Синдзи-кун. Тетралогия

– Вздохни еще раз. – предлагаю я.

– Чего это? – настораживается Читосе, но в этом момент где-то хлопает дверь и раздаются голоса.

– Ой! – говорит Читосе и прячется под одеяло, прежде чем я успеваю что-то ец сказать. Например, что прятаться в такой ситуации нелогично, мы все тут взрослые люди и вообще. Имеем, так сказать право. По обоюдному согласию и согласно действующему законодательству.

– Син! Читосе! – кричит Майко (а это, конечно же она) и бесцеремонно отодвигает шторку в сторону: – Син! А где Читосе?

– А… – не успеваю придумать, где Читосе и куда она подевалась. Врать не сильно охота, а раскрывать что Читосе сейчас скрючилась под одеялом – как-то не по товарищески.

– Мы нашли след! – вслед за ней вваливается и Иошико, она трясет каким-то предметом: – вот! Мы нашли след по шестьдесят восьмому делу!

– Что? – я не могу сейчас встать с футона, во-первых, на мне нет трусов, а во-вторых, под одеялом скрючилась Читосе и если я встану, станет очевидно, что там кто-то есть.

– Вот. – Иошико присаживается рядом, подоткнув юбку и протягивает мне видеокассету. Кассета в коричневом картонном футляре, в таких упаковывают товар в магазинах интимных товаров. Я достаю кассету из футляра. Обычная кассета.

– Мы уже просмотрели, у Майко дома есть видеомагнитофон. – говорит Иошико: – там трэш, конечно, но мы увидели улики! Вернее – улику.

– Вот как…

– Да, именно. – Майко забирает у меня кассету: – пошли в комнату для брифингов, посмотрим.

– Вы идите вперед, я пока оденусь. – киваю я, спасая репутацию Читосе.

– Йо! На, вот, иди пока включи видеомагнитофон. Перемотай на пятнадцатую минуту. – Майко передает кассету Иошико и та уносится вдаль. Майко поворачивается ко мне и улыбается своей ехидной улыбкой. Так и знал.

– И что? – говорит она: – вылезай уже, горе луковое. Задохнешься там, под одеялом. – она тычет в комок под одеялом пальцем и оттуда раздается возмущённый писк. Одеяло откидывается и оттуда высовывается смущённая мордашка нашей Артемиды-Убивашки.

– Иошико ушла? – спрашивает та. Майко кивает, ушла-ушла.

– Спасибо. – говорит Читосе: – а то какой же я пример буду подавать. – она выскальзывает из-под одеяла и начинает одеваться.

– Пример ты правильный подаешь. – говорит Майко: – хороший такой пример. Надо будет потом тоже Сина где-нибудь зажать… давненько я эффекты импринтинга не сбрасывала.

– О, какое научное название придумали. – говорит Читосе, быстро натягивая шортики. Я тоже воспользовался ситуацией и натянул трусы, начал поиски штанов и футболки.

– Угу. Это Акира теорию вывела. Она говорит, что эффект импринтинга выражается в «накапливающемся кумулятивном влечении к объекту» и может быть нейтрализован в результате «сексуальной трансмутации».

– Чего?! – поперхнулась Читосе: – она головой об учебник Фрейда ударилась?

– Ого! – с уважением смотрит Майко на Читосе: – ты знаешь, что это такое?

– Все знают – отмахивается Читосе: – это основы. Это Фрейд в его самом незамутненном и примитивном виде. Фрейдисты только про сублимацию и трансмутацию и говорят.

– Я вот не знаю. – я нашел штаны и уже натянул их, ищу футболку, но не мог не поинтересоваться что такое обсуждают эти двое – потому что китайцы говорят что спросить стыдно один раз, а не знать стыдно всю жизнь. Действительно, не помню я про сублимацию.

– Знаешь. – говорит Читосе: – просто или забыл уже или не придаешь значения. Все знают. Фрейд же говорил, что сексуальное влечение может быть преображено в полезную деятельность, если такое влечение по каким-ибо причинам неприемлемо для реципиента.

– А. Точно, вспомнил. – говорю я, натягивая футболку. На ум сразу же приходит Адриано Челентано в фильме «Укрощения строптивого», где он дрова колол, чтобы к Орнелле Мути в койку не запрыгнуть. На мой взгляд – лишняя трата энергии, да еще и на пустом месте. Надо было сразу прыгать в койку к Орнелле Мути! Вот кто настоящая итальянская красотка.

– Все, пошли, маньяк сам себя не поймает и голову сам себе не открутит. – поторапливает нас Майко.

Когда мы зашли в комнату для брифингов, Иошико уже настроила большой экран и подключила видеомагнитофон.

– В общем так. – ставит нас в курс дела Майко: – Йо и я на всякий случай прошлись по магазинам интимных товаров. Йо давно хотела, а ее не пускают, так как несовершеннолетняя и побаивается она туда одна ходить. Говорит, что извращенцы на нее там смотрят. А она хотела анальный хвостик такой…

– Майко-сан! – кричит Иошико краснея до самых корней волос: – я же просила вас!

– Что? Ах, да… не, не хотела она такой вот анальный хвостик, типа металлической основы и заячьего хвостика. Совсем не хотела, угу. – кивает Майко.

– Мне кажется, ей больше лисий подошел бы. – задумчиво говорит Читосе: – она ж лисичка.

– Лисий будет между ног путаться, когда…

– Кьяя! – пищит Иошико и убегает из комнаты. Наступает неловкая тишина.

– И надо тебе, Майко, ребенка смущать. – осуждающе качает головой Читосе: – она ж невинная как снег.

– Пусть привыкает – лыбится Майко: – а то расслабились…

– Продолжай уже. – говорю я, отнимая ладонь от лица. Потому что только что делал «рука-лицо». Потому что Майко в своем репертуаре и даже самый суровый брифинг превратит в балаган и цирк. С конями и клоунами.

– Так вот. – серьезнеет Майко: – нашли мы вот такое… – она берет пульт и нажимает на кнопку. Экран включается и мы видим на нем – девушку-обрубка, такую же как и Шестьдесят Восьмая, но черты лица отличаются, это не она. Девушка лежит на хирургическом столе совершенно голая и плачет, беззвучно, слезы стекают по щекам. Машинально я думаю, что когда плачешь вот так вот – лежа на спине, то слезы будут затекать тебе в уши и очень неудобно без рук, не вытереть. Хотя, наверное, это меньшая из ее неприятностей. В поле зрения камеры входит худощавый человек в медицинском халате, с маской на лице и очками, закрывающими глаза. Он протягивает руку и начинает ощупывать тело девушки-обрубка, лежащее перед ним. В его движениях нет сексуального влечения, он делает это буднично и деловито, так, как повар тычет двумя пальцами в стейк, проверяя степень свежести мяса. Сзади сдавленно охает Читосе. Человек в медицинском халате ощупывает всю ее, сжимает небольшие груди, пальпирует живот, потом – открывает небольшую банку и запускает туда два пальца, нанося какой-то гель.

– Я… я не могу смотреть! Извините. – сгибается Читосе и убегает из комнаты. Смотрю на Майко. Ее лицо серьезно, она смотрит на меня и поднимает бровь. Зрелище на экране не из приятных, но мы тут не для развлечений. Перевожу взгляд на экран. Человек нанес смазку на пальцы и начинает проникать в девушку, так же – без сексуального подтекста в действиях, так, словно машину проверяет. Наверно так же двигаются рабочие на фабрике по производству секс-кукол, проверяя их качество – проверяют, в порядке ли рабочие отверстия, все ли сделано по нормативам и стандартам. Девушка на экране открывает рот и кричит. Вернее – пытается. Изо рта раздается не то стон, не то хрип, но не крик. Ее сотрясают рыдания. Человек в медицинском халате обращает на это внимания не больше, чем мясник на бойне – на мычание коровы. То есть – никакого. Он делает свое дело. Мы с Майко смотрим кассету до конца.