Ситуации на продажу

Одна только справочка – ведро лучше использовать чистое и пластиковое. А еще есть разнообразная посуда, супница, например, или можно воспользоваться каким-нибудь абажуром – это один из самых романтичных вариантов. Не бойтесь новых ощущений!

История господина Мозарека

Господин Мозарек предпочитал общественный транспорт и мелькание будней. Ему очень нравился монотонный ритм жизни, наполненная бессмысленностью работа в скучной конторе с зелеными стенами и зацикленный на скромном потреблении семейный быт. Господин Мозарек избегал волнующих новостей и с осторожностью относился к слишком активной борьбе за что бы то ни было. В общении с коллегами он практиковал доброжелательность и ловко обходил связи, которые принято называть дружескими. Умело балансируя между двумя основными мировозренческими концепциями – вера в светлое будущее и вера в славное прошлое – он с легкостью находил возможность избегать ненужных конфликтов и четких разграничений.

Дома его ждала жена – женщина, соответствующая всем критериям жены. Ждала, согласно критериям стандартного ожидания, то есть ждала не слишком напряженно. Напряженность в их семье не приветствовалась. Мозареки решили избегать тем, способных вызвать разногласия, поэтому по большей части молчали. Бытовые проблемы становились для них серьезным испытанием, однако все всегда заканчивалось хорошо, то есть без скандалов. Само слово «скандал» вызывал в семье Мозарека удивление и насмешку, очень молчаливую, почти скрытую насмешку.

Дети у господина Мозарека присутствовали в количестве двух разнополых экземпляров. Мальчик и девочка ходили в школу, их главная отличительная особенность заключалась в том, что они росли и умнели – процесс, по мнению супругов Мозареков, не слишком интересный, но зато поступательный.

Каждый свой день господин Мозарек сравнивал с полетом, и отделаться от этой ассоциации не мог. Лавируя между грозовыми облаками, он летел в неизвестность, которую любил искренне и с нежностью. Эта неизвестность была его главной тайной.

Так и жил себе господин Мозарек в кропотливом спокойствии, пока его удивительную способность защищаться не заметили коллеги. Они вдруг обнаружили, что их товарищ поразительным образом лишен забот. Господину Мозареку начали завидовать, им стали восхищаться. Все вдруг захотели с ним дружить, общаться и обсуждать легкие для обсуждения темы. Настал момент, когда господин Мозарек понял, что благодаря отсутствию мыслей у него появилось огромное количество единомышленников. Вот только мыслили они как-то слишком навязчиво.

Все рушилось. Господину Мозареку наперебой предлагали посетить сауну, сходить на стадион и совместно порыбачить. На почту стали приходить поздравительные открытки. Вынимая их из почтового ящика, жена господина Мозарека каждый раз горько плакала.

Терпеть такое было невмоготу и чета Мозареков собралась на семейный совет, который прошел почти в абсолютной тишине. Супруги посмотрели друг на друга и приняли решение.

Рано утром господин Мозарек вызвал такси. Три чемодана и пять маленьких чемоданчиков – вот и весь багаж. Семья погрузилась в машину и отправилась на вокзал. Там их уже ждали люди. Сослуживцы вместе со своими родственниками пришли задать вопрос: «Как же так?» Они поняли, что коллега хочет сбежать еще ночью, во сне.

Пройти к поездам без объяснений и удерживаний не представлялось возможным. Господин Мозарек принял единственное в своей жизни спонтанное решение – он сказал таксисту ехать совсем в другую сторону.

Старый аэродром встретил Мозареков тишиной и сонным сторожем, который в обмен на хрустящую купюру проводил семью к небольшому самолету, напоминающему картонную коробку. Нет, Мозареков вид летательного аппарата не испугал. Воодушевил!

Господин Мозарек сел за штурвал, рядом верная жена, на задних сиденьях – дети. Роли распределены согласно фотографии на стене в их теперь уже забытой гостиной.

Управление казалось сложным, но за десять минут Мозарек-старший в нем почти полностью разобрался. Он хотел еще немного почитать инструкцию, как вдруг на взлетной полосе появились коллеги в распахнутых пальто и с распростертыми объятьями. Муж и жена посмотрели друг другу в глаза. Господин Мозарек запустил двигатель. Через пару минут самолетик разогнался и начал набирать высоту.

Погода стояла не слишком лётная, небо затягивали тяжелые облака. Господин Мозарек лавировал между ними и летел в неизвестность, которую любил еще с большей, чем раньше, искренностью и нежностью.

Интервьюируемые

Леонид Борисович был постоянно занят – его одолевали журналисты всех мастей, экспертные клубы постоянно приглашали на передачи в прямом эфире, в тесном кругу избранных ему приходилось каждый день опровергать затертые до дыр теории и разрушать устоявшиеся клише. Просто ни минуты покоя!

«Национальная идея? Хм. Молодой человек, неужели вы думаете, что таковыми идеями руководствуются миллионы…». Очередь на кассу двигалась слишком медленно. «О да, это в рамках наших традиций – считать рафинированным интеллигентом того, кто может процитировать какого-нибудь Гуго фон Ливеншталя. Не теряйтесь в догадках – я его только что выдумал». Кассирша смотрела на Леонида Борисовича с недоумением, но он молча протянул ей деньги и все разрешилось само собой.

«И вам не скучно перебирать давно написанные тексты книжных мыслителей и натягивать их теории на современную действительность?» В ответных вопросах Леонид Борисович мог быть очень язвителен, что изредка помогало ему занимать свободные места в общественном транспорте.

«Простите, но рассуждения о потенциале ВПК отдают даже не анахронизмом, а каким-то уже маразмом. Чем изобретать…». Иногда Леонид Борисович пропускал свою остановку, но это его не очень огорчало.

Дома атаки жаждущих узнать точку зрения Леонида Борисовича по самым разным вопросам не прекращались. «Канны? Ну почему бы и нет, ведь там заключаются важнейшие сделки, да и место приятное. Только вот к реальной мысли, к настоящему творчеству это…». Звон посуды на кухне ясно дал понять, что жена дома.

Надежда Юрьевна относилась к Леониду Борисовичу с большой нежностью и заботой – 15 лет вместе и никаких ссор. На ссоры и обиды просто не хватало времени. «О да, люди постоянно твердят о том, что семья – это святое. Особенно это любят говорить диктаторы и мафиози», – отшучивалась Надежда Юрьевна от слишком «высоких» вопросов. Она, конечно, тоже давала интервью.

Услышав мужа, Надежда Юрьевна выскочила на секунду из кухни, чмокнула Леонида Борисовича в щеку и вернулась к страждущим: «Ах, поверьте, Омар Шериф хорош исключительно как деталь натюрморта. Барбара Стрейзанд могла съесть эту вишню запросто». И почему их так волнует старое кино, думала Надежда Юрьевна, отмахиваясь с улыбкой от навязчивых вопрошателей.

Леонид Борисович направился в ванную, та вроде как была не занята, по пути остановился около комнаты отца. Борис Христофорович по своему обыкновению разговаривал с друзьями из французского кино: «Жан, твой фантомас был самым лучшим, потому что в него невозможно поверить. А ты, Луи, не сердись, но комиссар Жюф не может тягаться с жандармом Крюшо. Да, да, милый, старший жандарм Крюшо – это твой Эверест».