Синица в руках

некрасивая, с угловатым телом и большими длинными руками, которыми она умело руководила детьми, нежно направляя каждого и оставляя ребенку необходимую свободу выбора. Ее лицо светилось от внутреннего огня большого сердца, и внешняя красота была совсем не важна. Алене захотелось хоть немного быть похожей на нее, но она не могла в себе найти того огня доброты, который питал эту молодую девушку напротив. При виде детей, смотрящих на новую тетю с интересом пугающе скошенными глазами, вертя невпопад большой головой. От непривычного детского смеха ей стало жутко, она слышала в нем и радость, и безудержное веселье, и боль, и страх.

Две девочки подбежали к Алене и начали методично ощупывать ее, проверяя, настоящая ли она. Алена вспомнила слова Нины Сергеевны и сделала над собой усилие, заставляя себя влиться в эту пучину веселья. Даша уже вовсю играла с особо смелыми мальчишками, Юрий издавал из пластмассовой дудки неожиданные звуки, вводя детей в изумление. Одна из девочек сильно ущипнула Алену, довольная результатом, отпрыгнула в сторону, но Алена успела поймать ее и ощутимо ущипнуть в ответ.

– Так, - вошла Нина Сергеевна, излишне строго глядя на происходящее.

– И, раз, два - три!
– скомандовал Юрий, и Иван заиграл песенку крокодила Гены.

– Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой, - хором запели Юрий с Дашей, она слегка не попадала, придавая песне смешное звучание.

Нина Сергеевна попыталась возмутиться, но видя, как дети успокоились и внимательно слушают, растаяла. После каждого куплета Юрий пытался на маленькой дудочке сыграть проигрыш, но походило больше на ярмарочные песенки, простые и разудалые. К концу песни молодая воспитательница выскочила за дверь и вернулась с огромным букетом.

– С Днем Рождения!
– хором прокричали взрослые, и воспитательница вручила Нине Сергеевне букет.

– И ты с ними заодно, Оля!
– возмутилась она, принимая букет.

– Ой, да ладно Вам, Нина Сергеевна, - нараспев ответила та, не поддаваясь на строгость начальницы.

– Ой, ну спасибо, спасибо, - Нина Сергеевна смутилась, стоя под прицелом десятков глаз.

– С Днем Рождения, - повторила девочка, стоявшая возле Алены, быстро посмотрев на нее, верно ли сказала.

– Ты смотри, Лизонька заговорила!
– Нина Сергеевна всплеснула руками.

– Оль, ты слышала, слышала?

– Да! Да!
– обе женщины подбежали к совсем смутившейся девочке, прятавшейся за спиной Алены.

– Ну, Лизочка, ну, повтори, что ты сейчас сказала?

– С Днем Рождения, - повторила девочка и сильнее прижалась к Алене.

Алена стояла чуть дыша, чувствуя, как глаза заволакивает слезная пелена. Оля взяла ее за руку и широко улыбнулась, обнажив крепкие ровные зубы.

– Держись, - шепнула она Алене и подмигнула, как старой знакомой.

– А, ну-ка все, кто к нам пришел, давай вставай в хоровод, будем песни петь, танцевать! На других смотреть, да себя показывать!
– запел громким голосом Юрий.

Заиграл рожок и гитара, женщины стали выстраивать детей в хоровод, кружась вокруг музыкантов.

– Кто не будет танцевать, тот не сможет устоять! Растряси скорей себя, и давай танцуй как я!
– призывал Юрий, показывая детям нужные движения и руководя вращением хоровода.

Задорно звенела гитара, наращивая темп. От танцев Юрия и от нелепой сосредоточенности, с которой дети старались повторить несложные движении, Алена веселилась все больше и больше, стремительно вливаясь в эту радостную реку.

Время пролетело незаметно. Казалось бы только начали, немного попели, потанцевали, еще не все игрушки были собраны, не все игры сыграны, но устали все, и взрослые, утомленные отданной и полученной энергией, и дети, разбившиеся по кучкам выбрав себе по взрослому, засыпали на глазах. Мальчишки больше терзали Юрия с Иваном, строившими вместе с ними высокие крепости. Трое девочек не слазили с Алены, путая ей волосы и хватая за нос.

– Так! На обед!
– скомандовала Нина Сергеевна, сама с трудом отрываясь от игры с более старшими детьми. Все послушно встали, и взрослые повели свои группы на обед. В столовой уже было все накрыто, уставшие и проголодавшиеся дети опережали взрослых в поедании простой, но непротивной казенной пищи.

– Ты придешь?
– маленькая девочка смотрела в глаза Алене, нервно теребя свою одежду.

– Да, Лиза, конечно, приду, - Алена больше не замечала, что глаза девочки смотрели не на нее, а разные стороны, она видела душу ребенка, а душа ребенка смотрела прямо ей в сердце.

Всех детей уложили спать, взрослые еще долго стояли в дверном проеме, слушая, как засыпают счастливые дети.

– А ты молодец, - похвалила ее Нина Сергеевна, когда они все вместе сидели в ее кабинете и пили чай с тортом, который испекла Оля.

– Нет, не молодец, - Алена дрожащей рукой поставила чашку на блюдце .

– Извините меня.

Она поспешно вышла из кабинета, следом вышел Иван.

– Что с тобой?
– он нашел ее в дальнем углу коридора, спрятавшуюся в нише дверного проема. Ее тело подрагивало от нервной дрожи, она плакала, закрыв лицо руками.

– Я понимаю, понимаю.

Он прижал ее к себе, нежно гладя по голове. Алена медленно успокаивалась, всматриваясь красными от слез глазами в его спокойное лицо.

– Я когда первый раз был, ох, не помню, как потом домой доехал. Напился, но не мог уснуть. С каждым разом это притупляется, но не уходит никогда.

– Я не знаю, не знаю,- шептала Алена.
– Я больше не смогу, не смогу.

– Если ты не захочешь, то можешь не ехать.

– Я хочу! Хочу! Но, боюсь, боюсь.

– А чего ты боишься?

– Боюсь, что не смогу забыть. Эта девочка, она не выходит у меня из головы, не выходит.
– Она помотала головой, силясь стряхнуть наваждение, - она так смотрела на меня.

– Ты знаешь, она назвала меня мамой. Как это? Как?

– Я не знаю, что тебе ответить. Давай подождем. Если ты этого захочешь, мы ее удочерим, Нина Сергеевна поможет с оформлением документов.

– Как удочерим? Мы же с тобой не женаты?

– Это всего лишь формальность, - пожал плечами Иван.

– Ты делаешь мне предложение?
– вспыхнув глазами, спросила Алена.

– Мне кажется, что сейчас не время и не место.

– Так ты делаешь мне предложении или нет?

– Да, делаю. Алена, выходи за меня замуж.