Скандальный роман с бывшим мужем

— Потом вернете, — улыбается.

— Спасибо. И до встречи, — выхожу из машины, раскрываю зонт и, обходя лужи, иду к парадной.

— Агата, — от этого голоса застываю на месте.

Оборачиваюсь. На мгновенье теряюсь.

Что он здесь делает?

Машина Влада как раз выезжает со двора, а Серебрянский под дождем, наплевав на то, что за несколько секунд промокнет до нитки, бежит ко мне.

Берет из моих рук зонт, поднимает выше, накрыв им сразу нас двоих. Выглядит злым, словно я успела в чем-то провиниться перед ним.

— Что ты здесь делаешь?

— Кто привез тебя?

Спрашиваем одновременно.

— Я была на свидании, — произношу едко, хочу задеть его. Хочу, чтобы не думал, что все еще по нему страдаю. Да, вокруг меня много мужчин, Серебрянский. Это тебе я оказалась не нужна.

— На прошлой неделе был этот Франческо, а теперь кто, Агата? И с кем ты нашего сына оставляешь, пока по свиданиям то с одним мужиком бегаешь, то с другим? С ненадежной няней, которая готова вместе с чужим ребенком запрыгнуть в машину, заприметив богатого мужика на дорогой тачке?

Он смотрит на меня так зло, словно свидание с мужчиной после развода это нечто из ряда вон выходящее.

А я моргаю часто-часто, открываю и закрываю рот, пытаясь понять правильно ли его расслышала.

Нашего сына?

Мне не послышалось?

Игорь знает, что Тимур его сын?

Как?..

Глава 21

— О чем ты говоришь? — спрашиваю, но шум дождя перекрывает мой голос, поэтому приходится повторить.

— Агата, не делай из меня дурака.

Он делает шаг ко мне, мы стоим нос к носу, чувствую, как промокли и заледенели мои ноги, но сейчас меня абсолютно не интересует простужусь я или нет.

— Я прекрасно умею считать, чтобы понять, когда был зачат Тимур. Только не нужно сказок о том, что он родился раньше срока, — морщится он, словно заранее залез ко мне в голову и прочел все отговорки, которые я смогла бы придумать.

Мне становится безумно страшно из-за того, что он знает правду. Хочется сбежать. Потому что более чем уверена, Серебрянский захочет отсудить у меня ребенка. Ребенка, которым пять лет не интересовался, а теперь вдруг у него родительские чувства проявились.

Я стою и молча смотрю на него. Просто не знаю что сказать. Открываю и закрываю рот, чувствую как подкатывает паническая атака.

— Я дал тебе достаточно времени смириться с моим возвращением в твою жизни. У тебя было множество шансов признаться первой в том, что Тимур мой сын. Но ты этого не сделала, Агата. Я хочу принимать участие в воспитании сына и я очень надеюсь, что ты не будешь препятствовать этому и не доведешь все до суда.

— Не делай из меня сумасшедшую истеричку, Игорь, — я не могу сдержать истерику, взмахиваю рукой, каждое слово ему в лицо выплевываю. — Тебе не кажется, что это немного странно: исчезнуть на пять лет, абсолютно не интересоваться моей жизнью, а сейчас заявиться с какими-то требованиями? Тимур рос без отца, Игорь, и это полностью твоя вина. Я и не думала скрывать от тебя сына. Я хотела сказать тебе о беременности, как только узнала об этом. Но знаешь что сделал ты, Игорь? — мой голос срывается, по щекам катятся слезы. Обещала, что перед ним никогда не буду слабой, но в очередной раз не сдержала своих обещаний. — Ты бросил к моим ногам сумку с деньгами и попросил не препятствовать разводу.

— Ты ничего не знаешь, Агата, — его нервы тоже на пределе, он повышает голос, перекрикивает дождь.

— Нет, Игорь, я все знаю! Все! И о твоей любовнице в том числе.

— Что за бред? Какая еще любовница?

— Это не бред. Я видела вас. Ты хоть бы шторы закрыл на окнах, когда ее в нашу квартиру привел.

— Давай сядем в машину и ты мне объяснишь кого я приводил в нашу квартиру и когда. Этот чертов зонт сдувает ветер, ты вся промокла.

— Никуда с тобой не пойду, Игорь. О сыне поговорим позже, я не собираюсь препятствовать вашему общению, но от меня держись, пожалуйста, подальше. Я тебе не собачка, которую можно бросать, потом возвращаться, а потом соседям отдать, потому что надоела. У меня своя жизнь, у тебя своя. На этом сегодняшний разговор закончим, — разворачиваюсь, чтобы уйти, но Игорь хватает меня за руку и тянет на себя.

— Ни черта он не закончен, Агата, мы только начали.

И тянет меня в сторону своего автомобиля.

Игорь заталкивает меня в машину, громко хлопает дверцей, отрезая меня от остального реального мира. Я вся дрожу, то ли от холода, то ли от нервного напряжения. Наблюдаю как Серебрянский обходит капот автомобиля и занимает место рядом.

Несколько минут просто сидит молча, сжав пальцами руль, и молчит. Я понимаю, что он пытается успокоиться, прежде чем продолжить разговор. Годы идут, а Игорь не меняется.

Он делает глубокий вдох, потом заводит мотор и включает подогрев сидений.

— Я хочу, чтобы ты выделила один день и мы провели его с сыном. Хочу, чтобы он привык ко мне, а потом скажем ему о том, что я его отец.

— А я хочу чтобы ты исчез, — произношу упрямо, отворачиваюсь к окну, чтобы Серебрянский не заметил моих слез.

Он прикасается к моей руке и я вздрагиваю.

— Посмотри на меня, Агата, — требует, а когда я упрямо продолжаю сидеть, смотря в окно, он берет меня за подбородок и заставляет повернуть к нему голову.

— Разве я сделал или сказал что-то плохое? — щурится, внимательно смотря на меня. — Или ты планировала всю жизнь в молчанку играть?

— А ты хотел, чтобы я искала тебя по всей стране со снимком УЗИ в сумочке? — интересуюсь язвительно. Я все еще не могу понять чем грозит нам с Тимкой появление Игоря в нашей жизни.

— Мне кажется, мы говорим с тобой на разных языках. Чем болен мой сын? Я собираюсь найти лучшую клинику и показать его докторам.

— Это не поможет, — поджимаю губы. — Я уже консультировалась с многими. Это геморрагический васкулит, он должен пройти в течении двух лет. Мы принимаем препараты, а еще нужно придерживаться правильного питания, чтобы не случилось рецидивов. Сейчас все хорошо, если так продолжится дальше, то через несколько лет мы вообще забудем, что когда-то у нас это было, — поясняю негромко. Все же он имеет право знать, что с его сыном.

— Ясно. Нужно почитать что это, никогда раньше не слышал.

— Тимурка очень страдает из-за того, что не может есть любимую пиццу и конфетки. Приходится постоянно контролировать что он ест.

На несколько минут между нами повисает тишина. Что еще сказать я не знаю.

— Так что там насчет любовницы, которую я к нам домой привел? — резко меняет тему, в его голосе проскальзывает насмешка, словно я фигню сморозила.

— Я не хочу об этом говорить.

— Ты уже начала, так заканчивай. Потому что не помню, чтобы у меня была любовница.

— Это был день, когда ты мне сумку с деньгами привез. Я приехала к тебе, чтобы вернуть их. Но ты не зашторил окна, поэтому мне удалось разглядеть женщину в нашей спальне.

Решаю умолчать о том, что по глупости заползла на балкон второго этажа, грохнулась оттуда и чуть не потеряла нашего сына.

Игорь хмурится, словно пытается о чем-то вспомнить, потом усмехается и качает головой.

— Я продал квартиру, Агата. Скорее всего это была ее новая владелица. С ней ты меня и видела.