Сирано де Бержерак

Сирано (с ужасом, отступая в темноту).

Нет, нет! Не надо!

Роксана.

Отчего же?

Сирано (волнуясь все сильней и сильней).

Послушайте, от вас не утаю! Я не хочу прогнать блаженное мгновенье, В котором для меня такое упоенье; Не видеть ничего, но здесь, наедине, Друг с другом говорить так нежно в тишине!

Роксана.

Не видеть? Почему?

Сирано.

Ужель вам непонятно, Что говорит теперь у нас в сердцах так внятно? Мы оба здесь стоим, от страсти трепеща. Вы видите лишь тень от длинного плаща, Я вижу белизну одежды вашей белой, Я полон нежности неясной и несмелой, Я — только тень для вас, вы для меня — лишь свет! Не позабуду я мгновений этих! Нет! Да, если раньше я бывал красноречивым, То никогда еще от сердца моего Я так не говорил.

Роксана.

Скажите, отчего?

Сирано.

Боялся волю дать я всем своим порывам. Но нынче вечером, не видя ваших глаз И не боясь прочесть в них отвращенье, Я больше не дрожу, не знаю я смущенья И с вами говорю как будто в первый раз.

Роксана.

Да, правда! Голос ваш как будто изменился!

Сирано (приближаясь, страстно).

Я изменился сам, я быть другим решился! Теперь меня от вас скрывает мрак ночной, — Я буду хоть на миг теперь самим собой.

(Останавливается в испуге.)

Простите! Может быть, я говорю туманно? Все это для меня так ново и так странно!

Роксана.

Что говорите вы? Так ново?

Сирано (потрясенный, чувствуя, что проговаривается, старается поправиться).

Ново! Да! Я с вами искренним боялся быть всегда!

Роксана.

Боялись? Но чего?

Сирано.

Подать вам повод к шуткам! Да, сердце прикрывать старался я рассудком. Не раз сорвать звезду хотят мои мечты, А вместо этого цветочки я срываю!

Роксана.

Но, право, иногда приятны и цветы.

Сирано.

Нет, нынче вечером я к звездам улетаю.

Роксана.

Не говорили так вы никогда со мной.

Сирано.

Ах, бросим факелы, амуров, луки, стрелы. Оставим пошлости и будем просты, смелы! Оставимте духи́! К чему они весной, Когда нам ландыши шлют аромат лесной? И жажду утолять не будем мы ликером, Когда пред нами есть целебная река! О, будемте дышать свободой и простором, — Ведь жизнь так хороша, ведь жизнь так велика!

Роксана.

Но ум, изящество…

Сирано.

Я шел на ухищренья, Чтобы заставить вас остаться здесь со мной, Но эти мелкие, пустые изощренья Теперь звучали б пошлостью одной! И говорить сейчас стихами Вуатюра И вспоминать про нимф, и граций, и Амура — То оскорблением казалось бы одним Для этих ярких звезд, для этой дивной ночи! Взгляните же с небес, задумчивые очи, И унеситесь ввысь душою чистой к ним. Ловите истину в величии природы! Долой искусственность! Пусть, правдою дыша, В вас с жаждой счастия и дорогой свободы Проснется чистая и гордая душа!

Роксана.

Но ум!

Сирано.

Что ум — любви? Они несовместимы! Поверьте, продолжать бы долго не могли мы Такой изысканной гимнастики ума. Все эти выдумки — ничто! Любовь сама Довольно велика, довольно благородна, Чтоб подкрепления искать у громких фраз! Поверьте, миг придет, когда сама свободно Заговорит она и скажет все хоть раз!

Роксана.

Но если этот миг настал для нас случайно, — Что вы мне скажете? Иль это тайна?

Сирано.

Что я тебе скажу? Все то… все то… все то, Чем озарен мой ум, чем сердце залито! Слова любви моей тебе все сразу брошу! Да, наконец тебе отдам я сердца ношу! Я нес ее один, она мне тяжела: Мне надо, чтоб и ты ее себе взяла! Я полон весь тобой, я трепещу, дрожу я; Твой взгляд, твои слова мне слаще поцелуя. О, смейся надо мной, безумцем назови, Но задыхаюсь я от страсти, от любви. Я все в тебе люблю! Я счастлив, вспоминая Твой каждый жест пустой и каждую из фраз! Я помню, год назад, двенадцатого мая Переменила ты прическу первый раз! Я волосы твои, с их золотистым цветом, Давно привык считать, мой ангел, солнца светом. Ты знаешь, если мы на солнце поглядим, То алые кружки нам кажутся повсюду; Так, с взором пламенным расставшись вдруг твоим, Все пятна светлые я долго видеть буду.

Роксана (с волнением в голосе).

Я верю, любишь ты…

Сирано.

Да, я люблю тебя! Да, вот она — любовь. И счастлив я, любя, И растворяюсь весь я в этом чувстве чистом, И я перестаю быть мелким эгоистом; Я отказался бы от всех заветных грез О счастье собственном, с безумным наслажденьем Я в жертву б счастие свое тебе принес, Когда бы только знал, что мне вознагражденьем Луч счастья твоего блеснет издалека! И эта жертва мне казалась бы легка. В тебе я черпаю восторг и вдохновенье, Я на тебя гляжу — летит все горе прочь! О, понимаешь ли, какое упоенье, Какое счастие дарит мне эта ночь? О, чувствуешь ли ты, — скажи мне, дорогая, — Как вся душа моя, томясь, изнемогая От силы чувств своих, летит к тебе в тени? Слова любви моей — сжигают вас они? Да, да, вы из-за них дрожите в лихорадке. Минуты эти мне мучительны и сладки! Теперь я умер бы!.. Да, ты меня зовешь; Я чувствую, тебя охватывает дрожь, И дрожь твоей руки цветам передается, Жасмина нежного белеющим цветам, А от цветов она идет к моим устам!..

(Страстно целует свешивающуюся ветку жасмина.)

Роксана.

Да, да, я вся дрожу, я плачу, сердце бьется. Ты опьянил меня, и я твоя, твоя!..

Сирано.

Ты это говоришь? И это сделал я? Пускай же смерть придет, пускай теперь умру я! Теперь я одного лишь жажду…

Кристиан (под балконом).