Синтез

— Во всех отделениях это во всех концах? Не только в Центре?

— Разумеется. И в западном округе тоже. Если ты о Драконе.

— Да я не только, я вообще, — медленно проговорил Максим.

— Ладно. — Гашек встал, приготовившись уходить. — Только маякни, как поедешь, а то, как бы тебя ещё в розыск не пришлось объявлять.

— Ничего, не потеряюсь.

— Знаешь, что меня совсем не удивило, когда я это понял? — философски безразличным тоном спросил Сурен Наирян, обращаясь к ГленуХайдену. — Не совру, если скажу, что я об этом думал и даже знал, но как-то никогда не сталкивался. Я и сейчас не столкнулся, но отчетливо понял.

— Отчетливо? — переспросил Глен.

— Именно отчетливо, — подтвердил Сурен.

— И что же?

— А то, что все эти бизнесмены высокого полета, эти владельцы заводов, с которыми мне пришлось встречаться в последние недели, намекая на проблемы, которые могут у них возникнуть в результате вполне вероятной смены политического курса, а именно, на переход с их капиталистических рельсов на рельсы плановые или, какие там ещё у коммунистов, не сильно этим обеспокоены. Они, конечно, обеспокоены и готовы, и уже приняли все мои пожелания, но… Они не высшая лига! Именно поэтому я не смог разглядеть в их глазах реальной озабоченности. Видел только готовность исполнить то, что им говорят. И знаешь почему, Глен?

— Потому что они не высшая лига, ты же уже сказал, — напомнил ему Хайден.

Беседа происходила в пятницу вечером, на следующий день после пробы Хайденом себя на оперативной работе, в ресторане, недалеко от здания Городского парламента. Хайден позволил себе выпить несколько рюмок коньяка, и был в крайне расслабленном состоянии — сказалась усталость и пережитый стресс: очень непривычно было выполнять поставленное ему директором задание, давая указание криминальному авторитету. Наирян поддержал приятеля и усугубил алкоголь в пределе, дозволенном им себе при встрече на не совсем деловом уровне.

— Именно так! — наклонившись ближе к Глену, шепотом произнес Сурен. — Есть кто-то, кто владеет владельцами, кто распоряжается их активами, кто покупает целые министерства, правительства, людей, нас с тобой. О них не знает никто, кроме тех, кому они дают указания. И это они дают нам деньги через этих акционеров, это они делают политику. Президент — никто, он их кукла, как и все там.

— Слишком примитивно, Сурен. Не находишь?

— Да плевать, что примитивно. Но это так. Может не совсем так, но где-то так. И поэтому ни мы с тобой, ни кто-либо ещё, ни народ в целом, никогда не сможет влиять ни на политику, ни на… что там ещё…

— На историю? — подсказал Глен.

— Да, на историю. Мы всего лишь можем делать карьеру в рамках, дозволенных этими, кому дозволено теми.

— Очень точное определение.

— А разве не так? Твой босс, я уверен, из тех, кто исполняет их указания. Да, тут без вариантов, директор Министерства Городской Безопасности не может решать, кому руководить Городом, ни генеральный прокурор, ни полиция, ни премьер-министр, они лишь проводники — слуги. И слуги далеко не народа. Мой босс, кстати, наверняка, там же. Хотя, может, даже он исполняет указание премьера, например. Фу ты, жарко аж стало. Ты никому этого не скажешь, Глен?

— Твоя фантазия, Сурен, вряд ли сможет претендовать на гриф «Совершенно секретно». Останови на улице любого, и он сможет потягаться с тобой в праве на обладание предположением того, каким образом устроена Городская власть. И поверь, ты услышишь много знакомого. И много вариантов, главным зерном которого будет наличие неизвестной силы, против которой бессильно что бы то ни было. Я аналитик, Сурен, не забывай. У власти бесконечное множество инструментов воздействия на массы. Твои подозрения, если и имеют под собой почву, не имеют практического смысла. Вообще, никакого смысла не имеют, даже, заметь, даже, если так всё и есть на самом деле. Тебя никто не услышит — это, во-первых, ты сам никому не захочешь рассказывать — это, во-вторых.

— Ты скучный, Глен. Умный, но скучный до безобразия. Так хочется порулить, а такое ощущение, что как я не рулю и не жму на педали, рядом сидит инструктор и рулит, и жмёт на свои педали так, чтобы я не дай бог ни срулил не туда или не превысил скорость, или не остановился в неположенном месте, или…

— Короче, тебя угнетает контроль, — помог Глен.

— Именно так, мой «горбезопасный» друг. Пойдем домой. Завтра суббота и мне нужно подготовить речь боссу к понедельнику. Итак, когда, говоришь, нам Роллана выпускать на арену?

— Где-то, через неделю. Ты сам поймешь.

— Мда, видимо, пойму.

— В понедельник обязательно организуй…

— «Спра-вед-ли-вость». Они на девятом месте. Никаких шансов. Будет наш Филипп Роллан Филиппом Справедливым. Я всё понял, Глен. Завтра запустим. После обеда босс заедет, вечером расскажу, как всё прошло. Всё будет как надо. Ты уверен, что недели достаточно?

— У нас выхода нет.

Глен подумал о том, что выхода нет и лично у него. Если со Змеем что-то сорвется… Об этом он старался не думать. Коста он доложил, что всё договорено и всё под контролем, что дополнительного вмешательства не требуется, что он лично отвечает за итог, что… Почему директор ему поверил? Наверняка, есть у него свои каналы для того, чтобы проверить достоверность информации. Или он действительно доверяет Глену? Глен боялся, как бы у него не сдали нервы. В воскресенье он уже будет всё знать. В воскресенье ему станет видна его дальнейшая судьба. А завтра?

Часть VI. Глава 10

— Ремон, организуй мне вечером встречу с Термитом. Но так, чтобы ни одна живая душа это не пробила. Понимаешь? После этого бери его под колпак. Добро?

— Будет исполнено, босс! — воскликнул Ремон.

— Да ладно, — рассмеялся Манчини, — что ты, как мальчик? Сегодня мне предстоит две встречи кое с кем… Ты знаешь. После разложу всё в цвет. Пока сам до конца план не нарисовал.

— Будем считать, что я так и думал.

— Хорош, Ремон!

— Ладно, ладно, договорились.

Манчини был уверен в том, что он не находится под круглосуточным наблюдением МГБ, так же, как и в том, что они будут встречать его где-то, где он очевидно может появиться, поэтому, чтобы они не опередили Карла, он выехал из дома рано утром, встретился с Ремоном, после чего отправился в зоопарк. Эта идея пришла ему в голову неожиданно, сразу же после того, как он вышел от Ремона. «А почему бы и нет, — подумал он, — там я не был с детства. Заодно посмотрим, на что способны… Кто они, интересно, всё же? Слуги Дракона?»

Леонардо стоял перед стеклом террариума, кишащим ядовитыми змеями, когда услышал за спиной уже знакомый голос:

— Вас прозвали Змеем за ваш смертельный яд?

— Нет, что вы. — Манчини развернулся к Карлу. — За мою мудрость.

— Надеюсь, ваша мудрость помогла вам принять правильное решение.

— Правильное для вас, вы хотите сказать? — спросил Леонардо.

— Правильное для нас, — парировал Карл.

— Насколько я помню, вы не торгуетесь?

— Насколько я понял, вы намерены это осуществить.