Сиротский приют, или драконы на попаданках (не) женятся!

– Ваше высочество, - робко поинтересовался слуга, придерживая дверь. – Вы будете выходить? Или изволите сидеть в карете. Ваш отец хочет вас видеть! Мы уже накрыли ужин!

Я опомнился и вышел на холод. Он словно немного отрезвил меня, пока я поднимался по ступеням.

Открыв дверь столовой, я увидел родителей и слугу, который бегает с тарелками и приборами. На одном конце длинного стола отец восседал на настоящем троне, а перед ним был огромный окорок. На другом конце стола мама сидела на диете и ела салатик из ничего с соусом. Мама специально отсела от отца, дабы вкусные запахи н соблазняли ее. – Мам! – чмокнул я в щеку маму, а она удивленно выронила вилочку с листиком. – Отец!

Я присел посередине, а слуга тут же поспешил с блюдами.

– А сколько калорий в этом листочке? – послышался голос мамы. Рядом стоял ее счетовод. Он достал весы, взвесил листик, потом начал над ним колдовать.

– Восемнадцать, ваше величество, - произнес он. Мама тоскливо посмотрела на листик, а потом на отца.

– Свежая газета, ваше величество! – вломился в уютную тишину потрескивающего камина и маминых калорий лакей.

– Неси сюда! – привстал отец, выхватывая газету прямо из рук. Он развернул ее и перевел взгляд на меня. Я все еще думал о том, что однажды она станет покорной и …

– Скажи мне, сын мой, - начал отец, странно глядя на первую полосу. – Это что за игрушки?

Разнюхали, все – таки!

– Я решил подарить приюту игрушки, - ледяным голосом произнес я. Мама изумленно посмотрела на меня, попивая водичку из хрустального бокала. Неподалеку стояла служанка с сантиметром, на котором отец приказал отрезать целых пять сантиметров. Поэтому талия мамы была самой тонкой в королевстве.

– Эм… Мне кажется, что детям еще рано играть в такие игрушки! – заметил отец, показывая мне фотографию. На ней был запечатлен я, несущий связанную цепями хозяйку приюта.

Мама, которая жаловалась на зрение, увидев это, брызнула на стол водой, пока слуги бежали к ней вытирать.

– Это что? Цепь? О, сынок! Скажи, что ее похитили разбойники, а ты ее спас, - выдохнула мама, пока ее платье промакивали платками слуги.

– Спас он. От женского одиночества он спас! – вздохнул отец.

Глава 49. Принц

– Хорошо, - усмехнулся я. – Мы оправились на прогулку за город. В лес. Девушка попала в медвежий капкан! Я вырвал цепь капкана, обмотал ее вокруг девушки, чтобы удобней было нести, и понес ее в сторону моего охотничьего домика. Там я пытался разжать капкан, но он магический. Пришлось вызывать мастера. Тот поковырялся и разжал его, я отвез девушку в город, где она вместо платья и украшений скупила половину магазина игрушек для приюта. Я довез ее до приюта, а там…

Я перевел взгляд на отца, а тот поднял брови, мол, ты продолжай, продолжай…

– Знаешь, такой бредовой истории я не слышал никогда! Хоть бы придумал что-нибудь оригинальное! Я понимаю, что ты – дракон. В тебе бурлит молодая кровь. Я сам когда-то был таким, и тоже не пропускал ни одной юбки! – заметил отец, встряхнув газету. – Ну, хотя бы люди уверены, что вы помирились! Ничего себе! Тут уже устроили тотализатор, сколько у вас будет детей!

Отец встал, а вслед за ним матушка. Пока матушке измеряли талию, а она стояла, словно на плахе, боясь даже подглядывать, отец пригрозил кулаком служанке. Так в ответ кивнула.

– О, ваше величество! – заметила она. – Ровно шестьдесят!

– Ох, - едва не осела от радости мама.

– Я больше не хочу, - отодвинул я пустую тарелку. Слуги тут же захлопотали вокруг меня, а я направился в свои покои.

Выйдя в коридор, я слышал, как министр Кингкнайт идет вслед за отцом и что-то негромко говорит ему, пока мама со своей свитой направляется в другую сторону- принимать солевые ванны молодости.

– Интересно, - заметил отец, глядя вслед матери. – Она ведь никогда не была такой. Никогда не было никаких диет, баночек…

– О, рано или поздно женщина осознает, что стареет, - вздохнул министр. – К тому же, по дворцу ходят слухи, что у нее молодой любовник…

– Что?! – дернулся отец, а его глаза полыхнули. – Не может быть.

Проблемы родителей меня не волновали, поэтому я ускорил шаг и вышел в галерею.

– О, ваше высочество, - послышался робкий голосок. Мне навстречу выплыла та самая белокурая красавица, которую я заметил на Дне Прощения…. Тьфу ты! На Дне Прошения.

Маленькая, вертлявая, изящная, с чувственными губами и лукавыми глазками, - она стояла передо мной и кокетничала. Кокетничало ее открытое платье, в котором вздымались два аппетитных полушария, кокетничал завиток ее волос, кокетничали ее подрагивающие ресницы.

– Смею ли я надеяться, что вы составите мне компанию, - прошептала она. – Я приехала во дворец совсем недавно, к дядюшке, и боюсь гулять по дворцу одна…

Я внимательно посмотрел на нее и взял за руку.

Глава 50. Ася

– Так, а где Булочка? Почему Булочки нет за завтраком? – спросила я, видя два пустых места. На одном сидела невидимка Джоси, а вот Булочкино место пустовало.

– Тише, мыши, - простонал мистер Флетчер, хватаясь за голову. Он зыркнул на Джимми. – Ты слишком громко дышишь…

– А я вас предупреждала, - заметила я, выходя из кухни. – Так, я иду за Булочкой, а вы не шалите!

– Мы что, нервы, пигалица, чтобы шалить? – хмуро спросил мистер Флетчер, подпирая ручонкой голову.

Выйдя из столовой, я направилась по коридору. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, что в спальне Булочки нет.

И тут я услышала тихие всхлипы. Они доносились из кладовочки. Сначала я подумала, что там заперта нянька, а когда открыла, то увидела Булочку. Она подняла красные от слез глаза, а я поджала губы. Взрослые забыли о том, что у маленького человечка есть свои трагедии и драмы.

Однажды крыса укусила мистера Флетчера. Это был очень дерзкий и мужественный поступок с ее стороны. Где-то крысы провозгласили ее национальным героем. Посмертно. Дети плакали. Им было очень жалко крысу.

Лил однажды нарисовала чупакабру с тремя волосинами, и объявила, что однажды выйдет за него замуж. Я представляла, что однажды на пороге появится Лил и ее Чупакабр: «Вот приют, в котором я росла. А вот мисс Вандервуд! Уже, видимо, покойная!». В какой-то момент она так расстроилась, что таких красавцев в природе не водится, что ушла обижаться на беспросветную женскую долю.

– Булочка! – вытерла я с пухлой щечки слезку. – Ты чего плачешь? Тебя обидели?

– Ничего, - буркнула Булочка, отворачиваясь.

– Булочка, ну, рассказывай, - присела я рядом и прикрыла дверь кладовки. Подвечник на руках сопел, а я на всякий случай проверила пеленки. Малыш вчера был весь день голодный! Няньки его не кормили!

– Кажется, я влюбилась, - шмыгнула носом Булочка.

Так, а вот это новости! Нервная система! Ты как? «ХОРОШО, МЛЯ!!!!», - рявкнула очень нервная система. А я обрадовалась, что она еще есть и отзывается.