Сиротский приют 2. Или попаданки драконам (не) изменяют!

Мистер Флетчер снял цилиндр, пригладил макушку, надел его снова.

– А зачем его выбирать? Он один на всех нас, - заметил мистер Флетчер.

– О, вы серьезно? – удивился учитель, поправив очки. – Так, ладно! А как же утренний туалет и вечерний туалет? Вы слышали про такое?

– Это что? Целый день терпеть надо! – переглядывались малыши. – И что совсем никуда не сходить!

– Теперь я понял, почему богачи такие бледные! Они терпят! – слышались голоса.

– Нет, почему же! День – это хорошее время для визитов к соседям! – заметил учитель, прокашлявшись и снова проверяя, на месте я или нет.

– Днем нельзя! Днем идти к соседям! Так принято у богачей! А я-то думал, почему богачи любят друг у другу кататься? Летит карета: «Посторонись!», а они вон куда летят. Бедненькие… - шептались дети.

– Мне кажется, они вас не понимают, - заметила я со всей деликатностью.

– Как меня можно не понять? Я – заслуженный учитель! Я учил действующего короля, его брата и принца! – заметил учитель, а его седые брови сошлись на переносице. Он просто кипел от негодования. – Я этот этот этикет наизусть знаю!

Двери внезапно распахнулись, а я увидела влетевшую Булочку. Она ткнула пальцем в перепугавшегося учителя.

– Он назвал меня сиротой! Он сказал, что у меня нет папы. И никакая я не принцесса! – в сердцах выкрикнула Булочка. – А еще он сказал, что писять и какать можно только утром и вечером. А днем терпеть или ехать в гости! А еще он сказал, что Булочка – это не имя! Что это - кличка!

Я увидела в дверях генерала. Учитель, видимо, тоже его увидел, поскольку его лицо тут же стало отстраненно – официальный.

– Встаньте! Вошел принц! – произнес он, - Простите, ваше высочество! Мы тут договорились, что…

– Дети на выход, - прокашлялся генерал. – Им этот этикет слышать еще рано!

– Если вы про армейские выраженьица, то я знал одного отставного. Еще тот картежник. Как он ругался! – лихо заметил Флетчер. – Пожалуй, я останусь и сравню!

– Тебе не больше пяти лет, - заметил генерал, а Флетчер стоял на своем. – Тебе рано еще!

– У моих родителей была тяжелое детство! Мое детство! – с вызовом произнес мистер Флетчер. – Мне тоже, между прочим, за Булку обидно!

Остальные вставали и косились на учителя. Патрик в дорогой одежде, которой ужасно стеснялся, прошел мимо генерала.

– Сестру возьми! – кивнул генерал, а Булочка показала учителю язык.

– Убей его, папа! – взвизгнула она, когда Патрик уносил ее в коридор.

Глава 49. Ася

Патрик терпеливо нес Булку, которая уверяла, что знает про туалеты все! И не нужны ей уроки!

– Я настойчиво прошу женщин и детей удалиться, - еще раз произнес генерал, ожидая, когда последний ребенок покинет класс.

После таких слов и такого анонса дети отказались покидать класс. И даже забежали обратно! В коридоре слышался плаксивый голос Булочки: «И меня обратно! Я тоже хочу увидеть, как папа ругается!»

– Ну еще бы! – отполировал ногти о рубаху мистер Флетчер. – Сказал бы, что мы будет учить таблицу умножения, тут бы никого не было!

Ловкая Булочка вбежала в класс, а следом за ней Патрик.

– Уважаемый учитель, при всем моем… - генерал посмотрел на детей. – Уважении к вам и вашим заслугам… Несите сюда вас и ваши заслуги!

– Да ладно, не стесняйся! Мы с удовольствием подскажем! – потер ладошки мистер Флетчер. – Мы ж по придворному ругаться не умеем!

– Пройдите со мной! – произнес генерал. А потом резко повернул голову в сторону растерянного учителя и добавил одно: «Живо!».

Учитель поплелся, а я осталась с детьми.

– Ну что ж, - заметила я, решив пока что повторить с ними примеры. А то в связи с королевскими свадьбами – помолвками, у меня дети цифры забудут!

– Итак, урок! – произнесла я, прикидывая, на чем бы показать! В роскошном классе, обставленном, словно старинный кабинет, не было ни яиц, ни яблок.

Я напряглась и нарисовала на доске яблоки с простейшим действием!

– Отлично! Молодцы! – обрадовалась я, видя, что не все забыто. Дети радостно переглядывались и шептались. – Так, а теперь попробуем посчитать еще что-нибудь, кроме яблок. А то я вас знаю! Яблоки они считать умеют, а что-то другое нет.

– Ладно! Давайте еще пример! У учителя было девять зубов! – начала я, видя с каким рвением все стали вдумываться в пример. Даже те, у кого математика хромала, тут же навострили ушки.

– А че так мало? – спросила Булочка. Она сидела за партой рядом с Патриком.

– Так видимо, он не в первый раз косячит! – заметил Мистер Флетчер, развалившись за партой.

– У учителя было пять зубов! После разговора с генералом у учителя осталось… Эм… два зуба! – импровизировала я.

Градус любви к математике и уважения к генералу рос ежесекундно.

Даже кровожадная Булочка, однажды заявившая мне, что математика для принцесс не важна, потому что они красивые, заинтересовалась и заерзала.

– Сколько зубов осталось у учителя после встречи с генералом? – спросила я, видя, как дети загибают пальцы.
– Так, Булочка?

Булочка засопела. Сейчас она напоминала старый компьютер с бантиком. Сопела она на три процессора.

– Патрик не подсказывает Булочке! Я все вижу! – строго предупредила я.

Патрик тут же сел ровно, косясь на сосредоточенную Булочку.

– Ни одного! – радостно выдала она, вскакивая с места и тыча пальцем в сторону окна.

– Ого! – завопили дети, а я обернулась, перепуганное лицо просвистевшего в окне учителя.

Малыши подскочили с мест, бросившись к окну.

Я тоже бросилась к окну. К моему счастью и к разочарованию детишек падать было не высоко. И падение учителя смягчили кусты роз. К счастью учителя, он стал выбираться. И не молча.

– Ого! – посмотрел на меня Патрик, а уши у него покраснели. Он тут же прикрыл уши возмущенной Булочке.

– Вот это я понимаю этикет! – радостно заметил мистер Флетчер.

– А говорил, что ругаться нельзя! – заметил Джимми. – Это неприлично!

– Помедленней, я запоминаю! – крикнул мистер Флетчер.