«Сирены» атакуют

–  У каждой работы своя специфика, - добавил он убедительно.
– Ваша требует молитв, созерцаний, медитаций… не знаю еще, чего. Вас благословляют на пост, наставляют, и это обычная практика. Она не кажется вам бессмысленным ритуалом. А наша работа тоже имеет особенности, и смысла в них не меньше, чем в ваших кадильницах… Давайте будем уважать друг друга.

Зосима думал так долго, что Магеллану захотелось взять его за ворот и хорошенько потрясти.

–  Ну, извольте, - сказал монах, наконец.
– Я возьму на себя дерзость согласиться - да не усмотрит Господь в этом гордыни. Я чувствую себя принужденным, но что-то подсказывает мне, что я не должен отказывать вам.

–  Очень хорошо, - быстро ответил Магеллан.

– Тогда не смею вас задерживать, почтенный брат, мы и так потеряли много времени. Занимайтесь своими делами и поглядывайте по сторонам, этого будет достаточно. Особо следите за нашими друзьями-иностранцами.

–  Вы думаете, это они?
– Зосима впервые за весь разговор посмотрел собеседнику в глаза.

–  Мы пока не знаем, но глупо скрывать, что они привлекают нас в первую очередь. Вы же сложите два и два.

–  Чем же? Тем, что из-за бугра?
– Жаргонное словечко прозвучало в устах инока настолько неуместно, что спецназовец едва не расхохотался. Он понял, что Зосима с грехом пополам пытается разделаться с чувством неловкости.

–  Нет, разумеется… У нас есть иные основания, вам ни к чему о них знать.

–  Не настаиваю. Тогда вот вам первый доклад, раз на то дело пошло. Один из этих немцев не явился нынче к обеду.

Магеллан, собравшийся было отчалить, застыл как вкопанный.

–  В самом деле?
– спросил он отрывисто.
– И кого же не было?

–  Они называли его Людвигом, - сказал Зосима.
– Сильно удивлялись - куда он, дескать, пропал.

–  Искали?

–  Кто их знает.
– Зосима развел руками.
– Специально, по-моему, нет, игумену никто не докладывал. Но мне кажется, они должны рано или поздно обеспокоиться. В связи со смертоубийством…

–  Да, конечно.
– Магеллан задумчиво почесывал подбородок.
– Значит, Людвиг.

–  Да. Фамилию я не знаю.

–  Это неважно. И паники нет?

–  Во всяком случае, я не заметил. Хотя некоторые встревожились.

–  Кто именно?

Монах наморщил лоб, взялся за бороду.

–  Я ведь не знаю их поименно… Женщины - точно. И еще мужчина, высокий такой. Статный.

–  Который с фоторужьем?

–  Может быть, я ружья не видел.

–  Попробуйте описать.

Зосима описал, как мог, и Магеллан узнал фон Кирстова.

–  Очень хорошо, брат Зосима. Сердечное вам спасибо. Продолжайте в том же духе, и чуть что - сразу ко мне… Или к первому, кого встретите, лучше к шефу.

–  Это который Сажин?

–  Сажин, да. К нему.

Отпустив Зосиму, Магеллан поспешил в гостиницу, где доложил об услышанном Каретникову. Номер Людвига Маркса по-прежнему не прослушивался, но его сосед, Дитер Браун, после обеда вернулся к себе и с тех пор никуда не выходил.

Глава четырнадцатая КТО ЕСТЬ КТО

Подразделения спецназначения по самому определению являются структурами глубоко засекреченными; это относится как к диверсионным, так и антидиверсионным отрядам. О российском спецназе мало что известно не то что за рубежом, но и на родине. А его подразделения в составе военно-морского флота вообще окутаны непроницаемой завесой секретности.

Последняя возникла не из стремления превратить в тайну все и вся, а исходя из требований действительности. Морской спецназ Советского Союза оставил далеко позади все страны вероятного противника в том, что касалось подготовки, тактики, вооружения и вспомогательной техники. Кроме того, в последние десятилетия существования СССР морские спецназовцы принимали участие в боевых операциях по всему миру - в частности, в Египте, Анголе, Никарагуа, Мозамбике, Вьетнаме, Эфиопии и прочих. Но информация об этих действиях не стала достоянием мировой общественности; груз ответственности взяли на себя соответствующие государства, которым Союз оказывал военную помощь. Отсюда и пошел режим строгой секретности.

История морского спецназа в СССР началась в 1955 году, в октябре месяце, когда советский крейсер «Орджоникидзе» посетил Великобританию, пристав к берегу в Портсмуте. Там разразился небольшой скандал. Крейсер доставил в Портсмут важный груз - советских руководителей, с Хрущевым и Булганиным во главе. И сильные мира сего, не чуя беды, преспокойно отправились в Лондон общаться с английским премьер-министром. А крейсер остался. И стал объектом пристального внимания британских военно-морских спецов, потому что развивал скорость хода выше тридцати пяти узлов, тогда как турбины работали вполсилы, и англичане предполагали, что это достигается за счет особенной формы его винтов. Чтобы разобраться в этом животрепещущем вопросе, под воду спустился капитан второго ранга Лайонелл Крэбб, боевой пловец королевского флота.

Но Советы не дремали и засекли Крэбба. Тот обнаглел, одним погружением не ограничился и полез изучать винты во второй раз. Тут случилось несчастье: черт их знает, почему и как, но корабельные винты очень кстати вдруг провернулись - по чистой случайности, конечно. Вероломного Лайонелла порубило в капусту и фарш, а советская сторона сообщила, что глубоко огорчена этим случаем, по поводу чего и выражает сочувствие, а также, на всякий случай, извиняется.

Демарш Крэбба привел Хрущева в ярость.

Он поручил министерству обороны рассмотреть вопрос «о необходимости создания специальных подводных разведывательно-диверсионных формирований». Этим делом работники министерства занимались добрых полтора года, и вот в 1957 году тогдашний министр Жуков издал соответствующий приказ: специальным силам - быть. Но вскоре Жукова сняли, и заодно - как это часто случается - были прикрыты многие его начинания, в том числе и это.

К вопросу вернулись лишь через десять лет. Приказом главкома ВМФ был создан «Учебно-тренировочный отряд легких водолазов Краснознаменного Черноморского флота».

Отряд занимался самыми обычными водолазными делами: испытывал новые модели снаряжения, изучал акваторию, выполнял плановые работы и учебные погружения. Но не только. В отряде собрались настоящие головорезы, акулы, диверсанты от Бога. Вне ведения высшего начальства они усердно трудились по собственной программе. Результаты которой и предъявили на больших учениях с высадкой десанта. Действуя под водой, они точно «прокачали» оптимальный плацдарм, обрушились смерчем и захватили его. Их никто не ждал, и они обрыскали все - доты, танки, нарушили связь. Действовали настолько умело - особенно в том, что касалось взрывотехники и огневых контактов, - что командиры, ветераны войны, знавшие о таких вещах не по Академии, пришли в полный восторг.

Министерство обороны постановило: преобразовать это образцовое подразделение в отряд по борьбе с подводными диверсионными силами и средствами (ПДСС).

Не прошло и двух лет, как аналогичные формирования появились в составе остальных флотов. Такие отряды существовали на всех крупных базах, особенно тех, где стояли подлодки, оснащенные ядерным оружием. Судьба многих отрядов впоследствии, после распада Союза, была незавидной: российские вооруженные силы вывели из Германии, Польши, Прибалтики; Черноморский флот развалился, и часть этих структур подверглась расформированию, а те, что уцелели, значительно сократили.