«Сирены» атакуют

Когда штурмбанфюрер Месснер проинформировал присутствовавших, у многих из них по спине пробежал ледяной озноб.

Опасность куда страшнее, если она невидима. Микроорганизмы хотя бы видны под микроскопом. Но это…

Прохаживаясь по кают-компании, Месснер говорил:

–  Я воздержусь от высокопарных слов. Нам всем понятно, во имя чего мы служим. Фюрер и Германия ждут от нас подвига, который может коренным образом переломить ситуацию на фронтах…

Забавно, что, сам того не подозревая, он оперировал теми же аргументами, что и доктор Валентино в его первом обращении к подопытным детям. Разница, как ни парадоксально, была невелика. Фюрер и Германия относились к своим верным сынам примерно так же. При первой необходимости их самих, не колеблясь, спустили бы в трюм, где заковали бы в кандалы, разместив на чистых койках…

Штурмбанфюрер продолжал:

–  Как вам известно, в нашем распоряжении на данный момент имеются восемь неполовозрелых особей славянских и еврейских кровей. Предварительный отбор, который они прошли, осуществлялся весьма грубо и примитивно, без соблюдения принятых в науке протоколов исследования. Это было продиктовано объективными условиями их содержания и дефицитом времени. Времени у нас мало - можно сказать, что в обрез. Но грубость выполненного отбора имеет и плюс, свидетельствуя о способности особей выживать в условиях, далеких от оранжерейных. Последние явились дополнительным стрессовым фактором, повысившим значимость испытания. Наши работы будут вестись сразу в трех направлениях. Первое - изучение влияния на подопытных особо опасных инфекционных агентов. Это, что называется, контроль. Все они заведомо обречены, и наша задача - усердно фиксировать базовую динамику патологического процесса. Второе направление: изучить воздействие на испытуемых радиоактивных агентов. Это, как вы прекрасно знаете, малоизученная отрасль медицинской науки. Молодая. Этим испытаниям будут подвергнуты два экземпляра - тоже контрольная группа. Слишком мало, это очевидно, но ждать пополнения некогда. Скорее всего, они тоже обречены. И остаются еще двое, считающиеся наиболее выносливыми. В отношении них будет развернуто третье, главное направление. Оно связано с воздействием радиоактивных агентов на инфекционные. Я выражаюсь понятно?

–  Не совсем, - откликнулся пожилой врач по фамилии Берг, похожий на доброго дедушку - Вы планируете изучить воздействие радиации на инфицированный материал? Зачем?

–  Нет, на инфекционный, - с улыбкой возразил Месснер.
– Облучению в третьем случае будут подвергнуты не особи, а микроорганизмы. Изменения, которые в них произойдут, будут изучаться на примере особей повышенной стойкости… я говорю о воздействии измененных бактерий.

–  Идет ли речь о создании нового биологического оружия?

–  Именно так, - кивнул штурмбанфюрер.
– И я полагаю, вам теперь очевидно, какая ответственность возложена на ваши плечи.

Присутствующие подавленно молчали. Дело выглядело очень серьезным. Оно было из разряда тех, после которых от слишком осведомленных участников и свидетелей нередко предпочитают избавиться.

–  У меня вопрос, господин штурмбанфюрер, - заговорил еще один военврач, Моргенкопф.
– Почему было принято решение облучать инфекционные агенты именно здесь? Это разумнее было сделать заранее и избавить нас от лишних трудов. Вывести устойчивые штаммы и заниматься непосредственно их воздействием на человеческий организм. По-моему, это рационально.

–  Безусловно, - согласился Месснер.
– К несчастью, исследования в этой области только начались, и выполнить то, что сейчас было предложено вами, никто просто-напросто не успел - или не позаботился. Так что мы находимся, можно сказать, на передовой. А ситуация, повторю банальность, складывается, увы, не в нашу пользу. Вы знаете это не хуже меня. Кстати сказать, не рекомендую доносить на меня за пораженческие настроения. Я особо уполномочен произносить в этих стенах все, что сочту нужным, - в том числе даже провоцировать вас. Не угодите в собственную ловушку… Теперь, возвращаясь к вопросу: да, нас нагрузили еще и этим. Кто-то же должен быть первым.

–  Но расходного материала явно недостаточно, чтобы делать хоть приблизительные выводы!

–  Руководству это известно. Положение таково, что будут рады всякому результату, дающему хотя бы небольшие шансы. Если время позволит, у нас будут и другие подопытные. В Германии много лагерей.

–  А почему взяли заключенных?
– прищурилась Анна Лессинг, единственная женщина среди присутствующих.
– У Рейха не было возможности привлечь здоровых людей? Полноценных арийцев?

–  Надежду фюрера?
– усмехнулся Месснер.

–  Почему нет?
– Лицо у Лессинг было каменное.
– Не говорите мне только об этике. В нашем случае такой подход видится целесообразным.

–  И не собираюсь. Плевать мне на этику. Вы правы, такая возможность была. И ею воспользовались, исходя из того, что по физическим параметрам арийцы превосходят прочие нации.

–  Воспользовались, вот как?!

–  Да, именно так. Никто не продержался и половины срока, что выдержали эти животные. До радиации дело даже не дошло. А поскольку нам предстоит сражаться с родителями зверенышей, а не с собственным народом, то выбор очевиден…

Штурмбанфюрер замолчал, обводя собрание взглядом и напряженно следя за реакцией на слова, оскорбляющие арийскую расу.

–  Я поясню… Неполноценность, как ни парадоксально, имеет свои преимущества. Возьмем слабо организованную раковую опухоль - с ней гораздо труднее справиться, чем с опухолью высоко дифференцированной, почти неотличимой от здоровой ткани. Чем примитивнее образование, тем оно устойчивее. Примерно то же самое мы наблюдаем и в низших народностях. Это как вредные насекомые или крысы, которых ничем не вытравишь. Не удивительно, что арийцы оказались в этом смысле слабее. Будут другие вопросы?

–  Сугубо технические, - ответил за всех Берг.
– Но их, мы полагаем, вы растолкуете и без нашей просьбы.

–  Конечно, - кивнул Месснер.
– Об этом, собственно, мы сейчас и побеседуем. Я только подчеркну еще одно не самое приятное обстоятельство. У нас… у вас нет вспомогательного персонала. Ни среднего, ни младшего. Этого требуют соображения секретности. Вам придется все выполнять собственноручно.

–  Что вы имеете в виду?
– напрягся Берг.

–  То, что вы слышали. Уход за подопытными входит в ваши обязанности. Вы и врачи, и медсестры, и санитары.

Седые усы Берга гневно вспушились:

–  Мои заслуги перед Рейхом достаточно велики, чтобы я был избавлен от сомнительной чести вытирать свинячье заразное дерьмо…

Ни слова не говоря, Месснер расстегнул кобуру, вынул пистолет, передернул затвор и навел на старика.

Тот потерял дар речи, уставившись в пистолетный зрачок.

–  Полагаю, что я исчерпывающе ответил на вашу реплику, - спокойно сказал штурмбанфюрер, пряча оружие в кобуру.

Берг промолчал. Лицо его покрылось влажными красными пятнами.

–  Что произойдет, если мы заразимся?
– осведомился доктор Грюнвальд, до сего момента безмолвствовавший.

–  То, что вы заразитесь, - пожал плечами Месснер. И успокаивающе добавил: - У нас есть пенициллин.

–  С 1941-го года используется, - проворчал Моргенкопф.
– Нет ли чего посвежее? Пенициллин не всегда эффективен.

–  Увы, - сокрушенно отозвался тот.

–  А будет ли вводиться пенициллин подопытным?

–  Не всем. Его получит половина контрольной группы инфицированных и оба члена основной.