Сирийский рубеж 3

Нос наклонился, и вертолёт начал набирать скорость. Весьма быстро, по сравнению с тем, как разгоняется Ми-8.

— Прибор 150. Ждём 115-го.

— Принял, — ответил я Олегу Игоревичу.

Батыров вскоре тоже взлетел и следовал за нами на ощутимом удалении. Первая наша точка — ориентировочное место приземления одного из лётчиков находилось в окрестностях Идлиба.

Про себя я уже подумал, что там сейчас идут бои и некоторые районы ещё могут быть под контролем противника.

— 115-й, Тарелочке, — запросил Батырова оператор Як-44.

— Ответил.

— Район поиска — юго-запад Идлиба. Населённый пункт Хербет-эт-Тин. Есть информация, что там.

— Понял. 201-й, как приняли информацию?

— Подходим к расчётной точке. Пока никого не вижу, — доложил Тобольский.

Мы продолжали идти парой над высохшими землями. Время сейчас обеденное, а значит самая суровая жара. Как ещё в этом районе не наблюдаются боестолкновения, непонятно.

— Вижу внизу! Выполняю вираж, — доложил я, отклоняя ручку управления вправо.

На большом пустыре лежал оранжевые парашют, который всеми силами пытались оттащить двое местных жителей — женщина и мужчина.

— Вижу бой внизу, — оторвался я от наблюдения за парашютом.

Я быстро сориентировался, что нужно разворачиваться. Сделал перекладку и заложил крен почти 45°, продолжая разворачиваться влево. Взгляд направил вперёд в район строений деревни.

В центре деревни были видны поднимающиеся клубы пыли. Похоже, что и правда шёл стрелковый бой. Только совсем неравный.

— 1-й, цель вижу. Два строения со стрелками. Готов работать, — доложил я включая «Главный».

— 202-й, понял. Вижу. И нашего тоже, — ответил мне Олег Игоревич.

Его вертолёт выполнял резвый разворот на горке на другой окраине городка. Будем заходить на цель с разных направлений.

— 115-й, видим нашего. Готовы прикрывать, — доложил Тобольский.

Я переставил тип вооружения на управляемые ракеты. На индикаторе лобового стекла высветилась дальность до цели. Уже даже загорелась команда С о разрешении пуска. На большом экране просматривается изображение цели с символом ТА — включение лазерно-лучевого канала наведения.

— Цель вижу. Готов, — доложил я.

Прицельная марка уже на цели, а дальность до неё 4.7 километров.

«Восьмёрка» Батырова по его же докладу кружилась позади нас в пяти километрах.

Я продолжал держаться на боевом, стремительно скользя над землёй и выходя на рубеж пуска. Быстро приближался к дому, за которым находились боевики.

Мысль была в том, чтобы не зацепить ещё и нашего пилота. Так что придётся бить прицельно.

Пальцы легли на гашетку пуска ракет, а команды всё нет.

Рубеж пуска!

— Атака, 202-й!

Глава 5

Линия визирования высветилась на индикаторе лобового стекла. Прицельная марка совмещена. Палец аккуратно зажал гашетку пуска. Одна секунда, две…

— Пуск произвёл, — доложил я, продолжая удерживать вертолёт на линии атаки.

Ракета вышла из контейнера, сделала пару витков и устремилась к цели. До взрыва 10 секунд. Перед собой наблюдаю, как тёмная точка приближается к искомому объекту. Ещё немного и…

— Есть. Ухожу вправо, — доложил я, наблюдая, как строение погрузилось в облако песка и пыли, а крыша обрушилась.

— Понял. На боевом. Внимание… атака! — произнёс в эфир Тобольский.

Я ввёл вертолёт в разворот, проносясь над крышами отдельно стоящих домов. Краем глаза увидел устремившуюся ракету, выпущенную с борта Ка-50 Олега Игоревича.

И вновь взрыв! Пыль ещё не осела, а очертания остатков строения уже видны. На месте здания, где занимали позиции боевики, образовалась груда камней и развалин.

— На повторный. Наблюдаю нашего. Здание в 150 метрах от взрыва, — произнёс я, заметив, как себя оранжевым дымом обозначил наш лётчик.

— 115-й, площадка готова. Можно…

— Запретил! Запретил! — влез я в эфир, заметив приближение противника.

Три пикапа с пулемётами уже неслись в район, где подымались клубы оранжевого дыма. Так легко нам лётчика местные духи, террористы, мятежники… неважно как их называть, не отдадут никогда.

— Понял. Запретили, — ответил Батыров.

Подлети Димон сейчас, и на посадке или взлёте вертолёт бы расстреляли.

— Справа бьют! — доложил я в эфир, уводя Ка-50 от очереди из крупнокалиберного пулемёта.

— Вижу. На боевом. Буду «трещоткой» работать, — ответил мне Тобольский.

Сейчас он будет применять пушку. В условиях, когда рядом наши войска или спасаемый нами человек в непосредственной близости с противником, точность превыше всего.

Я вновь сманеврировал, уводя вертолёт от очереди из пулемёта. Солнце слегка ослепило во время отворота, и в этот момент вертолёт сильно тряхнуло.

Ещё несколько выстрелов. Один из снарядов попал в правый борт. Ощущение, что булыжник в бок прилетел.

Надо дать возможность Тобольскому выйти в положение для атаки.

— Захожу от солнца, — доложил Олег Игоревич.

По курсу буквально выросла линия электропередач. Ручку отклонил на себя. Вертолёт слегка задрал нос и плавно набрал пару десятков метров высоты. Тут же ещё одна очередь.

Теперь отворот вправо. Силуэт на командно-пилотажном приборе показал очередные 45°. Голову слегка прижало к правому блистеру.

— Внимание! Атака! — произнёс в эфир Тобольский.

Взрыв. Затем ещё один. Две машины буквально подбросило вверх. А столб огня и пыли взметнулся на несколько метров. Я видел, как Олег Игоревич в последний момент успел сманеврировать и не попасть под осколки.

— Я 103-й! Терплю бедствие! Терплю бедствие! — пробивался в эфир голос нашего лётчика.

Помехи были большие и сложно было разобрать каждое слово.

Следующий заход на цель выполнял уже я. Нашлемное визированное устройство всё так же в работе.

— Цель вижу. К работе… готов, — доложил я после появления счётчика дальности до цели.

Силуэт машины аккуратно совместил с зоной визирования. Дальность 4.5.

— Пуск! — доложил я.

Ракета ушла в сторону пикапа.

Мощный взрыв, и автомобиль исчез в облаке пыли и пламени. Тобольский выполнил проход над местом боя, но больше сопротивления не было. Пора забирать.