Скандал у озера [litres]

Матильда погладила ее по волосам, ласково шепча:

– Может быть, так даже лучше, поверь мне.

Сент-Эдвиж, тот же день

После нескольких безуспешных поворотов ключа зажигания Журден Прово наконец завел свою машину. Он с извиняющейся улыбкой взялся за руль.

– Мне жаль, я заставил вас ждать, – сказал он Сидони.

– Ничего страшного, – тихо ответила она. – Нам некуда торопиться. Я не стану изъявлять неудовольствие. Ваша мама была так довольна!

– Все благодаря вашему таланту, мадемуазель. Вы пошили безупречную одежду, учли все мамины пожелания.

Сидони ответила не сразу. Они проезжали вдоль реки Витачуаниш, быстрые воды которой блестели на солнце. Невдалеке виднелась ослепительно-белая деревенская церквушка. На фоне голубого неба выделялась стрелка колокольни.

– Сегодня погожий день, – наконец произнесла она. – Вашей матери, должно быть, нравится здесь жить.

– Это место нравится ей больше, чем Труа-Ривьер. Дом, в котором мы там жили, достался нам в наследство от родственников по линии отца, но он был расположен рядом с металлургическими заводами Сен-Мориса, а это шумное и загрязненное место. Когда меня назначили полицейским в Робервале, я искал относительно спокойное место. Недавно мне удалось продать нашу недвижимость по хорошей цене. Это большая удача, потому что днем, а бывает, и по вечерам мне нужно платить сиделке, ухаживающей за матерью.

Сидони задавалась вопросом, а не доверяет ли ей этот молодой человек такие подробности с какой-то конкретной целью, например, чтобы дать ей понять, что у него достаточно денег.

– Вы – хороший сын, – искренне сказала она.

– Я делаю все возможное для того, чтобы это было так. Моя профессия не облегчает мне задачу, но мама мной гордится. Она приспособилась к моему расписанию и к моему отсутствию дома. Вы очень ей понравились, мадемуазель. Она сказала мне об этом на ухо, когда вы уже вышли.

– Она очаровательная и очень добрая женщина! Она сразу же заставила меня почувствовать себя свободно, несмотря на мою стеснительность. Вы знаете, что я никогда не работала подобным образом? У меня были сомнения. Однако оказалось, что необходимо было лишь подкорректировать несколько мелочей.

Из груди Журдена вырвался взволнованный смешок. Он медленно направился по дороге, ведущей в Роберваль.

– Это доказывает, насколько вы одарены.

Втайне польщенная, Сидони мягко его поблагодарила.

Молодой полицейский с чарующим голосом уже дважды заезжал за ней в Сен-Прим. Он предупреждал о своих приездах письмами. По дороге вдоль озера они с Сидони разговаривали. Чтобы облегчить процесс пошива, Журден привез Сидони мерки для платья и выбранную ткань, из которой ей нужно было также выкроить блузку. Что касалось фасона, то он принес ей старую блузку матери и попросил повторить такую же модель.

– Он ломает себе голову, чтобы видеться с тобой как можно чаще, – с умилением заверила сестру Жасент.

Естественно, Сидони это отрицала, объясняя его приезды физическим недостатком Дезире Прово. Теперь, когда девушка впервые увиделась со своей клиенткой, она пообещала себе доказать сестре, что та ошибалась. «Несчастная женщина практически беспомощна. И все же она хочет выглядеть элегантно и называет себя кокеткой», – подумала она.

Внезапный гудок клаксона заставил Сидони вздрогнуть – Журден предупредил маячившего впереди велосипедиста, зигзагами ехавшего прямо посреди дороги.

– Вот тебе и злоупотребление домашним джином! – заметил он в надежде развеселить свою пассажирку.

– Злоупотребление алкоголем – это несчастье, – ответила Сидони. – Доктор Мюррей утверждал, что моя сестра Эмма часто пила, что в вечер своей смерти она была навеселе.

У Сидони это вырвалось как бы само собой – память о трагедии, постигшей ее семью, была совсем свежей. Она все еще много думала об этом.

– Я знаю, я читал и перечитывал показания Мюррея, – ответил на это Журден. – Поведение вашей сестры может быть объяснено употреблением алкоголя. Мне действительно очень жаль! Это скверное дело. Мой начальник, Карден, сообщил мне, что супруга этого мужчины произвела на свет мертвого ребенка, что, несомненно, можно объяснить нервным шоком, который она пережила, узнав о самоубийстве мужа.

– Нас поставил в известность Валлас Ганье, ее кузен. Он написал Жасент.

– Вы живете со своими страданиями изо дня в день! Потерять дорогое существо при столь ужасных обстоятельствах – это жуткое испытание. Я всем сердцем сочувствую вам, мадемуазель Сидони.

– Называйте меня Сидони, так будет проще.

– В таком случае меня называйте Журденом, – ответил он.

Они перекинулись мимолетными взглядами, радуясь этому первому шагу на пути к непринужденному общению.

– Я действительно рад знакомству с вами, – добавил он, – хоть и сожалею об обстоятельствах, которые привели меня в Сен-Прим.

Сердце Сидони забилось быстрее. Она надеялась и в то же время опасалась того, что он мог сказать дальше. Она поспешно сменила тему разговора:

– По дороге в Сент-Эдвиж я хотела задать вам один вопрос, но у меня не было возможности, – сказала она. – Вы полицейский. Возможно, у вас возникнет какая-то идея.

– Я вас слушаю. Для меня было бы огромным удовольствием оказать вам услугу.

– Когда человек исчезает, будь то по своей воле либо же под давлением обстоятельств, как найти его след?

Удивившись такому вопросу, Журден некоторое время размышлял. У Сидони не было намерения рассказывать ему о существовании Анатали, особенно без предварительного согласия родителей.

– Не беспокойтесь, – добавила она безразличным тоном. – Мы с Жасент хотели бы получить весточку от одной монахини, которая на протяжении нескольких месяцев преподавала в монастыре Сен-Прима. Абсолютно случайно до нас дошли слухи о том, что она отказалась от своего обета и стала вести светский образ жизни. Но ее родители мертвы. Мы проверили телефонные справочники, обзвонили людей, носящих такую же фамилию, – все безрезультатно. Все же телефон есть лишь у немногих жителей в округе. Она была нашей подругой.

Журден сдержал удовлетворенную улыбку. Еще никогда Сидони не была с ним столь многословной. Она с нетерпением ждала его ответа, не сводя с него зеленых глаз. Он находил ее красоту изящной и приходил в восторг при виде ее бровей, изогнутых, словно крылья птицы, безупречного цвета ее лица, ее тонкого носа, совершенного рисунка губ. Спрашивая себя о том, каким чудом у нее не было ни жениха, ни мужа, он счел себя недостойным такого сокровища.

– У полиции есть свои методы, – сообщил он, – но зачастую речь идет о поимке какого-нибудь злоумышленника, преступника. Если же речь идет о человеке, от которого нет никаких вестей, но который не совершил ничего противоправного, все усложняется, ведь взрослый человек, не пребывающий в браке и не имеющий детей, имеет право кардинально изменить свою жизнь, и монахиня – не исключение. Увы, некоторых пропавших людей находят уже мертвыми, вследствие суицида или же несчастного случая.