Синий мопс счастья

– В каком смысле?

– Боли при ходьбе есть?

– Н-нет.

– Странно. Должны быть.

– Небось отмерло все, – влезла тетка, – некроз, последняя стадия.

– Чего? – пролепетала я.

– Всего, – мгновенно отреагировала баба. – Вас тошнит?

– Н-нет.

– А должно!

В то же мгновение я ощутила резкий приступ дурноты.

– Дайте скорей тазик, – вырвалось у меня.

Тетка протянула эмалированный лоток.

– Вот, – удовлетворенно отметила она, – и зачем доктора обманывать? Ясно же, что в подобной фазе никакая пища не удержится! Ну народ, хотят, чтобы их вылечили, и соврать норовят. И ведь, обрати внимание, Петя, она не одна такая, косяком вруны идут, прямо один за другим!

– Народ тупой, – сердито подхватил Лыков, – дотянут до последнего, когда медицина уже бессильна помочь, а потом являются, думают, им таблетки пропишут и все пучком. Ан нет, оперироваться пора.

– Господи, – пропищала я, – мне совершенно не с руки сейчас на стол ложиться.

– А вам никто и не предлагает, – хором ответили врачи и понимающе переглянулись.

Меня затрясло.

– Тремор, – сказал Петр, – видишь, Соня, – тремор. [11]

Я окаменела. Тремор? Это что? Название болезни?

11

Тремор – дрожь.

– Ступор, – подхватила Соня, – дело труба.

– Мне не поможет даже оперативное вмешательство? – пролепетала я.

Медики вновь переглянулись, затем Петр неожиданно навесил на лицо сладкую улыбку и засюсюкал:

– С чего это мы так заволновались? С какой стати занервничали? Вы одни пришли? Или с мужем?

– Я не замужем.

– Мама привезла?

– Мои родители умерли.

Повисло зловещее молчание.

– Давно скончались-то? – участливо поинтересовалась Соня.

– Достаточно.

Доктора снова принялись корчить друг другу рожи, они поднимали брови, кривили рты, потом Соня вздохнула:

– Да, генетика страшная вещь. Встречаются такие семьи, обреченные на вымирание.

Я, было севшая на кушетку, упала на спину.

– Спокойно, милая Евлампия, – бодро вещал Петр, – анализы пока не готовы, клиническая картина не ясна.

Я застонала:

– О-о-о!

– Где болит? – участливо спросил Лыков.

– Везде.

– Правильно, – кивнул врач, – состояние соответствует симптоматике. Болезнь протекает согласно описанию. Можете ответить на некоторые вопросы?

– Д-да, – прозаикалась я, вновь пытаясь сесть.

– Вы лучше лежите, – посоветовала Соня, – берегите силы.

– Утром легко встаете? – начал Петр.

– Нет.

– Спать хочется?

– Да.

– Завтракаете нормально?

– Это как?

– Ну, предположим, творог со сметаной, тарелка овсянки с вареньем, два яйца, стакан сока, хлеб и кофе.

Я икнула. Господи, мне столько за неделю не слопать.

– Нет. Беру тостик, мажу «Виолой», и все.

– Почему так мало?

– Не хочется больше.

– Все верно, – влезла Соня, – отсутствие аппетита.

– Вечером устаете? – продолжал Лыков.

– Да.

– В десять уже спать хотите?

– Точно.

– Домашняя работа раздражает?

– Случается.

– Выходите из себя?

– Изредка.

– Ночью просыпаетесь?

– Ну, в общем, да.

– Воду пьете?

– Конечно.

Доктора зацокали языками, меня опять заколотило.

– Тремор, – сообщила Соня.

– Да, – согласился Петр и приступил к новой серии вопросов: – Курите?

– Совсем немного.

– Пьете?

– Нет-нет, никогда.

– Ведете здоровый образ жизни?

– Стараюсь.

– Встаете и ложитесь всегда в одно время, питаетесь по часам, в основном блюдами из овощей и круп, вместо мяса употребляете куриные грудки и рыбу, не пьете чай, кофе, гуляете по два часа, дышите свежим воздухом?

– Нет, но…

– Ходите в спортзал три раза в неделю и занимаетесь там не меньше пятидесяти минут?

– Нет.

– Можете назвать цифры своего давления?

– Нет.

– Пьете витамины?

– Есть пищевые добавки, но я забываю их принимать, – честно призналась я.

– Ваш вес?

– Сорок девять, нет, сорок восемь, нет… не знаю!

– Ходите много пешком?

– В основном на машине рулю.

– Нервничаете часто?

– Иначе-то не получается!!!

– Следовательно, ваш образ жизни никак нельзя назвать здоровым, – резюмировал Петр.

– Не пугайтесь, – вдруг заявила Соня, – наука ушла далеко вперед. Вас, конечно, не вылечат, но дни ваши продлят.

– Только качество жизни будет иное, – вздохнул Лыков.

– Ничего, – возразила Соня, – зато поживете пока на этом свете, лысая, перекошенная, в инвалидном кресле, парализованная, но живая.

Я почувствовала себя совсем скверно.

– И когда со мной подобное произойдет?

Соня выпятила вперед нижнюю губу.

– Ну… Голова у вас болит?

– Нет.

– А должна!

В висок мигом воткнулась тупая игла.

– Уже схватило, – простонала я.

– Вот! – Соня подняла вверх указательный палец. – Говорила же! А в спине колет?

Я прислушалась к себе.

– Да!

– С правой стороны тянет?

– Ага!!!

– И желудок сдавливает?

– Верно.

Врачи зацокали языками.

– Что со мной? – еле-еле дыша, спросила я.

Петр кашлянул.

– По-хорошему вас следует немедленно госпитализировать, но в стационаре мест нет. Вот что, оставьте телефон, позвоню вам на днях, постараюсь помочь.

– Уж сделайте доброе дело, – закивала Соня, – видите, совсем человек загибается.

– Анализы будут готовы, – протянул Лыков, – вы пока на строгой диете посидите.

– Это как?

– Ничего жирного, сладкого, мясного, рыбного, соленого. Фрукты и овощи тоже исключаются, яйца, сыр, молочные продукты вообще забыть следует.

– Что же есть?

– Ну… чай без сахара и варенья, сухарики, еще гречку можно, но не сдабривать ее маслом.

– Геркулес?

– Яд! Чистая отрава, – засуетилась Соня, – вы сейчас осторожненько домой идите, ноги аккуратно ставьте, не ровен час, упадете.

Кивнув, я побрела к двери. Нижние конечности подрагивали и подкашивались в коленях. Желудок противно сокращался, низ живота болел, в правом боку кололо, голову сжала мигрень. На пороге я очень осторожно повернулась. Доктора участливо, с неописуемой жалостью смотрели мне вслед.