Синий мопс счастья
Шрифт:
Наблюдая за толпой одним глазом, другим я следила за Аллочкой. Она топталась у края платформы, мешая людям, ее пинали, но студентка явно боялась кого-то пропустить, поэтому упорно не отходила в более спокойное место.
Так мы стояли примерно полчаса. Я устала, у меня заломило спину, а от духоты заболела голова. Потом, боясь, что Аллочка, не дай бог, заметит слежку, я не снимала капюшон и теперь еще мучилась от жары. Ну скажите на милость, что случилось со столичным метро? Раньше это были подземные дворцы, на каждой станции в начале и конце платформы стояли тетеньки в красивой темно-синей форме, на
Отец рассказывал мне, что разработчики вентиляции московской подземки получили много разных премий за свою работу. Оказывается, смена «грязного» воздуха на «чистый» происходит естественным путем, это уникальная система, которой нет более нигде в мире. И вообще, во времена моей юности, совсем недавно, кстати, под землей царил идеальный порядок. А сейчас!
Дежурных на станциях днем с огнем не найдешь. Они остались лишь у эскалаторов, и то не у всех. Вот только что я ехала вниз и увидела в стеклянном «стакане» неопрятную бабу, волосы торчат в разные стороны, на плечах жуткая, потерявшая всякий вид кофта, в руках газета. Ладно, ей по каким-то причинам не досталось красивой формы, и она притопала на службу в чем сидела дома, но газета! Разве можно читать на работе? Те, кто давно живет в Москве, могут вспомнить мужчину неопределенного возраста, всегда стоявшего на страже эскалатора при переходе со станции «Белорусская-радиальная» на Кольцевую линию. Четким голосом диктора Левитана дядечка без устали вещал:
– Граждане пассажиры, стойте справа, проходите слева, не ставьте вещи на ступени, не оставляйте маленьких детей без присмотра…
Несколько лет подряд я пользовалась этим переходом каждый день, причем два раза, сначала ехала из дома в консерваторию, потом назад, и всегда налетала на дядечку. Вот это были кадры! Титаны! Колоссы! Кентавры! Ну, последнее замечание явно не к месту, при чем тут получеловек-полуконь? Хотя, наверное, чтобы работать на метрополитене, надо иметь лошадиное здоровье. И ведь в прежние времена в подземке случалось меньше эксцессов…
– А-а-а, – полетел над толпой вопль, – упала-а-а!
Вот вам и иллюстрация к моим рассуждениям, на станции явно случилось нечто из ряда вон выходящее. Я вынырнула из мыслей и потрясла головой. Господи, на меня самым ужасным образом подействовала духота! Я просто заснула с открытыми глазами. Где Аллочка? На платформе царила суматоха, люди столпились у того места, где остановился первый вагон.
– Скорей зовите милицию.
– «Скорую» вызывайте.
– А-а-а-а!
– Пусть поезд назад подаст.
– А-а-а-а!
– Нельзя, только хуже сделает.
Расталкивая всех, примчались парни в ярко-оранжевых жилетах, откуда ни возьмись возникли милиционеры и принялись разгонять толпу, но люди неохотно им повиновались, никто уходить не торопился.
– Граждане пассажиры, – донеслось откуда-то сверху, – в связи с техническими причинами движение поездов в сторону центра временно приостановлено, пользуйтесь наземным транспортом.
Я схватила за руку подростка с яркой сумкой за плечами.
– Что
там случилось?– Баба какая-то под состав прыгнула, – равнодушно ответил мальчик, – во, приспичило в такое время с собой кончать, народу кругом полно! Не могла днем сигануть!
– Она упала, – мигом влезла в разговор стоявшая около него девочка лет пятнадцати, – у края платформы толкалась, ее и смели, а тут поезд подкатил, затормозить не успел! Она так орала!
– Ща молчит, небось померла, – сделал вывод мальчик. – Интересно, когда движение восстановят? Скоро ее вытащат? Долго нам тут тухнуть?
– Нельзя быть таким бесчувственным, – возмутилась девочка, – там человека убило!
– Я очень даже чувственный, – ответил парнишка, – просто к репетитору опаздываю. Ему сразу за месяц вперед платят. Если на урок не приходишь, деньги не возвращаются, а у меня папа инженер, ему десять баксов дорого достаются! И потом, может, та баба и не умерла вовсе.
– Эй, расступись, – донеслось сбоку.
Толпа разделилась на две части. В проходе появились хмурые парни в оранжевых жилетах, они несли носилки, укрытые темно-синим одеялом, рядом шел врач, держа в руках капельницу.
– Говорил же, она жива! – воскликнул мальчик.
– С чего ты так решил? – прошептала, бледнея, девочка.
– Так не с головой накрыли и не вперед ногами тащат, – резонно заметил подросток.
Группа мужчин поравнялась с нами, я увидела бледное, с синевой лицо и закричала:
– Аллочка!
Лежавшая приоткрыла глаза.
– Знаете ее? – спросил врач. – Идемте с нами. Можете назвать фамилию и паспортные данные?
– Да, конечно. Свириденко Алла, дайте мне листок бумаги, адрес напишу.
– Сейчас в машине найдем.
– Что с ней?
– Ничего хорошего.
– Она не умрет?
– Сейчас трудно строить прогноз, – мрачно буркнул врач. – Вы ей кто?
– Ну… просто знакомая.
Тут мы достигли реанимобиля, парни впихнули в его нутро носилки, доктор в кабине начал искать листок бумаги. Пока он рылся, я наклонилась к девушке:
– Аллочка!
– М-мама.
– Нет, это я, Лампа.
– М-ммама…
– Она где? Попробуй вспомнить.
На лбу несчастной выступили капли пота.
– М-мама… сейчас… приезжает…
– Твоя мама сегодня возвращается?
Веки девушки медленно опустились и снова открылись.
– Когда?
– В-в-в…
– Семь? Восемь?
Аллочка снова моргнула.
– С-с-с…
– Не волнуйся, – я попыталась ее успокоить, – поеду к тебе домой и все расскажу маме. Почему ты упала?
– Т-т-толк…
– Тебя столкнули! Кто?
– Н-н-н…
– Не знаешь? Не видела? Не хочешь говорить?
– Н-н-н…
– Что? Я не понимаю!!!
– Н-нина!
– Нина?
Аллочка закрыла на секунду глаза.
– Нина? – растерянно повторила я. – Та самая, что снята на одном фото с Лерой? Студентка театрального вуза?
– Да, – неожиданно четко, не заикаясь, сообщила Аллочка, – она все знает… она придумала… они вместе… Римма… цыгане… они…
– Назови ее адрес.
– Сумка… сумка.
Я пошарила вокруг глазами, увидела на носилках небольшой кожаный ридикюльчик, взяла его, раскрыла.
– Эй, – заглянул в салон врач, – а ну вылезайте, напишите ее адрес.