Синтез
Шрифт:
— Тогда катастрофа поможет тебе, придаст импульс, и ты должен будешь обрести цель, просто обязан, иначе конец твой — обочина.
— Насколько я могу предполагать, вы считаете, что в массе своей люди бездеятельны. Именно поэтому растут стены?
— Именно так. Именно поэтому человечество в целом несчастно.
Мощный порыв ветра ударил в стекло окна. Свеча колыхнулась.
— Но те, кто обрёл цель, те, кто обрел счастье быть деятельной натурой, они-то?
— Им тяжело в мире стен. Они сражаются и в большинстве своём гибнут. И гибнут очень часто нелепо, в силу безразличия и непонимания стен, неприятия, нежелания быть услышанными стенами, тупого ленивого упрямства стен, инертности масс стен, боящихся любых движений
— Но катастрофа? Она способна разрушить стену?
— Всё может быть. Катастрофа — крайняя черта. Понимающие её близость стараются не допустить её приближения и приступают к действию.
— И их мало?
— Их крайне мало. В основном они одиноки. И именно поэтому им необходимо обладать не дюжей силой, чтоб встать на свой путь без поддержки.
— А если они не обладают должной силой?
— Должны приобрести. Цель поможет, должна помочь, обязана укрепить их в сознании своего пути и придать уверенности. Они станут сильными. Обязаны стать сильными.
— Или же их ждет обочина…
— Или же их ждет обочина.
Часть VII. Глава 1
— Ты любишь её?
Максим вздрогнул. Сидя в отеле, в кафе за чашкой чая, в субботу, накануне отъезда в Ветреный, он задумался и не заметил, как к нему за столик подсела Варвара Ильинична.
— Простите? — обратился он к ней.
— Любишь принцессу?
— Какую принцессу? — Максим никак не мог понять, о чём его спрашивают.
— Да брось ты, Максим. Ты прекрасно меня понял, — улыбнулась старушка.
— Вы всё называете Риту принцессой?
— А как же её ещё называть, если она и есть принцесса.
— Принцессе нужен рыцарь, — проговорил Максим, вспомнив слова цыганки.
— Каждой женщине нужен рыцарь, — сказала Варвара Ильинична.
— Так вы об этом?
— Не слышишь ты меня, молодой человек, — рассердилась бабушка.
— Почему, я всё понял. Просто, мне все эти принцы с принцессами, да рыцарями, да драконами, да не знаю, как там ещё, так…
— Ты её любишь?
— Почему вы так решили?
— Ну, во-первых, потому, что ты не отвечаешь, во-вторых, это вводит тебя в смущение, в-третьих, ты готов ехать за ней на край света, хотя даже не представляешь, где она и что с ней. В-четвертых, и я в этом уверена, о ней ты думаешь больше, чем обо всех твоих драконах, хоть и не признаешься в этом даже себе.
— То есть, вы вот так взяли, и ответили за меня.
— Принцесса не принцесса, она чудесная девушка. Скажи ей. Обязательно скажи, иначе упустишь.
— Что сказать, что она чудесная девушка?
— Вот ты балбес! Это-то, само собой. Тебе же не пятнадцать лет, что ты всё как мальчик? Обязательно скажи, как найдешь.
— Что сказать? Я не понял.
Варвара Ильинична встала, помотала головой и, уходя, бросила:
— Всё ты понял.
— Кстати, всё забываю спросить, Макс, ты любишь её?
— Чёрт! — Максим снова очнулся. На этот раз он находился в салоне автомобиля. Укачавшись от монотонной дороги и слегка задремав, он вспомнил свой разговор с Варварой Ильиничной.
— Что такое? — удивился Купер.
— Может, остановимся вон там, кабак какой-то и заправка. Я как раз взбодрюсь и сяду за руль.
— Давай. Ночью вести я не люблю. Очень любезно с твоей стороны, — Джон рассмеялся. — Сколько сейчас? Ага, половина десятого. Тормозим.
Заведение, в котором решили остановиться Максим с Джоном, было довольно-таки скромным. Единственное, что придавало ему некоторую солидность — это телевизор с большим экраном, видимый из любой точки кафе. Судя по всему, хозяин заведения любил развлекать
своих посетителей трансляциями спортивных мероприятий.Но сейчас было время последних новостей, и немногим посетителям придорожного кафе приходилось вместе с ужином поглощать сладкий голос дикторши, вещавшей о событиях уходящего дня:
— Беспрецедентной по своему масштабу можно было бы назвать сделку, пресечённую сегодня днём в одном из прибрежных отелей, если бы она была единственной за последний месяц. Эпидемия наркоторговли — так характеризуют текущее состояние криминального мира в департаменте полиции. В результате операции, проведённой отделом полиции по борьбе с наркотиками совместно со спецназом Министерства Городской Безопасности, было изъято пятьсот килограммов героина. Преступники были задержаны непосредственно в момент совершения сделки. По информации, полученной нами в пресс-центре Департамента полиции, в сделке участвовали такие известные в криминальном мире авторитеты, как Чен и Тадеуш Буковски, более известный как Термит, в прошлом правая рука лидера преступной группировки Артура Фридмана по кличке Князь. Но, говоря о популярных людях, здесь стоит упомянуть и ещё об одной широко известной личности уже политического, а, следовательно, и общегородского масштаба. Лидер коммунистической партии Города, кандидат в президенты, Диего Санчес, присутствовал в отеле, ставшем местом преступного действия. Благодаря оперативной съемке, проводившейся на протяжении всей операции, вы можете видеть, что в переговорах с Ченом и Буковски принимает участие Диего Санчес. Более того, доподлинно известно, и также видно, что ни у кого иного, как у Санчеса, в конечном итоге, остаются деньги от продажи героина. В данном случае и Министерство Городской Безопасности, и Департамент полиции, и наш канал воздерживается от каких-либо комментариев. Однако стоит задуматься, кого собирается избирать народ, в ком он видит свою защиту и своё будущее, а также на какие средства существует так называемая народная партия, а также проводится её предвыборная компания.
— Воздержалась от комментариев, — не сдержался Купер.
— По данному инциденту возбуждено уголовное дело по статьям…
— Да пошли вы в задницу со своими статьями! Вот суки! Это же подстава! Очевидно. Или, вообще, монтаж. — Джон завёлся.
Судя по всему, посетителей кафе также заинтересовало последнее известие, полученное с большого экрана телевизора, и они также начали его обсуждать, может не столь импульсивно, как Купер, но с тем же возмущением.
— Поверь, Макс, найдутся ослы, которые поверят в этот понос и заберут свои голоса у коммунистов, или, вообще, не придут на выборы. И этот дебил засядет ещё на четыре года. Нет, этот Город может спасти только революция…
— Ты коммунист? — поинтересовался Максим.
— Нет. Я оппозиционер.
— То есть, как только коммунисты… если коммунисты придут к власти, ты будешь агитировать против них.
— Макс, я сейчас говорю об элементарной справедливости.
— То есть… при чём тут справедливость? Это политика. Политика и справедливость практически антонимы. О чём ты говоришь?
— Макс, ты был на окраине Города? Я имею в виду даже не то, куда мы сейчас направляемся, а окраину Центра. Ещё полчаса езды от последней станции метро. А то и дальше. Поселения вокруг заводов. Как там существуют люди, ты знаешь? Ты месяц живешь в самом Центре, да ещё на халяву…
— Ну, извини…
— Да… Я не об этом. Просто…
— Слушай, Джон, я из России. Не надо мне парить мозг, я всё то, о чем ты хочешь мне рассказать, знаю гораздо лучше тебя. Так что, давай, допивай свой чай, а я свой кофе, и в путь. У нас другая цель.
— Хрен с тобой. Погнали. Начнёшь засыпать, буди меня. Утром мы должны быть в Ветреном.
Ведя автомобиль по пустой трассе, Максиму вспомнилось, как он, выехав из Москвы, попал в коридор. Так же пусто, так же ровно, так же в никуда.