Синее на золотом

Хлопнула дверь, и вошел очередной солдат, небритый, в грязной форме. По привычке Тереза сделала ему глазки, и он подсел к их столу.

– Здорово, Мерлен, – сказал Филипп. – А где Сильвен? Я его жду, а он не идет чегой-то.

– Сильвен на маяке, – ответил Мерлен. – У него самое острое зрение, к тому же он в своей Савойе был знатный охотник, ну, генерал его и оставил.

– Ваш генерал вам прямо продохнуть не дает, – промурлыкала Тереза.

– У, гражданка, и не говорите, – объявил Мерлен. – Я только сменился, мы прям замучились мину эту мастерить, чтоб, значит, на воде держалась как надо.

Тереза насторожилась.

– Мину? Да вы что! А что за мина?

– Это, значит, чтоб англицкий корапь взорвать, – скороговоркой пояснил Мерлен. – Это генерал наш все придумал. У, генерал – голова! Сколотили мы, значит, под его присмотром типа плота, потом прикрепили на него бочки с порохом…

– Откуда порох-то? – спросил Филипп. – У нас же его мало.

– А это, значит, не наш порох-то, – объяснил словоохотливый Мерлен. – Это англицкий, которым они в городе чего-то взорвать хотели, вот бочки оттуда и остались. Щас стемнеет совсем, и на плот сядут двое наших, чтобы, значит, его направить к большому кораблю. Потом они в воду спрыгнут, мина подойдет к кораблю, генерал и подаст знак.

– Что за знак? – вытаращил глаза Филипп.

– Да стрелять по мине, дуралей, – объяснил Мерлен. – Паф! – Он пальцами изобразил пистолет, и Тереза невольно вздрогнула. – Для такого дела стрелок отменный нужен, вот твой приятель Сильвен и вызвался. Я же говорю, он там на маяке топчется, ждет. С маяка корабль как на ладони виден.

– Глупости все это, – забурчал Филипп. – Какой выстрел? Фитиль надо, как все нормальные люди делают, наши и подожгут его, прежде чем спрыгнуть в воду.

– Ага, а фитиль возьмет и погаснет, – ухмыльнулся Мерлен. – Там же кругом море, голова! Плеснет на него водой, и все… Не, наш генерал молодец. Такое придумать – я бы точно не догадался!

Глава 4

– Все готово, – сказал Кассандр.

Двое солдат, которые переоделись в темную рыбацкую одежду, уже ждали на берегу. Возле них стояли еще несколько – те, которые мастерили плот и сейчас собирались помогать стащить его в воду.

– Сильвен надежный человек? – спросил Кассандр у генерала.

Не отрываясь от подзорной трубы, тот буркнул: «Да».

– Ну, будем надеяться, – промолвил священник и отошел в тень.

Ош обернулся к солдатам.

– Сейчас, – сказал он негромко. – Когда луна зайдет за облако.

Ветер шевелил его волосы. Луи поглядел на плавучую мину, готовую отправиться по волнам в свой первый и последний путь, подумал о Дюнкерке, об Амелии, которая в этот час наверняка спала, и улыбнулся нежной, мечтательной улыбкой, которую так странно было видеть на этом решительном лице.

– Пора, – внезапно сказал он.

Луна зашла за облако. Возня, сопение, несколько приглушенных ругательств… и вновь спокойствие, вновь плеск волн, в котором едва различим другой звук – звук работающих весел.

– Плывет, – дохнул Кассандр. И больше не добавил ничего.

Припав к подзорной трубе, Луи следил, как плот, еле-еле различимый в ночи, скользит с волны на волну. Один раз он, судя по всему, закружился, и у Луи похолодело в груди, но гребцы сумели выровнять плот.

…На верхней площадке маяка Сильвио проверил ружье и прицелился. Generale сказал, что он выстрелит в воздух, и тогда Сильвио должен стрелять по бочкам. У него есть несколько секунд, максимум – минута, иначе англичане успеют обнаружить плавучую мину, и тогда Дюнкерку конец.

Сзади послышались чьи-то легкие шаги, и Сильвио невольно обернулся. Неужели generale сам решил…

Но это был вовсе не генерал.

– Привет, солдатик, – ласково промурлыкала Тереза.

На ней было открытое темно-красное платье, которое позволяло видеть все, что надо, и воображать все, чего не надо. Сильвио оторопел.

– Ви что тут делать? – пролепетал он. – Это маяк! Сюда проход запрещен!

– Ну, – протянула Тереза, – я просто хотела тебя навестить. Ты разве меня не помнишь?

– Я… – начал Сильвио, соображая, что она была подружкой Филиппа… и Филипп говорил, что она милашка… но все-таки странно, как она смогла забраться сюда, потому что внизу была охрана… да…

Ему надо было не размышлять, а просто стрелять в упор. Но Сильвио был честный человек. Он не сумел выстрелить в женщину – даже когда она прыгнула на него, как тигрица, и ударила его ножом в грудь – раз, другой, третий, и еще, и еще… Он повалился, хрипя, а Тереза все била и била.

– Вот тебе! На! Получай! Республиканец! Синий!

Перед глазами у него все плыло, во рту стоял противный железистый привкус, и кровь уже текла изо рта на пол… Тяжело дыша, Тереза наконец остановилась.

– Я подвел, – пролепетал несчастный савояр, и взгляд его застыл. Бывший настройщик музыкальных инструментов умер.

Желая еще хоть как-то выразить свою злость, Тереза пнула его ногой. Откуда-то снизу донесся выстрел.

– Ничего вам не будет, – сказала Тереза торжествующе.

Все удалось даже лучше, чем она рассчитывала, и теперь пора было уходить, пока ее не схватили.

…Луи опустил пистолет, из которого он только что выстрелил, и стоял, напряженно прислушиваясь. Кассандр схватил его за руку.

– Ничего, – прошептал Луи.

– Он предал нас! – выпалил священник. – Сейчас луна выйдет из-за облака, и англичане обнаружат мину! Все пропало!

Отшвырнув пистолет, Луи бросился бежать к маяку. Священник кинулся следом за ним, но длинная одежда мешала ему. Кассандр отстал.

Луи завяз в песке, споткнулся и упал, но тотчас же вскочил на ноги. Никогда в жизни он еще так не бегал. Он не видел никого и ничего перед собой, кроме маяка; и маяк этот становился все ближе. Внизу на ступенях лежало тело часового; Луи не стал даже тратить время на то, чтобы перевернуть его. Все его мысли были теперь только об одном – успеть, успеть наверх, пока луна не вышла из-за облака. Он распахнул дверь и во тьме, положившись лишь на свою память, стал взбираться по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступени.

А затем навстречу ему ринулась тень, он скорее угадал, чем увидел блеск лезвия во мгле, успел отскочить к стене и выхватил саблю. Не раздумывая, он наугад рубанул саблей воздух. Тень взвыла от боли, скатилась вниз по ступеням и канула во тьму, а Луи благополучно преодолел оставшиеся ступени и оказался на верхней площадке. Он сразу же увидел труп Сильвио и перевел взгляд на «Непобедимый».

Луна вышла из-за облака, и сразу же стало понятно, что на корабле происходит какое-то движение. Часовой, перегнувшись через борт, показывал на предмет, который покачивался в воде у правого борта. На верхней площадке маяка Луи оглянулся, ища глазами ружье. Его не было. Мешая ругательства с горячими мольбами, Луи обшарил все вокруг и, вновь бросив взор на тело солдата, увидел, что из-под него торчит приклад. Умирая, Сильвио упал на ружье, и оттого Тереза не заметила его, когда уходила. Если бы она догадалась найти ружье и бросить его вниз, все было бы кончено.