Скандальный роман с бывшим мужем

На стене висит большой портрет. Явно семейный. На нем сам Вадим, судя по всему его жена, двое детей, две породистые собаки и какой-то странный метис. Специфическое животное, конечно. Явно плод какой-то незапланированной собачьей любви.

Но он и определяет, с чего мы начнем разговор.

— У меня для вас задачка со звездочкой, Вадим.

Я возвращаюсь к лицу собеседника. Брови адвоката ползут вверх.

— Мне надо понимать, как легализировать животное.

— Какое животное? — Он хмурится. Я понимаю, почему. В предварительном перечне вопросов этого нет.

— Окапи. Карликовый жираф.

Вадим перестает качаться. Смотрит на меня внимательно. Видимо проверяет, не шучу ли я. Но я не шучу.

Мужчина тянется к телефону. Скорее всего вводит в поиске «окапи». Листает ленту. Чуть-чуть читает.

— Простите, Игорь, но, боюсь, окапи вам не светит. Редкие реликтовые виды подлежат защите и учету. Вы не сможете его ни купить, ни ввести, не содержать.

Прокашливаюсь и ерзаю в кресле.

Губы сами по себе чуть дергаются.

Вадим даже не представляет, насколько я мотивирован желаниями собственного сына.

— Меня интересует не как купить и ввести его, Вадим. А как сделать так, чтобы у органов не возникло вопросов. Жираф уже здесь. Я его завез. Сын попросил. Но снова сесть за него мне не хочется.

Расплываюсь в улыбке и ловлю, мягко говоря, удивленный взгляд.

Да, господин Титов. Я отбитый. Если мой сын захотел себе жирафа — я в лепешку расшибусь, но будет у него жираф.

— Можно немного подробней? — По лицу Вадима видно, что он… М-м-м… Удивлен. И я его прекрасно понимаю.

Пожимаю плечами, снова проезжаюсь по кабинету и задерживаюсь на портрете.

— У вас же дети тоже есть? Значит, вы меня поймете. Малой захотел жирафа. Я пробил по своим каналам. Понял, что и здесь тоже всё решают деньги…

Про мечту Тимура я узнал в тот день, когда удалось уболтать его няню провести время вместе.

Я, наверное, вообще могу назвать тот день одним из самых счастливых в моей жизни. Знакомство с сыном не забуду никогда. Старался подмечать каждую мелочь, о которой сын говорил. Разложил детскую болтовню на мечты и буду их планомерно исполнять.

Я, а не какой-то болтливый Франческо или другой непонятный хрен. Посторонних к нему не подпущу. К Агате тоже. Жирафа достану. Если понадобится — на Луну сгоняю за реголитом.

— То есть вы контрабандой ввезли в страну охраняемое от истребления редкое животное, я правильно…

Вадим не договаривает, я медленно киваю. С улыбкой.

Да правильно все, правильно.

Адвокат прокашливается и немного ослабляет галстук. За водой тянется и делает несколько глотков. От предложения присоединиться я отказываюсь.

Сам своей наглостью давно не поражаюсь.

— И где животное сейчас?

— В надежном месте. Условия я создал. Живодером стать не хочу. Но мне бы его сыну показать…

— А вы не думали, что дешевле и безопасней будет просто свозить сына в Конго и там ему показать? На крайняк — в зоопарк сходить?

Я и сам не знаю до конца, почему реагирую на вопросы улыбкой. Наверное, это откат. Вчера мне было очень сложно. Легким наш с Агатой разговор уж точно не назовешь. Да и, на самом деле, впереди много сложностей, но лучше я буду париться из-за вот таких мелочей.

— Разозлить мать своего сына я боюсь все же больше, чем присесть за контрабанду.

Вроде бы шучу, но по факту — не особо. Вадим думает несколько секунд, потом шумно выдыхает и качает головой.

Когда смотрит на меня — уже улыбается.

Мне нравится его подход. Переварил информацию — принял.

— Ладно, дайте пару дней, я подумаю. А пока не угробьте животное и давайте обсудим вещи более приземленные.

— Давайте обсудим. Я сейчас на испытательном. Сильно светиться и вылезать мне нельзя. Но есть несколько идей, которые срочно хочу реализовать.

— Тоже с животными?

Встречаемся глазами и улыбаемся друг другу.

— Нет. Это уже с людьми.

— Ну тогда говорите…

Мы с Вадимом не меньше часа обсуждаем мои бизнес-идеи. Некоторые Вадим искренне не советует даже пытаться реализовать — говорит, что влетим. Для некоторых обещает очертить риски.

Вопрос получения прав на общение с сыном я сознательно не поднимаю, хотя и знаю, что Молотову Вадим помог узаконить статус отца и заполучить равные с матерью возможности.

Но у них ситуация была сложной. Плохой.

С Агатой воевать я не хочу.

Она меня еще сильнее возненавидит, если ляпну что-то про мысли отсудить сына. Да и у меня язык не повернется. Я хочу не окончательно убить ее доверие, а вернуть нашу любовь.

Поэтому разберемся без юристов. А юриста нагружу другим.

После часового разговора у Вадима — целый список новых запросов, а у меня, судя по всему, будущее крупное списание с банковского счета. Но так уже и будет. Экономить на безопасности я не собираюсь. Теперь я человек семейный, пусть и потенциально. Рисковать мне нельзя. За исключением контрабаса жирафа, конечно.

Встаю с кресла и протягиваю Вадиму руку. Наше пожатие обоюдно приятно, я уверен в этом. Мы договариваемся о следующей встрече.

— По животному я вам на днях наберу.

— Хорошо, спасибо, буду ждать.

На сей раз уже Вадим поворачивает голову к портрету. Смотрит на него. Расплывается в улыбке. Я тоже еще раз смотрю.

Сентиментальным назвать себя не могу, но в голове шальная мысль: помиримся, сделаем такой же с Агатой и Тимом. Даст бог, может и не только с ним. Из задворок памяти на поверхность в последнее время все чаще выныривают планы из прошлой жизни. Мы с Агатой хотели как минимум двоих. Один уже есть. Спасибо ей огромное.

— Вы в следующий раз не рвитесь в Конго за экзотическими животными, Игорь.

Вадим произносит загадочно, я приподнимаю брови.

— Я вам такую экзотику подгоню, закачаетесь.

Адвокат кивает на портрет, я тут же смотрю на страшного щенка.

— Это что за порода, кстати?

— Еще не регистрировали. Сами выводим. Активно. Плод любви. Характер — жесть. Внешность — страх. Но детям нравятся. Третий выводок.

Присвистываю.

— Так что если сын еще что-то необычное захочет — звоните.