Сияющие создания

3) Согласно буддийским представлениям, нараки (обитатели ада, кромешники), преты (голодные духи). Персонажи буддийской картины мира, определяются как 'неблагие', 'дурные', 'несчастные' формы рождения.

4) Сансара - круговорот рождения и смерти. Перерождение, реинкарнация, переселение душ.

5) Нирвана - освобождение от страдания, от круга рождений (сансары).

6) Благородный Восьмеричный Путь - путь, указанный Буддой, ведущий к прекращению страдания и освобождению от сансары.

7) Шакти - духовная сила, энергия.

8) Акамхара - эго, проявления личности, чувство 'Я'.

***

Жизнь в Хоупвиле была скучной. Никогда не понимал, как Джош с его неуёмной жаждой деятельности мог ей довольствоваться. За то время, что мы прожили здесь, даже мне примелькались немногочисленные местные жители и низенькие скромные дома. Хоупвиль был почти отрезан от внешнего мира, его жители напоминали туземцев, отказавшихся принять технические и информационные блага цивилизации. Все, кто проезжал через него, считали местных либо чудаками-технофобами, либо религиозными фанатиками. К любому механизму, оснащённому интеллектуальной программной системой, местные относились с подозрением. Мистер Фишборн по этому поводу как-то сказал мне: 'Когда машины становятся умнее людей, в людях отпадает необходимость. Я не хочу жить в мире, где для меня больше нет места'. Мне была не понятна эта их философия, большие города манили меня, а идея состариться и умереть в Хоупвиле, не повидав другой жизни, пугала до чёртиков.

От мысли уговорить Джоша вновь посетить тот огромный город, из которого он когда-то сбежал, меня останавливала простая арифметика. Если в Хоупвиле Джеки, Люки и Ларри когда-то должны были закончиться, то там их количество могло быть просто неисчерпаемым. Но всё равно, я так долго об этом думал, что пришёл к неожиданному выводу - может быть, в том городе у Джоша было бы больше шансов отыскать своего истинного альфу? Однажды он сказал, что когда у омеги есть его альфа - это гармония и полное удовлетворение, а когда нет - повод кидаться во все тяжкие. Я очень хотел гармонии. Мы могли бы жить втроём - и больше никаких записок и 'блудливых недель'.

По мере того, как я взрослел, блудливые недели, давались нам обоим всё труднее. Не знаю, кого я наказывал больше, себя или Джоша, когда делал вид, что его не существует: молчал, уворачивался от прикосновений, хотя на самом деле хотел только одного - положить голову ему на колени, будто он никуда не уходил и спокойно уснуть, чувствуя, как его пальцы перебирают мои волосы.

Как-то после очередного его особенно длительного загула я решил расставить все точки над 'i'.

– Джош, - сказал я, затем взял его за руку и усадил на диван, - нам нужно серьёзно поговорить.

Обычно дурацкая фраза 'серьёзно поговорить' не подразумевает ничего хорошего, но я просто не знал с чего ещё можно было начать этот разговор. В таких делах все карты в руки более опытному, а разговаривать и выяснять отношения всегда было прерогативой Джоша. Я же предпочитал отмалчиваться и дуться, но только до тех пор, пока меня не скручивал очередной приступ тактильного голода, вынуждая сдаться и признать своё поражение. В лучшем случае я приходил и садился у его ног, виновато уткнувшись носом в его колени, а в худшем - лежал, свернувшись клубком, уже не в силах шевелиться и глубоко дышать, пока Джош сам не находил меня. Он мог жить без меня, я же без него нет.

– Как узнать, что рядом подходящий тебе альфа, ну... тот самый?

Джош вперил в меня полный подозрительности взгляд, и я уже было подумал, что он скажет не лезть во взрослые дела, как он выдал:

– Господи, Зак, ты чувствуешь, что скоро начнётся течка? Колет внизу живота? Тянет поясницу, да? Ты в последнее время слишком долго сидишь в ванной. Рановато немного, но у Руди, сына шерифа Флинна тоже недавно началась. А он всего на полгода старше тебя.

– Не успел я опровергнуть эти нелепые предположения, как он просто добил меня: - Если тебе постоянно хочется мастурбировать, то это самый верный признак. Ещё могут быть обмороки или может тошнить. Ты не терял сознание последнее время? Первый раз - это очень важно. Ты должен сказать мне заранее!

Ох уж эти стыдные разговоры. Я был совсем не готов обсуждать ни течку, ни то, что я делаю в ванной, ни сколько времени это занимает. Я сидел красный до самых кончиков ушей, которые полыхали так, что мне пришлось прикрыть их ладонями. Разговор должен был быть о нём, а не обо мне. Я хотел поговорить о том, что это он, Джош, ходит на поводу у своей похоти и только и думает о том, как бы наконец от меня избавиться. Пока он болтался, не пойми где, я едва не рехнулся, особенно с учётом того, что слышал, как некий Ларри из Саннивейла говорил ему: 'Подумай, Джош, ну что ты забыл в этой дыре? Поехали, у тебя будет другая жизнь, тебе даже вещи собирать не нужно'.

Каждый раз, встречая кого-то вроде этого альфы, Джош с раздражённым шипением отсылал меня: 'Зак, иди домой, меня не жди, буду поздно'. А потом ещё и высказывал мне: 'Нельзя сверлить человека таким испепеляющим взглядом. У тебя на лице написано, что ты желаешь ему немедленной мучительной смерти'.

Так всё и было. Я всем им желал смерти. Причём ещё до того, как Джош одаривал кого-нибудь из них своей благосклонностью. Если Джош был обыкновенным сластолюбцем, то я, скорее всего, латентным маньяком-убийцей.

Я подумал, что самое время сменить тему, но Джош, глядя на моё красное лицо, видимо, уже успел что-то себе нафантазировать.

– Только не говори, что ты уже...
– он ожесточённо встряхнул меня.
– Кто это?! Отвечай немедленно!

Нужно было быть абсолютным слепцом, чтобы строить такие дурацкие предположения.

Наверное, когда Джош подарил мне жизнь, он что-то сделал не так, вследствие чего мы оба от этого непоправимо страдали. А может, это я не хотел приходить в мир по собственной воле, и тогда, чтобы сохранить жизнь Джошу, меня просто-напросто насильно вынули из него. Об этом свидетельствовал низкий шрам у него на животе, шрам, к которому я не смел прикоснуться - моя бесповоротно закрытая дверь, навсегда разделившая нас и обрёкшая меня на одиночество.

Я представил, что во мне, возможно, тоже когда-нибудь будет кто-то жить, есть меня изнутри, толкать, и я стану похожим на шар с ручками и ножками. Ужас! И мне захотелось обнять Джоша, прижаться лицом к его животу и дотронуться до тонкого белого следа над его пахом.

Я положил ему руку на живот и тихо попросил:

– Я хочу его потрогать.

Джош немедленно отпустил меня и в ужасе отшатнулся. У него было такое выражение лица, как будто я собирался таракана ему в штаны засунуть.

– Зак, ты в своём уме?!

– Мне это нужно, Джош, ну, пожалуйста!
– не сдавался я.

– Нет!

Бывает, если не можешь получить того, что хочешь по-хорошему, то в какой-то момент отключаешься и пытаешься взять это силой. Потом, конечно, приходят и сожаление, и стыд, но всё это потом. Я опрокинул Джоша на спину и, пока он не успел опомниться, стал лихорадочно ощупывать шрам кончиками пальцев. Длины моей ладони как раз хватало на то, чтобы полностью скрыть его.