Синяя бабочка плетельщика судеб

— Он умирает от тоски? — предположил я, поворачиваясь на спину. Эту версию я мельком когда-то слышал, но если так, в пыточной меня явно сумели взбодрить.

— По официальной версии, — согласился Гуахаро, проводя руками над моими глазами. От его ладоней шло тепло, которое совершенно свободно проникало сквозь веки и жгло исключительно глазное яблоко. По виску что-то потекло, я только понадеялся, что это всего лишь слезы. — Когда у тебя умирает половина сердца, это не может хорошо сказаться на самочувствии… Впрочем, ты опять умудрился пройти по самой тонкой ниточке вероятности.

Это «впрочем» было уже после того, как он убрал руки и пару секунд разглядывал отчаянно моргавшего меня. В тот момент мне было не до отслеживания странности тона, однако это было чересчур заметно и радость от просмотра в полном качестве сменилась настороженностью.

— О чем ты?

— М-м-м… — задумался Хар, как-то странно смотря мне в глаза… Нет, скорее разглядывая их. — В общем, за спасшее тебе жизнь упрямство можешь благодарить Олеста. Хотя это странно — благодарить самого себя.

Че?!

— Полное единение, — пояснил он, ещё больше все запутав. — Иди, посмотри, сразу все поймешь.

И кивнул куда-то в сторону.

Подозрительно посмотрев на такого правдоподобного южанина — вылеченное зрение позволило рассмотреть небольшой шрамик над губой, родинку на правом виске и сеточку лопнувших капилляров под глазами — я двинулся в указанном направлении, где видело зеркало в раме из водостойкого дерева, подаренного жене призрака его матерью.

Фу, ну я и урод… Такое впечатление, что охотникам не понравилась моя внешность и они начали старательно меня уродовать. И зачем надо было смотреть на эти жуткие шрамы? Раньше у меня хоть иллюзия собственной привлекательности оставалась. Что он там в моих глазах увидел?..

Черт! И полтора миллиона инкубов ему в задницу!

Я подошёл к зеркалу поближе, надеясь, что ярко-синий цвет глаз мне просто привиделся… Но нет, все так, как и показалось вначале.

— Повезло, что хранителем у тебя был не какой-нибудь кошак, — утешил император. — Шерсть, когти и клыки спрятать гораздо сложнее. А так, просто передался пигмент…

Глаза точно такие же как при объединении… Значит, Олест жив, но из-за отсутствия своего материального носителя отделиться от меня не может. То есть, все эти полгода я провел в боевом облике и, наверное, проведу так оставшуюся жизнь… Не так уж и плохо.

— А разве цвет глаз можно замаскировать? — спросил я, продолжая разглядывать их в зеркале. Мало того, что они были неестественно насыщенного синего цвета, так ещё по окружности радужки шёл черный ободок… Надеюсь, фасеточность мне лишь показалась.

— Вполне, — проговорил император. — Налюбовался? Иди обратно, надо всё-таки закончить с этим до обеда. Не будем нервировать хозяев дома.

С неохотой я вернулся на лавку.

— Кстати, если хочешь я могу тебе второе сердце вырастить, — предложил этот псих. — Представь: вонзили тебе туда клинок, а ты живехонький, но очень злой…

— Нет, спасибо, — поспешил отказаться я. — Тогда будут проблемы с легкими, а для решения их понадобиться куда более сложная переделка. В срок точно не управишься.

— Как хочешь, как хочешь… — несколько разочаровано протянул Хар.

Конечно, давить на его, наверное, единственное слабое место не хотелось, но я слишком хорошо помню его зверинец и монструозных змей-убийц, которым он изначально хотел всего лишь прирастить крылья. Совсем у него в этом плане тормозов нет, но что поделать? Идеальных не бывает.

— Радужку маскировать? — деловито спросил он, через какое-то время.

— Не, не стоит… Все равно за шрамами никто цвета глаз не заметит.

— Как хочешь, как хочешь… Ты все же согласен на меня работать?

— Смотря кем и на каких условиях, — уточнил я. — Но, в принципе, согласен.

— Хм… А вот как раз условия-то я разглашать сейчас не могу, — протянул Гуахаро. — Велика вероятность, что нас могут подслушивать. Единственное место на планете, где нет чужих ушей — это мой лес. Как на счет отправиться туда?

— Когда?

— Когда захочешь, но своим ходом. Мне работнички, не желающие даже недельку провести в пути не нужны.

— Отлично. Не передумаешь?

— Я очень редко меняю свои решения. Так хочешь магический дар?

— Нет, спасибочки, — побледнел я. Слишком уж ярко вспомнилось как Риваша что-то напутала в заклинании, и во что после этого превратился наш цветущий сад. — Лучше верни возможность контактировать с твоими зверюшками. Инквизиторы что-то нахимичили и теперь на меня даже лютики кидаются.

— Уже. Моя печать на третьем уровне ауры работает как универсальный пропуск для них.

— Печать? Мы так не договаривали! — возмутился я.

— Не паникуй, её никто не увидит, а я хотя бы снова не потеряю тебя из виду. Все, закончил. Один маленький совет: завязывай с выпивкой, а не то печень тебе придется менять регулярно.

Я, не обращая внимания на подобные замечания, вскочил на ноги и высоко подпрыгнул, чувствуя непривычную легкость во всем теле. Даже до попадания в лес такого не было… Хотя да, я и тогда не был абсолютно здоров.

— Спасибо, — произнёс я. Губы предательски расплывались в блаженной или, лучше сказать, дурацкой улыбке и с этим невозможно было ничего поделать.

— Сочтемся, — насмешливо произнёс Гуахаро. На какое-то мгновение это меня отрезвило.

— И всё-таки, зачем именно я тебе нужен? Зачем надо было столько сил тратить? — попытался выведать я.

— Узнаешь по прибытии в Лес, — усмехнулся он. — Ну, мне пора. До встречи.

Упс. Мгновенная телепортация без звуковых и оптических эффектов, просто вот он есть, а в следующую секунду его нет. Учитывая, что даже архимаг вынужден строить порталы — это весьма впечатляюще. Впрочем, как всегда.

Свинарник в ванной исчез вместе с императором, и теперь единственным, что напоминало о вторжении, был, собственно, я. Надо это исправить.

Наслаждаясь легкостью в теле, я побежал на верх. Да, конечно, лестница на чердак так и не появилась, но право слово, она была нужна тому калеке, а не мне. Две стоящие друг напротив друга на расстоянии метра стены для меня сейчас получше всякой стремянки, буквально в два прыжка я оказался на верху, а уж заметать следы — самое милое дело.

— Он уже ушёл? — осторожно спросил дедок, наполовину появляясь в видимом спектре.