Синее пламя

– Без нее мой сын мертв. Если снова придут шаутты, то он обречен. В Эшандане ведь есть кто-то из Ночного Клана? Да что я говорю! Эти крысы везде есть. Пусть твои люди найдут их. Если надо – применяйте силу. И плевать, что подумают в Пубире. Они в городах, как форель в ручье, знают каждый камень. Мне нужен стрелок. Я должен знать, кто его нанял. Скажи им, если они помогут и найдут его, если приведут живым, то получат столько золота, сколько весит его голова. Но сперва я должен с ним поговорить!

Весы нашлись в ближайшей кондитерской лавке. От этого предмета пахло ванилью, мускатом и жаренными в карамели орехами. Их поставили на стол, в кухне, очаг которой мерно гудел, готовя еду к скорому ужину.

Двое людей, чувствующие себя не в своей тарелке, но старавшиеся показать, что им все нипочем, стояли перед Дэйтом. Их очень нервировали пятеро гвардейцев, вооруженных до зубов, охранявших выходы из помещения.

Один гость оказался трактирщиком, другой занятия не имел, но выглядел довольно прилично. Не так, как представляют бандитов и душегубов обычные люди. Одет он оказался безупречно. Для простолюдина.

– Герцог благодарит вас за помощь. Она, вне всякого сомнения, была полезна. И надеется, что его настойчивость не слишком задела вас.

Трактирщик с сомнением потрогал разбитую бровь. Сперва он был не слишком рад визиту солдат. Человек поймал тяжелый взгляд Дэйта и не стал высказывать никаких возражений:

– Жена меня и то сильнее лупит. Никто не в обиде. Люди его милости имели полное право расстроиться.

– Хорошо. Значит, проблем у нас не будет.

Дэйт взял за волосы лежащую на серебряном блюде человеческую голову, бросил ее на чашу весов. Повинуясь его жесту, солдат стал развязывать тесемки кошелей и сыпать на соседнюю чашу ренмарки. Золото приятно звенело, и горка крупных монет росла под взглядами всех присутствующих. Когда чаши оказались друг против друга, деньги пересыпали в две кожаные сумки.

– Ваша награда, – сказал Дэйт. – Вместе с благодарностями от герцога.

Судя по их лицам, они до последнего не верили, что им заплатят.

– Его милость очень щедр, – нашелся второй, безымянный. – Если владетелю понадобится еще что-то…

– Понадобится, – перебил начальник охраны. – У вас есть уши, так слушайте. Если узнаете о том, что планируется нечто подобное, приходите. Вас щедро одарят.

– Конечно. – Трактирщик суетливо перебросил свою сумку через плечо. – Мы, можа, не всегда честные люди, но хотим в нашей стране порядка. Без всяких войн или там восстаний. А порядок только если будет его милость. Всегда поможем.

Они ушли, а Дэйт вымыл окровавленные ладони в тазу с теплой водой, вытер полотенцем руки, а после лезвие секиры, посмотрел на тело в углу:

– Труп выбросьте. За городом. Пусть его жрут грифы. Голову… в соль. Она еще может пригодиться.

Тяжело ступая, он вышел.

Капитан гвардии, ожидавший его в коридоре, сказал:

– Люди, которых вызвал его милость, уже прибыли. Он просит сперва разобраться с ними.

– Как она?

Было понятно, о ком он спрашивает.

– Все еще жива.

Скупые новости. И никакой определенности. Рукавичка собственными руками выдернула болт. Он не знал, какой силой воли надо обладать для этого. Не знал, почему она не истекла кровью. Но у него появилась робкая надежда на чудо.

Трое мужчин ждали его в главном зале особняка, уже украшенном флагами герцогства и готовом к вечернему приему послов.

Дэйт сел на жесткий стул, изучил гостей.

Первый был с востока. Карифец. С орлиным носом, темными глазами и аккуратной бородкой. Он выглядел крепким, хотя был уже немолод и седина на висках бросалась в глаза. Немного грузный, обманчиво неспешный. Человек предпочел одежду северных герцогств. На поясе у него висел тяжелый, кривой меч шириной в две ладони. Настоящий стальной месяц, по весу, должно быть, не уступающий боевому топору.

Он чтил традиции и проявлял подчеркнутую вежливость. В отличие от двух других, просто поклонившихся Дэйту, этот приложил руку к сердцу, что у карифцев означало высшую степень приязни к чужеземцу.

Второй, судя по огненно-рыжему цвету волос, был уроженцем Летоса. Довольно молодой, высоченный, а оттого казавшийся немного нескладным. Одет бедно и совсем неброско. Оружие его тоже не сильно впечатляло – простой меч и кинжал.

Третий, смазливый светловолосый треттинец, нарядился богато, точно придворный, был не в меру улыбчив и вел себя так, словно он вернулся в родной дом. Этот носил за спиной бастард с рукоятью, оплетенной оранжевыми ленточками, а в ухе – серьгу с большим изумрудом.

– Мастер Тарик, мастер Мирко, мастер Алессио. От лица его светлости я благодарю вас за то, что приняли его приглашение. Срочные дела заставили его отложить вашу встречу. Сейчас слуги проводят вас в комнаты, а ближе к ночи его милость поговорит с вами. Но прежде, чем вы уйдете, я хотел бы убедиться в том, что вы те, за кого себя выдаете.

Треттинец усмехнулся, рыжий недовольно нахмурился, но первым снял куртку и закатал левый рукав рубахи, показывая татуировку в виде красного карпа.

Остальные сделали то же самое.

– Достаточно убедительно, господин Дэйт? – Голос у карифца был надтреснутый и слабый, словно шелест песка пустыни, текущего по улицам заброшенного города.

– Вполне.

Это Тэлмо посоветовал нанять на службу мастеров меча. Старый друг отца герцога считал, что такие воины в столь мрачные времена будут неплохим приобретением для семьи.

– Могу я спросить, какие услуги мы можем оказать герцогу? – Немолодой мастер меча не спешил уходить.

– В первую очередь учить наследника.

– Для этого требуется лишь один из нас, – певучим голосом произнес треттинец.

– А также защищать его, – ничуть не смутившись, продолжил Дэйт.

– Достаточно лишь двоих мастеров, – пробасил рыжий.

– Герцог ищет персонального телохранителя для своей гостьи. Так что, мастера, всем вам найдется работа. И вы узнаете, что его милость щедр с теми, кто служит ему.

– Мы слышали о шауттах, сиор. – Мастер Алессио улыбался. – Слухи ходят и в Фихшейзе, и в Ириасте. Герцог думает, что мы способны защитить его сына от той стороны? Мы знаем все о стали, но не о волшебстве.

– Вас не просят сражаться с демонами. Для этого у герцога есть другие люди.

– Женщина. Говорят, она настоящая асторэ.

– Вас это смущает?

Треттинец поднял руки в шутливом жесте извинения:

– Меня мало что смущает, мастер Дэйт. А если эта асторэ так же красива, как сильна, почту за удовольствие взять на себя заботу о ней.

– Она слепа, Алессио, – сказал высоченный Мирко.

– Моих глаз хватит на нас двоих.

Они откланялись и ушли. Герцог вошел через другую дверь, сел в кресло с высокой деревянной спинкой, украшенной резьбой.