Синтез

— Эх, Вялый, Вялый. Что теперь-то?

— Ну, сдать-то нас не сдадут. Но, рано или поздно выяснят, откуда ноги растут. А там уж. Итак, у нас полторы тонны. Откуда столько? Что-то нереальное. Это где-то… да тут столько нулей. Ещё, конечно, неизвестно, что с ним теперь делать. Но…

— Князь допрет? — с опаской спросил Ремон.

— Конечно, куда он денется. Но, то уже не наша забота. Ему придется освободить свой княжеский трон… для нас.

— Ты уверен?

— Да.

Ночные улицы были свободны, поэтому автомобиль с незнакомцем в плаще домчался до двухэтажного особняка, стоящего где-то на северной окраине Центрального округа Города, за каких-нибудь полчаса. Особняк этот ничем не выделялся из остальных, располагавшихся вокруг, а если и можно было заметить какое-то отличие, то оно было не в его пользу. Все выдавало, что следят за ним не столь тщательно, как следовало. Пожалуй, единственное, чем хозяин особняка мог бы похвастаться это — высокий забор.

Незнакомец вышел из машины и направился к калитке, которая сразу же открылась перед ним. Высокий мужчина крепкого телосложения проводил незнакомца до входа в дом. Дверь, так же, как и калитка, сразу открылась и, войдя внутрь, незнакомец попал под опеку другого мужчины, такого же высокого и крепкого. Скудная обстановка помещения говорила о том, что в доме никто не живет. Незнакомца проводили на второй этаж, открыли дверь в одну из комнат, и тут же, как тот вошёл, закрыли за ним. Комната была погружена в полумрак. Лишь свет от настольной лампы, стоящей на столе, у окна, с противоположной входу стороны комнаты, не позволял ей очутиться во тьме. Между столом и окном стояло кресло, повернутое к окну. В кресле, спиной к входу кто-то сидел и смотрел через окно в ночь. Было слышно, как за окном шелестит дождь.

— Это был не Князь, — раздался голос со стороны окна.

— Да, зато Князь увёл весь мой порошок, — усмехнувшись, сказал незнакомец и скинул капюшон. Это был мужчина средних лет, с густыми волосами с проседью, острыми чертами лица, орлиным носом и тонкими губами. — Это большие деньги. Это очень большие деньги. Подвел он нас, подвел. Я не буду спрашивать, чего конкретно от него хотели вы, но у меня были планы совсем иного характера. Не зависимо от того, что я решу предпринять в дальнейшем, думаю, что, поскольку провал, если это провал, не может быть вменен в чью-либо вину, я хотел бы убедиться в том, что всё останется в тайне, как было оговорено заранее. Если всё так, мне нужно знать — могу ли я рассчитывать на вашу поддержку так же, как и вы на мое сотрудничество? Поддержку, непосредственно здесь, и, что очень важно, в случае возникновения конфронтации с той стороной.

— С Драконом?

— Совершенно верно. Итак, могу я рассчитывать?

— В наших интересах, чтобы всё осталось в тайне, это раз. С Князем теперь делайте, что хотите, это два. Поддержка возможна во взаимовыгодном режиме и под нашим контролем, как договаривались, это три. Одним словом, всё в силе… Вы его боитесь?

— Дракона? — уточнил незнакомец.

— Да.

— Не могу сказать определенно, что я испытываю.

— Вы его когда-нибудь видели?

— Нет.

— Он существует?

— А как вам угодно?

Человек, сидящий в кресле, перестал смотреть в окно, повернулся к незнакомцу, и, смерив его долгим взглядом, сказал:

— Ступайте. Мы вас найдем.

Это был директор МГБ, Фернандо Коста.

— Не успел, — с усмешкой сказал сам себе незнакомец в плаще, когда слушал воскресные новости.

Диктор сообщал, что в воскресение в Городе наблюдался разгул преступности, охарактеризованный представителями силовых структур, как бандитская война.

«На фоне успешно проведенной в субботу, 25 августа, отделом по борьбе с наркотиками, операции по задержанию особо крупной партии героина, размером в пятьсот килограмм, аресте более десяти преступников и начавшегося по этому делу следствия, на следующий день, в воскресение был совершён ряд убийств. На выходе из своего автомобиля был в упор расстрелян из автоматического оружия крупный бизнесмен, Артур Фридман, так называемый вор в законе, криминальный авторитет, известный, как Князь. Кроме того, были убиты ещё десять человек, многие из которых также широко известны в криминальном мире, и по праву заслуживают то же звание, что и Князь. Все они, так или иначе, имели отношение к Артуру Фридману, входили в возглавляемую им группировку. Возбуждено уголовное дело. Ведется следствие».

Часть V

Стрелки часов медленно передвигались, описывая круг циферблата. С помощью обычных часов на время можно смотреть, используя три способа приближения — по количеству стрелок. Что такое ваши часы для вечности? А что такое для вечности вы сами? А может ли вечность сама быть для чего-то чем-то, или так же, как и вы для вечности — ничем? Как это порой обидно — относительность.

— А в каких координатах живете вы?

— Лучше всего жить в своих собственных координатах.

— Вас не интересует внешний мир?

— Очень даже интересует. Но я предпочитаю смотреть на него своими глазами, а не теми, которые этот мир предлагает мне.

За окном царила тишина. Луна отражалась в гладком зеркале моря. Звёзды силились рассмотреть себя там же, завидуя луне в её стремлении, несмотря на её значительно меньшие размеры, ухитриться расположиться гораздо ближе к зеркалу, что помогло ей в полной мере наслаждаться своим отражением, получая от этого несравненно больше удовольствия, чем они. Ветер пошёл навстречу звёздам, в желании полюбоваться собой, сделав себе перерыв, предварительно разогнав все тучи.

— Вы считаете, что смотреть своими глазами приятнее? Или интереснее? Почему?

— Это позволяет ощущать себя собой, а не зависимой частью этого мира.

— Вы хотите сказать, что не являетесь частью мира?

— Родившись в мире, мы, разумеется, сразу же становимся его частью. Я хочу сказать, что не являюсь его зависимой частью.

— Как вам это удается?

— Я просто хочу этого. Только что родившийся ребенок смотрит на мир своими глазами и только до тех пор, пока его не приучат к тем глазам, которыми смотрят его родители, то есть, к тем, которыми смотрят все. Глазами мира.

— Но ведь у мира может быть много глаз, вы так не думаете?

— Но они, всё равно, глаза мира, а не твои собственные. Наибольшего успеха добивается тот, кто лучше всех видит этими глазами. Он даже может использовать сразу все глаза мира, по своему усмотрению, в зависимости от ситуации, но это всё равно, глаза мира.

— Так зачем же, всё-таки, нужны свои глаза?

— Чтобы ощущать себя собой.

Свеча всё горела. Часы шли. Ветер отдыхал. Звёзды любовались собой.

Часть V. Глава 1

— Дракон — это олицетворение зла и угрозы для Города. Это, как некая внешняя угроза. Такая же, как теоретическая угроза со стороны диких северных племен или даже преступности. Именно внешняя, поскольку контролировать его никто не может по той простой причине, что никто не знает, кто это такой, и существует ли он на самом деле. И, честно говоря, мне всё равно, существует он или нет. Миф о Драконе, периодически подпитываемый некими происшествиями, как то, запускание слухов о том, что именно Дракон причастен к разброду в преступном мире, позволяет отчетливо видеть рычаги, за которые можно дергать, направляя течение общественной мысли, отталкиваясь от внешней агрессии.