парочка любимых актрис есть. Хотя… кого я обманываю, какая парочка! Хм… ну ладно. Я хотел сказать, что ты была права, потому что ты знала куда нанести удар. Там невиновных не было, а уж ребята из «Тора» давно должны были свое получить. Ты бы не съездила, мы бы сами с Майко и Акирой как-нибудь визит нанесли. – тут я душой кривлю немного, не с нашим хрупким статусом и подвешенной в воздухе репутацией пока рейды устраивать, но когда-нибудь мы же могли бы, верно?

– Я тоже так считаю – кивает Читосе: – так им и надо. Я бы еще раз это сделала, если бы могла.

– И это еще одно подтверждение твоей моральной правоты. Но будь с этим осторожна, потому что твое личное понятие «справедливости» не всегда совпадает с таким же понятием у окружающих тебя людей.

– Но с вашим понятием оно совпадает. – уточняет Читосе. Моя ладонь незаметно возвращается к ней на коленку. Снова придется завоевывать ее плоть по сантиметру, но само по себе путешествие волнительно и радует меня как исследователя.

– Конечно совпадает. – говорю я: – поэтому так важно найти людей, поехавших крышей в одну и ту же сторону. Так и находятся друзья.

– А понятие «дружба» у нас тоже совпадает? – прикладывает палец к подбородку Читосе и становится похожей на школьницу, которая не знает ответ на вопрос. Очень мило. Кавай. Если, конечно, не знать, что передо мной сидит хладнокровная убийца суперов класса тройная Эс. Это меня возбуждает?

– Думаю, что совпадает. – киваю я: – мы же друзья.

– Тогда почему ты меня вот уже минут двадцать за коленку лапаешь, а в койку не тащишь? – спрашивает Читосе: – я специально момент подобрала, когда на базе никого нет, и оделась вот так… – она поводит плечами и я вижу, что под футболкой на ней нет ничего, под футболкой у нее – сама Читосе. И все.

– Э… ну… – я понимаю, что объяснять ей, что в течении всего этого времени я ее умело соблазнял – не стоит. Не заметил человек – и не заметил. Не получается из меня Дон Жуана и Питер-сана, надо бы парочку уроков взять. Век живи – век учись, как говорится.

– То есть – конечно! – выпаливаю я: – ты просто обалденная и я жутко хочу тебя прямо тут!

– Кааак романтично. – качает головой Читосе: – и как при таком подходе у тебя вообще секс бывает.

– Очень редко. – признаюсь я: – очень-очень редко.

Глава 30

Мы лежим на футоне и смотрим в потолок. Потолок в тренировочном зале высокий, когда-то это был ангар для техники, здесь могли размещать вертолеты, потому до потолка здесь добрых четыре метра. Светильники расположены на перекрытиях под потолком и потому мы не видим самого потолка, что, наверное, к лучшему. Наверняка там есть следы от «Синергического удара» Акиры и Юки, следы от «Молота Правосудия» Юки, следы от тренировок Акиры с ее выбросом энтропии в карманное измерение. Так что – хорошо, что мы всего этого не видим. Читосе лежит, прижимаясь к моему боку и закинув на меня свою ножку. Молчит. Я тоже молчу. Как там говаривал Роберт Браунинг – Бог на небесах, значит с миром все в порядке. Именно так я себя сейчас и чувствую. Рядом со мной лежит голая девушка, закинув на меня ногу – значит с миром все в порядке. А то я уж волноваться стал.

Думаю о том, что Читосе единственная из всех моих друзей-девушек, которая с самого начала всегда была за меня и не позволила себе впасть в панику после обнаружения эффекта импринтинга. И теперь с завидным постоянством тестирует этот эффект на себе. Читосе доверяет мне. Думаю о том, что наверное надо на Читосе женится, вот кто у меня будет Ямато Надешико, да еще и Убивашка в одном флаконе. Акира у нас со своими амбициями будет карьеру делать, Майко – приключений искать, а кто способен на тихую семейную жизнь, так это Читосе. Опять-таки, кто сунется, так она ему мигом дырок наделает.

– О чем думаешь? – тихо спрашивает Читосе. Улыбаюсь. Вечный вопрос женщины – о чем думает ее мужчина.

– Думаю о том, что ты интересно прогрессируешь. – отвечаю я: – я заметил, что ты стала готовить.

– Ну… да. – говорит Читосе, рисуя какие-то замысловатые рисунки у меня на груди своим пальчиком: – Нанасэ уже запарилась на нас всех готовить, а ты же знаешь, сколько Майко съесть может и твоя эта одноклассница, которая блондинка крашенная – тоже. Они что, соревнуются что ли? Я видела, как Майко двенадцать сосисок проглотила за минуту. И запила литровой бутылкой колы. У нее, что – карманное измерение в желудке?

– Растущий организм. – говорю я, улыбаясь потолку: – нужны калории.

– Вот я и стала на кухне помогать. Кстати, Нанасэ-онээсан – классная. Она такая спокойная и хозяйственная, как ты у нее такой вот получился? – задумчиво говорит Читосе, продолжая водить по моей груди пальцем.

– Неклассный и нехозяйственный? – пытаюсь угадать ход ее мыслей я.

– Не, ты классный. Но не хозяйственный. И безалаберный. Иногда. Как до дела доходит, так ты собранный и все такое. А обычно – … – она вздыхает и я чувствую как ее грудь скользит по моему боку – вверх и вниз.