Системный сбой

Немного погодя в мозг вонзили штатив. Женя охнула. Дёрнулась в сторону. Пространство вокруг обрело чёткость, добавились краски и звуки. Женя идентифицировала реальность по приступу нестерпимой боли. На всякий случай она застонала, но так и не проснулась. Это и впрямь была осточертевшая действительность, являющаяся, по сути, самым настоящим кошмаром!

Бред.

Целтин!

Женя резко поднялась, чуть было не опрокинув склонившегося над ней с нашатырём Панфилова.

– Тише! – предостерёг федерал. – Не так резко. У тебя сотрясение нехилое, может случиться кома.

– Да к чёрту! Там Сергей Сергеевич! Пусти! – Женя хотела отпихнуть Панфилова, но почувствовав дурноту, со стоном осела на пол, в тошнотворную лужу собственной рвоты.

– Успокойся, – шептал Панфилов на пороге слышимости. – Если ты ещё хочешь спасти девочку, должна понимать, что её дальнейшая жизнь напрямую зависит от твоего здоровья. Если ты повредишь свой мозг – она обречена! Громов просто заместит личность Светланы ИПС. Поверь, он сделает это, и не нам его судить. Это может пролить свет на истинное происхождение напавших на нас тварей! Это поможет бороться с ними. Поможет выжить!

– Зачем? – Женя заплакала.

Панфилов тяжело вздохнул.

– Понимаю, ты уверена, что всё это – плод твоей фантазии, иллюзия. Нет ни меня, ни Громова, ни мира – вообще ничего нет. Только энное количество синапсов внутри нейросети твоего подсознания, создавшего своим взаимодействием некое подобие реальности. Но подумай сама: вдруг ты ошибаешься?! Хотя нет, не так. Что если, выдуманный тобой мир, настолько пропитался благими намерениями, что после перерождения Светланы и впрямь станет реальным! Осязаемым не только для тебя, но и для тех, кто раньше были тенями...

– Зачем? – повторила Женя, глядя на красные огни под потолком, сливающиеся в огромное пунцовое гало запредельного сверхгиганта.

Панфилов замешкался, не зная, что сказать.

– Позволь нам почувствовать, – чуть не подавился он. – И спаси девочку.

– Я спрашиваю, зачем оно убило его? Чего он сделал такого плохого в своей жизни? Он ведь даже мухи не мог обидеть. Это гнусно. Это нужно прекратить.

Панфилов отодвинулся.

– Ты любила его, – прошептал он. – Ей-богу, любила.

Женя сунула в рот кулак, чтобы не разреветься.

– Как она? – сухо спросил подошедший Громов.

– Не важно, – Панфилов поднялся, закрыл пузырёк. – Обязательно было так сильно бить?

– Что?

– Ты чуть не убил её, – он, шаркая, побрёл прочь.

– Стоять! – приказал Громов, сжимая кулаки. – Не сметь поворачиваться ко мне спиной, когда я ещё не закончил!

Панфилов понуро обернулся – латекс на его щеках больше не блестел.

– А то что? – сипло сказал он. – Убьёте меня?

Громов проскрипел зубами.

– Что ж, убивайте, если так будет проще. Мир внутри этих стен – в ваших руках. Вы здесь бог, вам и за всё отвечать. Только, прежде чем нажать на спуск, подумайте, в праве ли вы решать, как быть, за других? Не ошибаетесь ли вы, диктуя свои правила? Может быть, пора остановится и выслушать кого-то ещё...

Панфилов заглянул в глаза босса, холодно улыбнулся своей вполне человеческой улыбкой.

– Что ж, по крайней мере, я попытался открыть вам глаза.

– Химера, – прохрипел Громов, наводя табельное на помощника. – Ведь и ты не просто так очутился здесь. Метишь в ангелы, да только полетишь стремглав в ад, предатель!

Панфилов отвернулся, медленно пошёл просто так, в никуда.

– Остановись! Подойди и уложи её на каталку.

Панфилов не обернулся. Для себя он уже всё решил, да и возложенную на себя миссию выполнил сполна. Смешно, что последняя затронула лишь миг.

Грохнул выстрел.

Женя вздрогнула под звук падающего тела. Она снова попыталась подняться, но что-то сильное ухватило её за волосы, волоком потянуло по кафелю.

– Пусти! – Женя пыталась отмахнуться, но сил не осталось, конечности были тяжёлыми, совершенно не слушались; кулаки попадали во всё что угодно, костяшки раздробились в кровь, так и не достигнув цели. – Чёртов иуда! – Последнее Женя выплюнула, как ядовитое жало, больше она ничего не могла – её же собственная иллюзия оказалась клеткой, из которой нет выхода.

Громов доволок девушку до каталки, не церемонясь, швырнул на ледяную поверхность.

– Я выполню своё обещание, девочка будет жить, – он медлил, глядя на Женю безразличным взором. – Или, может быть, ты передумала? Ведь одна из вас при этом должна будет умереть.

Женя отвернулась. Шифоньерная поза Громова – последнее, что она желала запомнить в своей никчёмной жизни. Чёртов ублюдок и впрямь возомни себя богом! Наверное, и праотец был точно таким же: безумцем, уверенным в собственной правоте, поскольку открыться и довериться кому-то ещё было уже не в его силах.

Ситуация сложилась катастрофическая. Как для самой Жени, так и для человечества в целом, которое именно сейчас перестало казаться эфемерным. Скорее всего, это и был тот самый инсайт, истина, что познаётся за мгновение до смерти, пока ещё разум способен внимать.

– Сделай это, чёртов ублюдок! – крикнула Женя, силясь заглушить агрессией страх. – Может хоть это тебе зачтётся!

Губы Громова дрогнули, однако злодейской улыбки под занавес драматичной сцены не вышло. Полковник не был актёром, отрицательные персонажи ему никогда не давались. Он по-прежнему оставался собой: профессионалом, фанатично верящим в правоту системы. Сейчас этой системе угрожает опасность, а потому нужно принять все возможные меры, чтобы подавить агрессора. Иначе социум прекратит своё существование, а в этом случае и надобность в Громове отпадёт. Он станет бесполезным, что пострашнее смерти, которая давно ходит в невестах.

Женя сжала ладони в кулак. В груди бешено колотилось сердце. Инстинкт самосохранения гнал прочь. Хотелось вскочить и убежать. Без оглядки, потому что страшно. И так поступил бы любой живой организм на планете Земля. Любой, но только не человек, который, как и предполагала Женя, был не от мира сего. Разум – страшная штука. Порой человек принимает противоречивые решения, которые со стороны кажутся жуткими и несуразными. Псих – назовут такого индивида, хотя последний и в здравом уме. Просто так сложились обстоятельства. По-другому нельзя. Элементарно нет времени всё переосмыслить.