Сияние алого цвета

— Будет со мной. Её зовут Анна, кто она и откуда, тоже расскажу позже. Мы займём комнату родителей. Ольга Степановна… Запасы пополнялись?

— Господин, я сейчас же сделаю заказ. Сейчас есть немного в заморозке. Я подам.

— Больше прислуги не осталось?

— После того, как свели могилы, люди стали постепенно уходить. Сейчас, к сожалению, я одна. Но, можете на меня положиться!

— Я знаю. Простите. Завтра я займусь персоналом.

Экономка мило улыбнулась, как тогда, когда была мне няней. Это правда…только на неё я и могу положиться.

— Желаете что-нибудь с обычной еды?

— Да. Приготовь, пожалуйста, свой фирменный стейк и ватрушки к чаю. На троих. А, пока готовится, принеси для Анны фрукты и травяной чай. Ей нужно восстановить силы.

— Хорошо, господин.

Ольга Степановна провела нас в комнату родителей. Здесь всё осталось по прежнему. Бежевые высокие стены, письменный стол, на котором лежали стопки документов. Папа всегда был ответственным. Все бумаги перебирал тщательно, на запросы отвечал во время, никогда не пользовался своим положением и не перекладывал свою работу на подчинённых. Вот, даже перед сном перечитывал то, что не успел изучить в кабинете в рабочее время. Но, видимо, остались дела, которые он не успел сделать.

У южной стены широкая кровать, застеленная шелковым алым покрывалом. Маме нравился красный цвет… По бокам стоят тумбочки, на которых красуются вазы ручной работы. В них аккуратные букеты с мелких роз в тон постели. Ольга Степановна меняла их и сейчас.

Как же я зол. На себя. На эту чёртову ведьму, пленившую моё сердце. На то, что ничего нельзя изменить! Сажусь на край кровати. От отчаяния сжимаю покрывало. Поднимаю глаза, Анна стоит в дверях, опустив голову. Нервно теребит край юбки. Поднимаюсь и подхожу к ней. Хватаю под руку. Наклоняюсь к её лицу. Аромат нежной кожи дурманит разум. Подношу губы к уху, попутно убирая выбившуюся прядку волос. Шепчу чуть слышно:

— Здесь, в этих стенах, могли быть они. Могли обниматься на этой кровати перед сном. Мама могла бы вдыхать запах любимых цветов. Отец мог допоздна копошится в бумагах. Но… Этого не будет, и потому… — провёл рукой по шелковым локонам, сгреб их в охапку, сжал до боли… Потянул на себя, и зарылся в них носом. Вдохнул и, кажется, опьянел от этих флюидов. Что же, чёрт побери, твориться в моей голове? Вдохнул ещё. Второй рукой сжал ее шею, приподнял лицо выше. Встретился с ней взглядом. Изумрудные глаза расширились, губы приоткрылись, часто вдыхая воздух. Провёл носом по щеке, спустился ниже. Коснулся языком. Сладкая. Слизал влажную дорожку от пробежавший слезы. Солёная и желанная. В ней вся боль, которую я принес дочери своего врага. Но этого мало, удовлетворение не приходит. Хочу касаться её ещё, больше… Запрокидываю голову. Касаюсь горла. Дыхание учащается. Её, моё. Глажу ключицы, ловлю губами жар её тела. Хочу. Хочу не как жертву, хочу как женщину. Владеть ею, всегда, всю жизнь. Преодолеваю желание обнажить ее мягкую высокую грудь и смять её, утопая в блаженстве. Отстраняюсь. Анна обмякла, чуть не съехала по двери на пол. Щеки залил румянец, глаза заблестели. Теперь, если это возможно, я желал её ещё больше. Оставляю девчонку наедине с мыслями и направляюсь в ванную. Нужно остыть. Включил душ. Вода стекает по телу, но не смывает порочность души. Как же мне лишиться желания к этой женщине, если даже холодные струи не унимают жесткий стояк. От одного вида, от запаха её тела, который ещё не сошел с моих губ, мой член наливается и становится твёрдым. Как же совладать с собой? Смогу ли я не поддаться соблазну?

Глава 14

Анна

Влад ушёл в ванную, а я осталась наедине со своими мыслями. Окружённая стенами комнаты, где когда-то жили его родители. А теперь не живут, по вине моего отца. И, самое страшное для меня, что в этой самой комнате я только что ощущала безудержное влечение к человеку, который небеспричинно меня ненавидит! Он говорил о смерти самых дорогих ему людей, а моё предательское тело источало жар от его тихого шёпота. Воздух щекотал макушку уха, кожа покрылась мурашками. А потом… Чувствовать на себе его язык, влажный и теплый. Ощущать, как он слизал слезинку с раскрасневшейся щеки. Как вдыхал мой запах, ненасытно, как зверь. Как касался шеи… Я явно до сих пор не на своём месте. Как я могу? Как он может? Что же всё-таки меня ждёт в этих стенах?

С ванной доносится шум от потока воды. Интересно, над чем он сейчас размышляет… Смывая с себя грязь, от которой мне, наверное, уже не отмыться. Присела на диван, который располагался по левую сторону от кровати. Опустила устало голову. О чём здесь думать? Всё равно от меня мало что зависит. Грустные мысли перебил стук в дверь. Я открыла, в комнату вошла Ольга Степановна. Мило улыбнулась, прошла неуклюжей походкой к прикроватной тумбочке и поставила разнос с фруктами, ароматным чаем и стаканом красной жидкости. Повернулась ко мне, осмотрела.

— Милая, тебе стоит хорошо кушать и больше отдыхать. Вон какая бледная! Ну ничего, мы тебя быстро приведем в порядок! Такая красавица непременно должна следить за состоянием своего здоровья.

Хорошая женщина. Видно, что искренне переживает и за Влада, и за нежданную гостью. Но, говорила бы она со мной так мило, если бы знала, кто я на самом деле? Как скоро Влад расскажет ей об этом?

— Милая, у тебя что-то случилось?

И что ей ответить? Подняла на неё глаза. Растерялась, стоит ли говорить ей что-либо? Влад сказал не болтать, отвечу что-то — сделаю только хуже.

— Нет, всё нормально, устала немного с дороги…

— Понимаю. Что ж, отдыхай. Если что- обращайся.

— Спасибо.

Не стала ничего расспрашивать. Просто ушла. Видимо ждёт, когда Влад сам захочет рассказать обо всём. Мне же лучше. После их эмоциональной встречи мне неловко общаться с Ольгой Степановной. Всё же, меня не покидает чувство вины. Проклятое чудовище! Как же он мог разрушить жизнь стольких людей? Как мог получать удовольствие от кровавой расправы? И как самой жить с этим грузом?

Вода в ванной затихла. Влад вышел. Обнаженный до пояса…по его атлетическому телу скользили капли воды, будоражащие только остывший жар. На бедрах запахнуто белое махровое полотенце. Он убрал с лица влажные волосы и окинул меня небрежным алым взглядом.

— Ольга Степановна приходила?

Кивнула. Влад подошёл к разносу, взял стакан с кровью и осушил его за пару глотков. Бледные губы окрасились в красный и хищные глаза стали гармонично соответствовать общему звериному образу.

— Ешь. Мне не нужно, чтобы ты заработала малокровие. Сейчас ты, помимо прочего, мой донор. Следить за своим здоровьем — твой долг.

— С чего такая забота?

— Забота? Анна, не льсти себе! Когда ты пополняешь запасы продуктов, это же не является заботой о холодильнике? Я забочусь о себе! Мне нужно, чтобы ты была жива, пока не встречусь с твоим отцом. И пока я вижу пользу в твоей жизни, ты будешь угождать мне беспрекословно. Надеюсь, это понятно?

Смотрю на него, и больше не узнаю своего любимого в этом лице. Ненависть, явно выраженное превосходство и яд в каждом сказанном слове.

— Поняла.

— Спать будешь на диване. Ходить по дому без моего ведома тебе не позволено. Завтра утром я отправлюсь по делам, ты чтоб сидела тише воды, ниже травы. Я спрошу у Ольги Степановны, если ей понадобится помощь- ты в её распоряжении. А сейчас ешь свои фрукты и иди в душ. Скоро будет готов ужин.

Я подошла к тарелке, на которой лежали несколько больших красных яблок, груша, банан и гроздь винограда. Оторвала несколько сочных ягод и отправила в рот. Стоило прокусить одну, как с неё фонтаном брызнул сладкий сок. Капелька жидкости скатилась к подбородку. Я хотела взять салфетку, но руку мою перехватил Влад. Потянул меня на себя, я упала к нему на колени. Он обхватил моё лицо и приблизил к нему губы. Слизал сладость с кожи и сунул язык мне в рот. Требовательным, настойчивым поцелуем подчинил меня себе, до боли сжал кожу лица. Терпкий вкус ягод слился с его вкусом. На мгновение я потеряла возможность дышать и он отстранился. Вытер рот, развернулся и вышел из комнаты.