Сирена и Оракул

Интенсивность нарастала. Она исследовала мои пределы — не столько физические, сколько психологические. Она доводила меня до точки, где страх смешивался с возбуждением, где протест угасал, оставляя лишь чистое, беспримесное желание подчиняться, угождать, быть идеальным инструментом в ее руках.

А потом, когда я был полностью опустошен, дезориентирован, лишен собственной воли, она остановилась. Сняла повязку. Я моргнул, привыкая к свету. Она стояла передо мной, спокойная, собранная, глаза ясные и пронзительные.

— Запомни это ощущение, Арти — сказала она твердо, ее голос вернул меня в реальность, но реальность уже изменившуюся — это — абсолютная власть. Это то, что чувствует Прайс, когда ломает кого-то ради своей выгоды. Это то, что чувствует мэр, когда покупает лояльность. Они упиваются этим.

Она присела передо мной на корточки, взяла мое лицо в ладони. Ее взгляд был гипнотическим.

— А теперь запомни другое — ее голос стал жестче, в нем зазвенела сталь — ты испытал подчинение. Ты знаешь, как это работает изнутри. Теперь иди и используй это знание. Иди и заставь их почувствовать то же самое. Заставь их подчиниться тебе. Не мне — тебе. Ты будешь моим орудием, но удар нанесешь ты.

Ее слова били точно в цель. Весь этот изнурительный, странный, пугающий опыт вдруг обрел смысл. Это была не просто игра власти. Это была закалка. Инициация.

— Ты достанешь этот компромат, Арти — продолжала она, ее глаза сверкали — ты влезешь к ним под кожу, найдешь их слабое место, нажмешь на нужные рычаги. Ты будешь лгать, шантажировать, покупать — сделаешь все, что потребуется. Не потому, что я приказываю. А потому, что теперь ты знаешь, какая сладость в том, чтобы заставить другого прогнуться. Ты почувствовал вкус власти, пусть и с другой стороны. Теперь иди и возьми ее сам.

Она отпустила мое лицо и поднялась.

— Иди и похорони их. Для меня. Для себя. Докажи, что урок усвоен.

Во мне не осталось сомнений. Страх ушел, оставив после себя холодную решимость и странный, злой азарт. Я был пуст, но одновременно наполнен ее волей, ее целью, которая стала моей. Урок был действительно интенсивным. И, как бы страшно это ни было признавать, невероятно мотивирующим. Я был готов. Готов испачкать руки по локоть.

Оставив пентхаус Сирены, я ощущал себя не просто обновленным — я был перекован. Тот Арториус, который вошел в ее лифт несколько часов назад, с его наивными представлениями о журналистской этике и страхом испачкать руки, остался там, на холодном мраморном полу, распятый ее волей и своим собственным согласием. Теперь по улицам ночного города шел другой человек. Инструмент. Оружие. Ее оружие.

Задача была ясна: личные архивы Леонарда Прайса. Не корпоративные, где все процежено через юристов и пиарщиков, а те, где хищник хранит свои кости, свои настоящие трофеи и скелеты. Место, куда доступ строго ограничен. Просто так туда не попасть, даже с моим журналистским удостоверением, которое в мире Прайса не стоило и бумаги, на которой напечатано. Нужен был обходной путь, маска, легенда.

Именно здесь уроки Сирены начали работать не на уровне подсознания, а как четкий тактический план. Она учила меня видеть слабости, использовать ожидания, манипулировать восприятием. Не давить в лоб, а просачиваться, как яд.

Идея пришла внезапно, холодная и расчетливая. Прайс, как любой магнат его уровня, был помешан на контроле и наследии. Он наверняка задумывался о цифровизации своих старых записей, о сохранении данных. Особенно учитывая его возраст и паранойю. Кто может получить доступ к самым пыльным и забытым уголкам архива, не вызывая подозрений? Специалист по устаревшим носителям информации и архивной деградации. Некто незаметный, технический, говорящий на птичьем языке байтов и кислотности бумаги.

Я потратил остаток ночи и следующее утро на создание легенды. Родился мистер Элиас Рос, представитель небольшой, но уважаемой в узких кругах консалтинговой фирмы «Хронос Архив Солюшнс», специализирующейся на консервации и оцифровке частных архивов высокой важности. Я раздобыл поддельные, но безупречно выглядящие визитки, создал простенький сайт-заглушку для «Хронос Архив», даже набросал фиктивное коммерческое предложение с пугающими терминами вроде «магнитная деградация лент» и «риски необратимой потери данных на физических носителях».

Звонок в приемную Прайса был первым настоящим испытанием. Голос должен был быть уверенным, но не наглым. Слегка занудным, как у настоящего технаря. Я говорил не о расследованиях или компромате, а о «предварительной оценке состояния физических и ранних цифровых активов для разработки долгосрочной стратегии сохранения данных». Секретарша, явно не вникая в суть, соединила меня с начальником службы безопасности — бывшим воякой с каменным лицом по имени Марстон.

Вот здесь пригодилось другое знание, вбитое Сиреной: игра на чужом поле по своим правилам. Я не просил доступа. Я предлагал решение проблемы, о которой Марстон, возможно, и не думал, но которая затрагивала интересы его босса. Я говорил о конфиденциальности, о рисках утечек из-за старых, незащищенных форматов, о престиже сохранения наследия. Я ссылался на вымышленных «довольных клиентов» из схожих сфер. Голос Сирены звучал в моей голове: «Найди их кнопку, Арти. У каждого она есть. Тщеславие, страх, жадность…нажми». Для Марстона это был страх подвести босса и, возможно, тщеславие показаться предусмотрительным.

Он колебался. Проверял мою «фирму». Сайт-заглушка и пара фальшивых отзывов сделали свое дело. Мне назначили встречу для «предварительного осмотра» — не самого архива, конечно, а помещения рядом с ним, и для беседы с младшим архивариусом, неким Дэвидом Пирсоном.

Пирсон оказался молодым парнем, явно засидевшимся на своей должности, немного испуганным и стремящимся выслужиться. Идеальная мишень. Во время «осмотра» я вел себя именно как Элиас Рос — дотошный, немногословный, сыплющий терминами. Я заметил, где хранятся папки за интересующие меня годы, как организован каталог. И я заметил слабость Пирсона — он панически боялся совершить ошибку и не очень хорошо разбирался в системе безопасности доступа к особо важным секциям архива, полагаясь на стандартные протоколы.

Вот тут старый Арториус Морган содрогнулся бы и отступил. Но его больше не было. Новый Арториус видел возможность. Низкую, грязную, но эффективную.

Я «случайно» пролил кофе на часть рабочих бумаг Пирсона, пока он отвлекся на мой очередной технический вопрос. Суматоха, извинения…пока он убирал беспорядок и ходил за салфетками, я, пользуясь минутным замешательством и тем, что его терминал остался разблокированным (грубейшее нарушение, которое я подметил ранее), быстро инициировал запрос на доступ к секции «Финансы/Партнеры» за нужный период от его имени. Запрос требовал дополнительной авторизации, но сам факт его создания с терминала Пирсона уже был компрометирующим. Затем я так же быстро отменил запрос, но лог в системе остался.

На следующий день я позвонил Марстону. Не как Вэнс, а как «анонимный доброжелатель», обеспокоенный возможной «утечкой» или «несанкционированным интересом» к конфиденциальным данным со стороны младшего персонала. Я намекнул на недавнюю попытку доступа к финансовым архивам с терминала Пирсона. Я не обвинял прямо, лишь выражал «озабоченность».

Этого хватило. Марстон, уже имевший ко мне долю доверия как к «эксперту по безопасности данных», устроил Пирсону разнос. Парень был отстранен от работы с важными документами на время «внутреннего разбирательства». А кому поручить срочную «оценку потенциального ущерба и проверку целостности данных» в затронутой секции? Конечно, мистеру Росу из «Хронос Архив Солюшнс», который как раз вовремя оказался под рукой и уже знаком с обстановкой.

Меня провели в святая святых. Под бдительным, но теперь менее пристальным (ведь «крот» найден) взглядом охранника, я получил несколько часов драгоценного времени. Я методично перебирал папки, делая вид, что сканирую образцы для «оценки состояния». Сердце колотилось, но руки не дрожали. Холодная пустота внутри, оставленная Сиреной, была заполнена только целью.

И я нашел его. Неприметная папка с кодовым названием «Феникс». Внутри — не прямые приказы, нет, Прайс был слишком умен. Но там были копии банковских переводов, внутренние меморандумы, схемы движения средств между строительной компанией «Феникс Констракшн» и рядом подставных фирм, одна из которых имела явные связи с избирательным фондом мэра Финча. Даты, суммы, косвенные указания — все сходилось. Это был первоисточник. Грязный, неоспоримый след финансовых махинаций, связывающий мэра и Прайса.